Гардероб британской королевы Елизаветы II последние 70 лет определяла не мода, а ее собственная концепция одежды. Это разные вещи. Королева относилась к своему костюму как к рабочему инструменту. Он должен был быть комфортным и уместным, но при этом выделяющимся и в едином стиле. С помощью нарядов Елизавета не только общалась с народом — она использовала одежду как стратегическое оружие внутренней и международной политики.
Наряды — это дело серьезное, что прекрасно понимала ее давняя предшественница Елизавета I. Достаточно взглянуть на «Портрет Елизаветы Тюдор с радугой», изображение всевидящей и всеслышащей монархини 1600 года из коллекции Хэтфилд-Хауса, чтобы согласиться с этим: мантия королевы на картине украшена множеством глаз и ушей. Обе королевы Елизаветы, хоть и родились с разницей в четыре столетия, выходили на публику как средневековые рыцари на бой — в доспехах, с гербом и в собственных цветах, то есть со своим «дресс-кодом», издалека узнаваемым на «ристалище». Знаменем Елизаветы II была яркая палитра чистых цветов, а ее геральдическим языком, на котором она общалась с публикой посредством символов, являлись броши и вышитые изображения.
Над имиджем королевы, остававшимся практически неизменным на протяжении десятилетий и ставшим «брендом», столь же узнаваемым, как Coca-Cola, работали многие умы и многие руки. Генри Мартен, вице-ректор Итонского колледжа, был наставником Елизаветы II в изучении истории конституционного права — это был первый шаг в освоении искусства быть монархом. Арсенал ее мягкой силы, передаваемые через одежду визуальные послания, транслировали и усиливали выбранные ею модельеры. Все они были англичанами: Норман Хартнелл, Харди Эмис, Ян Томас и Стюарт Парвин, один за другим. А также ее доверенные костюмеры, в частности Анджела Келли, которая занимала эту должность последние 25 лет. Команда королевы понимала правила ведения боевых действий.
Харди Эмис, офицер разведки в период Второй мировой войны, использовал приемы военного кроя мундиров. Возможно, его костюмы не были новаторскими, но такая задача и не стояла перед модельером, — зато их покрой был эффективен. Эмис рассказывал об особенностях королевских заказов. В техническом задании имелось немало ограничений. Например, размер полей шляпы должен был быть таким, чтобы королеву было видно ее народу. Кромки требовалось утяжелять, чтобы полы одежды не приподнимались в ветреный день (в мастерской даже был специальный вентилятор для тестирования). Платья были предпочтительнее юбок, так как их не требовалось поправлять после выхода из автомобиля. Молнии — лучше пуговиц, потому что так проще менять одежду пять раз за день. А также легко стирающиеся черные или белые хлопчатобумажные перчатки длиной 15 см от Корнелии Джеймс. И среди основных требований — комфорт, ведь заказчица часто проводила на ногах целый день. Анджела Келли, которая по совпадению имела тот же 36-й размер ноги, разнашивала для королевы обувь.
Одним из первых примеров закодированного послания королевы Елизаветы II было ее облачение на коронации 2 июня 1953 года. Изначально планировалось, что шелком, серебром и жемчугом на нем вышьют цветы — символы Соединенного Королевства: тюдоровскую розу (Англия), чертополох (Шотландия), лук (Уэльс) и клевер (Северная Ирландия). Увидев эскизы Нормана Хартнелла, который консультировался по вопросам символики с главным герольдмейстером, королева сделала политически важное дополнение. Чтобы включить в наряд также символику Британского Содружества, четыре британских растения были дополнены символами других стран в знак признания их важности (например, австралийской акацией и южноафриканской протеей).
Вспоминая сегодня, что творилось с модой в 1960-е, можно только восхищаться тем, как королева справилась с этим периодом весьма драматических изменений в одежде. Из новшеств, принесенных модой, она отобрала те элементы, которые служили ее концепции, и отвергла ненужное. Например, ей пригодилась свобода движений — но при этом с сохранением всех приличий; дуновение юности — но никакой безответственности; доля расслабленности — но без признаков беспорядка.
Фактически именно в это десятилетие она отточила собственный образ, призванный обнадеживать своим постоянством и воодушевлять неизменностью. Юбка, хоть и стала короче, никогда не поднималась выше колена. Причем произошло это только в конце десятилетия, когда модницы, наоборот, стали носить макси до щиколоток. Максимально короткой юбка королевы была, судя по всему, в 1969 году, во время инвеституры принца Чарльза.
В 1960-е годы королева с энтузиазмом приветствовала в гардеробе габардин — жесткую, хорошо держащую форму и прочную ткань, которую с 1964 года Андре Курреж, Пьер Карден и Ив Сен-Лоран использовали в своих коллекциях для свободных жакетов, юбок А-силуэта и платьев прямого кроя. Все это было повторено ее собственными модельерами по примеру французов, но королевская брошь служила напоминанием о том, что некоторые традиции никогда не исчезнут.
Это было десятилетие, когда использовались яркие чистые цвета: томатно-красный, лазурно-синий, веджвудский голубой, мятно-зеленый, нарциссово-желтый. Они выделяли королеву из толпы, а также оказались крайне удачным инструментом эпохи цветного телевидения. Именно в 1969 году BBC и ITV запустили телетрансляции в цвете.
Елизавета никогда не любила хрупкую, текучую неформальную одежду хиппи. Ее волосы всегда оставались идеально уложенными, довольно короткими, чтобы сохранить прическу. Чуткая к реакциям, внимательная к тому, как должна выглядеть ее одежда, королева использовала стиль начала 1960-х годов для достижения собственных целей. А вот кое-что из стиля конца 1960-х нанесло бы ее образу большой ущерб. Только один раз в жизни Елизавета надела брюки на официальное мероприятие, именно в 1960-е. Это было признано неудачей, и больше она эксперимент не повторяла. Хотя ее сестра, принцесса Маргарет, любила заигрывать с модой, королеву от подобных экспериментов удерживали долг и отсутствие тщеславия. Главным был постоянный контроль за своим обликом.
Наиболее «английской» и величавой королева оказывалась в свободное время, не на публике. Аристократическая жизнь Британии проходит в сельской местности и в развлечениях на свежем воздухе: верховая езда, охота, рыбалка, продуваемые всеми ветрами пикники. Классическая британская всепогодная экипировка — куртки и плащи от Aquascutum, Burberry или Barbour — застегивалась на молнию поверх кашемировых двоек, внушительных твидовых юбок или брюк галифе и жакетов для верховой езды. И все это всегда дополнялось тройной жемчужной нитью, подаренной Елизавете отцом, королем Георгом VI.
Ее привычный телевизионный образ — твердая походка, ноги, обутые в прочные коричневые туфли, вокруг которых кружат ее любимые корги. Единственный намек на импорт в гардеробе королевы — платки-каре Hermès, выпускаемые компанией, начинавшей как производитель конских седел. Неслучайно на недавней парадной фотографии, сделанной в честь платинового юбилея, Елизавета II позирует на фоне цветущих магнолий с поводьями пары серых (платиновых!) пони в руках. Любопытно, что здесь она одета в пальто-накидку «лоден» — традиционную одежду немецких высших слоев общества. В конце концов, Виндзоры — ветвь Ганноверской династии.
В июне 2018 года преданные наблюдатели за королевским гардеробом и украшениями обратили внимание на то, как Елизавета использовала три броши во время рабочего визита американского президента Дональда Трампа. Они стали ее орудиями, словно шпага, рапира и палаш. В первый день это была брошь со скромным цветочком — подарок, ранее преподнесенный королеве соперником Трампа Обамой. Во второй день — сапфировая снежинка, дар Канады — страны, которую Трамп высмеивал. На третий день — брошь, которую в семье Виндзоров принято носить в период траура (в частности, ее надевала королева-мать на похоронах мужа в 1952 году).
Но языком украшений королева выражала и сострадание. Например, бирюзовая брошь, символизирующая защиту и надежду, была приколота к ее плечу во время записи ободряющего видеообращения в разгар пандемии ковида в апреле 2020 года.
Как рассказывал Эмис о королеве в интервью газете Sunday Telegraph в 1997 году, «в шикарной одежде всегда есть нечто холодное и довольно жестокое, чего она хочет избегать». Вместо этого Елизавета II предпочитала излучать теплоту и щедрость.