Пинар Йолдаш: «Искусство ради искусства — не для меня»

В Политехническом музее, который на время реконструкции основного здания переехал на ВДНХ, начал работу проект художницы турецкого происхождения Пинар Йолдаш «Экосистема эксцессов». В построенном специально для выставки синем кубе посетители могут увидеть обитателей воображаемой экосистемы, так называемой пластисферы — среды, полной пластиковых отходов деятельности человека. Это странные существа, подобия животных и птиц, которые смогли бы выжить в полной пластиком среде, среди нефтяных отходов и смога. Вход на выставку бесплатный: все, что нужно сделать, — сдать при входе пустую пластиковую бутылку; по окончании проекта все собранное будет переработано.

Пинар Йолдаш рассказала нашему корреспонденту о проблемах океанов, о роли искусства в пробуждении экологической сознательности и о мастерской, которую она совместно с Музеем современного искусства «Гараж» проведет для российских художников, биологов и исследователей.

Почему вы стали интересоваться проблемами экологии?

Это началось еще в глубоком детстве. Я считаю, что мой отец был экологическим активистом, хотя он сам себя так не называет. Воздух в нашем городе сильно загрязнен, и, когда я была во втором-третьем классе, папа организовывал акции протеста. К тому же, как и все дети, я очень переживала за экологию: тропический лес был в опасности из-за кислотных дождей, была полная засада с озоновым слоем, а потом в СССР еще и Чернобыль случился — у меня в то время родилась сестра. Я все это помню, и это травмирующие воспоминания, которые заставляют меня задумываться об будущем планеты.

Вы считаете свои работы произведениями искусства или же это в большей степени социальная или научная деятельность?

По-разному. Знаете, иногда определения могут быть довольно расплывчатыми или, наоборот, слишком жесткими. Я бы точно не назвала свои работы искусством ради искусства… Мне нравится изучать жизнь, получать новые знания «в поле». Я хочу, чтобы мои работы могли повлиять на жизни людей или чтобы они несли в себе какую-то информацию о нашем обществе, о том, как мы живем, или даже о Земле вообще.

В России не сортируют мусор, почти нет заводов по переработке отходов, общество мало интересуется состоянием экологии. Будет ли ваш проект интересен здесь, сможет ли он повлиять на жизни зрителей?

Я надеюсь на это. Но в то же время я вижу проблему. Хоть я и провожу большую часть времени в США и Германии — в США я уже десять лет, в Германии три или четыре года, — родом я из Турции. Турецкая и российская культуры сильно отличаются, но и тут и там с примерно одинаковым равнодушием относятся к окружающей среде. У нас тоже не перерабатывают отходы. И никогда не перерабатывали. Так что у себя в стране мне было бы так же непросто проводить такую выставку. Ведь я делаю акцент не на стабильности развития, а на самом развитии. Но в то же время для меня важно провести выставку в России: я восхищаюсь вашей культурой. Наука и техника всегда были важны для россиян. Даже в этом парке (ВДНХ. — TANR) я видела столько ракет, еще каких-то удивительных вещей, музей науки… Науке и технике придают тут большое значение. И будущему тоже. Мне кажется, в России очень футуристская по своей природе культура. Этому есть множество подтверждений в литературе, в научной фантастике: путешествия в космос, к звездам и так далее. Российская культура прогрессивна. В своих работах я говорю о науке: генетике, биологии, — об экосистемах. И это не просто призыв перерабатывать мусор — это гораздо больше.

Ваши работы, эти созданные вами странно эволюционировавшие существа, — полностью вымысел или в основе всего лежат какие-то научные расчеты?

Если так рассуждать, нам понадобится определение того, что есть вымысел. Мои создания по большому счету воображаемые, но мое воображение черпает идеи в науке. Я заняла позицию создателя экосистемы: я представила себе, что в будущем, возможно, появятся люди или кто-то еще, кто будет сидеть и просчитывать данные. Причем просчитывать не каждый отдельный компонент, а динамику энергии внутри системы. Так что мои работы в первую очередь научны. На создание организмов меня подвигли именно научные работы. Например, у меня есть «Тихоокеанская черепаха-шар» (Pacific Balloon Turtle). Я создала ее, когда прочитала о голодных морских черепахах, которые погибают из-за того, что едят воздушные шары. Они предпочитают шарики другим видам пластика. Меня это очень заинтересовало, и я стала изучать анатомию черепах. Я стараюсь получать как можно больше информации о том, что делаю. Еще есть «Стомаксимус» (Stomaximus). Чтобы создать эту работу, я читала о бактериях в пищеварительном тракте, о микрофлоре, о том, как бактерии помогают усваивать пищу. Это вообще довольно популярная тема сейчас. Конечно, я не могу утверждать, что я эксперт в тех областях, о которых говорю: у меня бы полжизни ушло на получение стольких научных степеней. В общем, в моих работах есть и вымысел, и наука, но мои фантазии основаны на научных данных.

Как вам в голову пришла идея создать эту выставку?

Не знаю, это случается как-то само собой. Я уже думала о морских животных, которые бы возникли из Большого тихоокеанского мусорного пятна (скопление мусора в северной части Тихого океана. — TANR). Это место, где мы можем наблюдать экологический сдвиг: вся океаническая экосистема находится под влиянием пластика. Работы пришли сами собой, потому что океан полон жизни и все, что мне оставалось сделать, — это развить идею. Еще на меня повлияла одна статья, написанная со слов очевидца мусорного пятна, но еще до этой статьи — а я ее прочла в 2013 году — я уже думала о том, чтобы начать делать «организмы».

Вы получили приглашение от Политехнического музея или это была ваша инициатива?

Я бы не сказала, что это была полностью моя инициатива. Честно говоря, за выставку следует поблагодарить Ольгу Левченко (сокуратор выставки, искусствовед и арт-терапевт). Она приехала на выставку в Берлине и пригласила меня сюда. Я, по правде говоря, раньше никогда не слышала о Политехническом музее. Я не планировала сосредоточиваться на Москве или на России. И я счастлива быть здесь, это просто потрясающее стечение обстоятельств.

Вы вносили какие-либо изменения в проект специально для России?

Я делала все с нуля. Ничего принципиально я не меняла, мы оформили все пространство согласно первоначальному замыслу, но мы адаптировали экспозицию для Политеха. Так что это абсолютно новая выставка. Мне очень нравится то, что получилось: в этот раз мы много работали с цветом. Раньше я всегда хотела создать на выставке ощущение, будто зритель находится в лаборатории, поэтому использовала при оформлении много белого, нейтральные цвета. Но в этот раз зрители смогут почувствовать, как их окружает яркий разноцветный пластик.

Мне очень понравилась идея с пластиковыми бутылками вместо билетов. Наверняка это привлечет множество людей.

Да. А еще мне очень нравится это здание (павильон № 26, бывший «Транспорт». — TANR). Мы построили внутри него синий куб — зрители входят внутрь куба и видят все эти удивительные организмы.

Я читала, что вы проведете в рамках выставки мастерскую. Что именно вы планируете сделать?

Это будет не научная мастерская и не мастерская по искусству. Я бы сказала, что это будет мастерская по развитию креативности. Я не буду сидеть и рассказывать слушателям, как работают их внутренние органы. Это они могут сделать сами. Мне бы хотелось катализировать их талант, чтобы они начали думать об экологии, но в позитивном, креативном ключе, а не так, чтобы все считали, что мы обречены. Важно понять, как мы оказались в таком мире, равно как и понять, сможем ли мы его изменить, и если сможем, то каким образом. Придумать собственные проекты. Мы выберем несколько лучших в самом конце, и эти проекты получат поддержку от музея, средства для реализации.

Как вы думаете, могут ли такие работы изменить общество? Или это просто способ самовыражения?

Знаете, мне кажется, могут. Они обращаются к эмоциям и к сознанию, к самому нутру. Помимо искусства, мне хочется включить сюда дизайн, а еще машиностроение, науку. Я искренне верю, что сейчас мы находимся в той точке, где необходима смена парадигм: следование нашим культурам — культуре потребления, например, — не идет никому на пользу. И я говорю не только о людях — я говорю обо всех живых существах. Мне кажется, всем этим областям нужно собраться вместе и трансформировать наш образ жизни. Тогда мы сможем противостоять нашим проблемам и решить их. Я не знаю, что произойдет, если мы не объединимся. Возможно, все закончится тем, что мои создания будут плавать в океане.