Человек мира

Ваше имя присутствует в списках попечителей нескольких крупных музеев России. Как бизнесмен пришел к тому, чтобы помогать Минералогическому музею имени Ферсмана, Эрмитажу, Мультимедиа Арт Музею, Музеям Кремля и состоять в Международном клубе друзей Эрмитажа?

Ну как не помогать? К примеру, в 1716 году Петр Великий приобрел коллекцию минералов, которая легла в основу сегодняшнего Минералогического музея имени А.Е.Ферсмана, ему в этом году исполняется 300 лет, а государству нет до этого никакого дела. «Если не мы, то кто же?» — помните пионерско-комсомольский девиз? Вот и не могу пройти мимо.

Искусство — моя давняя страсть. Еще когда я был курсантом Высшего военно-морского инженерного училища имени Ф.Э.Дзержинского в Ленинграде, я очень много времени проводил у друзей в «Мухе», в Высшем художественно-промышленном училище имени В.И.Мухиной. Тогда я и увлекся камнерезным искусством, понемногу начал собирать свою коллекцию. Я принципиально отбираю произведения только ныне живущих российских мастеров, с которыми могу лично пообщаться. Начинал я в 1990-е годы, покупал работы, которые стоили баснословные по тем временам $300–500, а сейчас они стоят уже десятки и сотни тысяч. За 25 лет я собрал крупнейшую в России коллекцию современного камнерезного искусства, и мне особенно приятно, что самая важная часть ее после 2011 года находится в собственности главного музея страны — Государственного Эрмитажа.

Как ваша коллекция там оказалась?

Я познакомился с Михаилом Борисовичем Пиотровским в Лондоне через Клуб друзей Эрмитажа, в котором я давно состою. Ежегодно в различных лондонских дворцах проводятся балы Эрмитажа, в частности, это благотворительные вечера с аукционами. Вырученные на аукционах средства в те годы шли на реконструкцию музея. Мне было очень приятно помочь моему любимому городу, любимому музею и, наконец, моей стране. В Эрмитаже есть очень важный отдел декоративно-прикладного искусства, и так случилось, что моя коллекция — как раз то, чего им не хватало, чтобы показать преемственность поколений от великого Фаберже до наших дней. Желание музея и коллекционера совпали. И это здорово, что все, что я с таким упорством собирал все эти годы, — все это теперь входит в постоянную экспозицию Эрмитажа. Ни один коллекционер в России еще не передавал всю свою коллекцию музею целиком. Но важнее, конечно, не это — нужно поддерживать, развивать и пополнять это собрание новыми произведениями искусства.

В Эрмитаже в прошлом году прошла выставка легендарного фотографа Стива Маккарри. Как ваш фонд участвовал в ее организации?

Выставку Маккарри в Петербурге действительно организовал мой фонд Maximilian Art Foundation. Прошлый, 2015 год был Годом фотографии, а Стив — мой давний друг. Но и для него, и для музея это был неожиданный и спонтанный эксперимент. Все-таки он современный репортажный фотограф, хотя и звезда, легенда, поэтому в Эрмитаже до последнего сомневались в целесообразности его выставки. Но, благодаря решительности Пиотровского, его смелости и готовности идти на эксперименты, а также колоссальному труду всей команды под руководством Дмитрия Озеркова и моей небольшой помощи в организации, мы в итоге получили эффект разорвавшейся бомбы. Выставка стала самой успешной и посещаемой в Эрмитаже в 2015 году, и ее даже продлили до января нынешнего года по просьбе посетителей.

Кстати, Маккарри был настолько очарован Северной столицей, что подарил Эрмитажу все экспонировавшиеся там фото с подписью на каждой: «Steve McCurry exclusively for Hermitage». По средней оценке, эта ретроспектива его работ на мировых аукционах стоила бы примерно $15 млн. Нет ни одного музея в мире, кроме нашего, обладающего полной коллекцией самых лучших работ Стива Маккарри. Теперь мы привозим эту выставку в Москву к Ольге Львовне Свибловой в Мультимедиа Арт Музей.

Кстати, Maximilian Art Foundation покажет в России в 2016 году еще одного моего великого друга — фотографа Патрика Демаршелье. Это будет крупнейшая его выставка из 250 лучших работ. Я благодарен Богу и судьбе, что свела меня с такими людьми и я могу их открывать и показывать нашему очень искушенному зрителю.

Судя по названию, содержать фонд вам помогает ваш ювелирный бизнес.

Конечно. Мой бизнес тесно связан с добычей драгоценных камней, у нас с партнерами два месторождения изумрудов в Колумбии. Мы ведем добычу открытым способом, далее граним камни в США либо в Таиланде, после сертифицируем в американских и швейцарских геммологических лабораториях, а потом уже в ограненном виде продаем всем мировым ювелирным домам из первой десятки. Наша группа партнеров является одним из самых больших в мире трейдеров по цветным драгоценным камням. В натуральных изумрудах высшего качества без синтетики и различных добавок мне нет равных в мире. Мы очень агрессивная компания в плане продаж, всегда держим слово и выполняем взятые на себя обязательства.

Украшения MaximiliaN London создаются из тех же ресурсов. В добыче у меня есть партнеры, есть партнеры и в продажах, есть еще дилеры и дистрибьюторы по всему миру. Новым для меня бизнесом, линией серебряных украшений MaximiliaN Silver Label, я владею пополам со своим братом Денисом, а вот в ювелирном доме MaximiliaN London я единственный владелец и лично создал его в британской столице в 1999 году.

Кстати, почему именно в Лондоне?

Изначально бизнес всегда надо создавать на продажу. Лондон был в то время благодатной почвой для начала бизнеса. Когда встал вопрос о создании собственного международного бренда, я долго присматривался и думал, где будет лучше обрести «порт приписки» для своего «корабля». Ведь помните: как вы яхту назовете, так она и поплывет. Америка — ужасная страна, к тому же очень далеко, и там такие акулы нашего бизнеса, как Harry Winston и Tiffany. Если бы я создал компанию во Франции, то конкурировать пришлось бы с мастодонтами, на которых стоит весь ювелирный мир: Cartier, Van Cleef & Arpels, Boucheron, Chaumet и прочими, а это почти невозможно. Швейцария больше настроена на часовой бизнес, и там давно правят бал Chopard и Piaget. Поэтому я и выбрал Лондон. Здесь, конечно, тоже давно есть и Graff, и Moussaieff, и David Morris, но все же этот город мне пришелся по душе. Хотя сегодня, в условиях повсеместной глобализации, нет разницы, откуда ты. Я вот лондонский ювелир российского происхождения с карибским паспортом. Тем, что я русский, я очень горжусь, но при этом я не российский ювелир, и мы западный ювелирный бренд.

В чем главная особенность MaximiliaN London?

Конечно, в первую очередь в том, что мы создаем произведения ювелирного искусства, или Fine Jewelry Art Objects. В каждой коллекции всего от 10 до 100 предметов, и каждый из них в единственном экземпляре. Купив кольцо или серьги, клиент точно знает, что это piece unique, уникальный экземпляр, второго такого на свете просто не существует и не будет существовать. Это достигается тем, что наш дом работает с двумя десятками лучших ювелирных дизайнеров планеты, и все они из разных стран, все они создают тренды, все работали или работают на лучшие ювелирные дома или имеют свои ателье. Мы хотим быть на острие ювелирной моды. Просто вставлять большие камни в классическую оправу — это так скучно.

Ювелирные украшения в единственном экземпляре — удовольствие недешевое. Какой рынок для компании является основным?

Наш бренд лучше всего известен на рынке Ближнего Востока. Я сам резидент Эмиратов уже 20 лет и зимой живу в основном там, веду из Дубая свой международный бизнес. Мы очень сильны в работе с королевскими семьями Объединенных Арабских Эмиратов, Катара, Бахрейна, Кувейта и Саудовской Аравии. Страны эти совсем молодые, культура только формируется, зато есть безграничные денежные ресурсы и любовь ко всему роскошному.

Ваше увлечение искусством в России помогает продвигать культуру в Эмиратах?

Я надеюсь, что в ближайшем будущем я выступлю реальным связующим звеном в крупнейшем проекте по культурной экспансии России на Ближний Восток. Мечтаю построить вместе с правительством эмирата Дубай музей Hermitage Dubai. Опыт у арабов уже есть: и с Лувром, и с Музеем Гуггенхайма. Но наш проект обещает быть более масштабным. Дубай славится всем самым высоким и самым большим, поэтому и музей они хотят по площади не менее 1 млн кв. м. Проектов такого масштаба мир еще не видел. Его общий бюджет с наполнением музея произведениями искусства — не менее $10 млрд, и рассчитан он на пять-шесть лет строительства. При наличии у правительства Дубая этих денег в рамках международной выставки Экспо-2020 и заявленных туристических потоков в 25 млн туристов в год мы рассчитываем на посещаемость музея не менее 10 млн туристов ежегодно. Это будет не просто самый большой в мире музей — там разместятся академия художеств, школа оперы и балета, драматический театр, будут читать лекции лучшие профессора со всего мира. Надеюсь, что Maximilian Art Foundation выступит главным стратегом и куратором в этом грандиозном проекте.

Мы живем в очень интересное время, и ему свойственны новые тенденции. Тенденция нашего времени — это мировая экспансия великих музеев в новые страны и на новые континенты, туда, где либо нет культуры вообще, либо она еще очень скудная и местное общество остро нуждается в этой самой мировой культуре через музеи, и даже не музеи, а мультикультурные современные центры. Новый век перевернет привычное представление о классических музеях. Они превратятся в международные корпорации, бренды, выполняя при этом образовательные и просветительские функции.

Судя по вам, искусство и драгоценные камни — это то, во что стоит вкладывать деньги.

Последние пять лет я являюсь специалистом по альтернативным инвестициям. Драгоценные камни — это самый компактный финансовый инструмент, созданный природой и вмещающий в себя огромные, иногда просто гигантские средства при ничтожно малом размере. Как вы и сказали, драгоценные камни и антикварное искусство — два из трех предлагаемых мною вариантов этих инвестиций. Третий — дорогое коллекционное вино. Марки, монеты и антикварную мебель я не учитываю.

Каким бы богатым человек ни был, может наступить момент, когда он неожиданно лишается всех своих активов. Альтернативные инвестиции защищают от краха разных финансовых систем, это финансовый инструмент, который составляет не более 5% от общего размера активов. Есть исследование, которое утверждает, что камни растут в цене не менее чем на 10% в год. Наше научное исследование последнего 100-летнего периода в истории, с 1913 по 2013 год, показывает, что, несмотря на войны, падение режимов, крушение империй и прочее, камни не прекращали дорожать. Пенсионные фонды сегодня ненадежны, банки рушатся, как карточные домики, исчезают страны и валюты, а вот ликвидные камни, картины старых мастеров и коллекционные вина — это те покупки, о которых стоит задумываться мужчинам уже в 35–40 лет и спокойно тратить на них 5–10% годового дохода вплоть до 60–65 лет. Вы будете приятно удивлены тем, какое состояние вам удастся скопить за 20–30 лет своих альтернативных инвестиций.

А что касается линии серебряных украшений, это страсть или бизнес?

Мне очень нравится, что MaximiliaN London — это ателье эксклюзивных украшений, однако с таким бизнесом можно быть просто обеспеченным человеком, но совсем не богатым. Наши ювелирные произведения блистают на звездах во время кинофестивалей и торжественных церемоний: и на «Оскаре», и на «Золотом глобусе», а также в Куршевеле, и на Сент-Бартсе, но прибыль от этого не такая уж большая. А у меня чересчур много планов, чтобы довольствоваться средним успехом. И чтобы разбогатеть по-крупному, нужно двигаться только в массмаркет. Именно поэтому появился бренд MaximiliaN Silver Label, это такой ювелирный фастфуд. В будущем появится еще несколько массовых марок.

Изделия MaximiliaN Silver Label общедоступны, их можно купить в зонах беспошлинной торговли в аэропортах по всему миру, в спа-салонах, в салонах красоты Dessange. В ближайшие несколько лет мы хотим войти в тройку крупнейших производителей серебра на планете на уровне Pandora и Tiffany.

Чему еще посвящены ваши интересы?

Их очень много. К примеру, 4 апреля в Париже у меня стартует весенне-летняя сессия марафонов по всему миру. Потом хочу пройти половину трассы Iron Man в Майами при помощи ребят из команды Angry Boys. Еще сейчас я помогаю Наталье Родионовне Малиновской, дочери великого Маршала Советского Союза Малиновского, в издании его романа и книги о Первом русском экспедиционном корпусе, благодаря которому Франция одержала победу над Германией в Первой мировой войне. Если мы не издадим, то кто еще это сделает?

И получается, что на данный момент в моих планах: марафоны, триатлоны, выставки Маккарри и Демаршелье, книги Малиновского, ну и главный проект моей жизни — Эрмитаж в Дубае.

Я сам пытаюсь сделать свою жизнь интересной и ни от кого ничего не жду. Мой бизнес помогает мне заниматься вещами, которые мне нравятся, помогает оставить след в истории и благодаря всему этому просто быть счастливым.