Владимир Мединский: «Тот, кто читает книги, управляет теми, кто живет в мире комиксов»

На открытии 32-й Московской международной книжной выставки-ярмарки, рассуждая об исторических книгах, министр культуры РФ Владимир Мединский критически отозвался о комиксах, заметив, что «комикс ориентирован на ребенка, который только учится читать, но взрослому человеку читать комиксы мне кажется убожеством». В сентябре это стало темой бурного обсуждения. Наше издание неоднократно писало об искусстве комиксов и их коллекционировании, поэтому мы задали министру вопрос, в ответ на который он написал целый текст.

Недавно несколько художников представили комикс «Герои и министр культуры» — этакую веселую «ответку» на одну мою реплику, сказанную мимоходом на открытии Московской международной книжной выставки-ярмарки. Крайне польщен сим знаком внимания. Но, учитывая, что речь тогда шла не о комиксах, а о преподавании истории в школе с помощью комиксов, хотел бы остановиться подробнее на том, что вообще такое комикс, почему некоторыми считается, что комиксы — для тех, кто плохо (пока плохо) умеет читать, почему в увлечении этим жанром и в коллекционировании комиксов нет ничего зазорного. И еще раз ответить на тот самый вопрос, прозвучавший на книжной ярмарке: а можно ли по комиксам изучать историю?

Первый полноценный американский комикс «Медвежата и тигр», считается, вышел в 1892 году в журнале San Francisco Examiner. Однако истоки комиксов как отдельного жанра ученые находят и в рисунках майя, и в средневековых японских «историях в картинках» — будущих манга, и в европейской политической карикатуре Нового времени.

До появления «настоящего» американского комикса этот жанр развивался в каждой стране по-своему, с обилием общих черт и наличием национальных особенностей.

У нас, кстати, с незапамятных времен тоже популярны были картинки, изображавшие в развитии всяческие сюжеты. Например, «духовные» истории в картинках бытовали давным-давно в Киево-Печерской лавре (в этой связи не исключаю, что попытки объявить прародиной комиксов Украину киевскими исследователями уже предпринимаются).

У нас популярны были церковные календари, содержащие «инфографику» о том, когда кому из святых нужно молиться, всякие истории про чудеса и чудищ. Со временем стали появляться светские картинки-лубки — со сценками из мирской жизни, назидательным или шутливым текстом. Иногда они превращались в источник новостей, фактически заменяя газеты. Ведь смысл был понятен даже тем, кто не умел читать. С их помощью узнавали о внутриполитических и военных событиях. При этом авторы, естественно, обрабатывали истории так, чтобы они были понятны и безграмотному.

После 1917 года новая власть продолжила использовать преимущества «народной пропаганды». Похожий принцип работал в агитплакатах времен Гражданской («Окна РОСТА») и даже Великой Отечественной («Окна ТАСС»).

Но со временем целевая аудитория «историй в картинках» в нашей стране изменилась. Кампания по ликвидации безграмотности в СССР привела к тому, что основным потребителем картинок с текстами стали дети. Вспомните букварь или, нагляднее, журнал «Веселые картинки». Ребенок, взрослея, переходил к «более серьезному» журналу «Мурзилка» (как сейчас помню: зачитывался и заглядывался похождениями Ябеды-Корябеды лет этак в семь), потом к почти литературному «Пионеру», а также «Юному технику», «Юному натуралисту» и т.п., в которых из картинок разве что радиосхемы и иллюстрации достижений советской науки и техники.

У классического же комикса, того самого, появившегося в североамериканских штатах в конце XIX века, оказался свой, особый путь. Из способа привлечь внимание плохо знавших английский язык иммигрантов он стал культовым явлением, одним из популярных жанров масскульта. Особенно до эры телевидения. «Комиксы „вели“ среднюю американскую семью из поколения в поколение, создавая стабильную „систему координат“ и идеологических норм», — считают исследователи этого явления.

Хотя возникло понятие «комикс» от английского comic — «смешной», со временем большинство американских комиксов утратило изначальную комичность, их жанром стали приключения, фантастика, ужасы и прочее. В 1938 году появился Супермен, позднее — десятки других супергероев, от Капитана Америка до Бэтмена, от Железного Человека до Человека-паука. Добавилась своя политика: во время предвыборных кампаний герои Америки спасают «правильных» кандидатов и побеждают «неправильных». При этом среднестатистический американец всю жизнь проводит в компании одних и тех же героев — и так из поколения в поколение. «Эти герои переплетены с его воспоминаниями раннего детства, они его старые друзья. Проходя вместе с ним через войны, кризисы, смены мест работы, разводы, персонажи комиксов оказываются самыми стабильными элементами его существования». Комикс стал предметом коллекционирования, и в этом нет ничего особенного. Кому-то нравится собирать монеты, кому-то — марки, кому-то — комиксы. Обычное дело.

Сегодня историю комиксов как культурный феномен изучают, по ним защищают диссертации, ученые вводят специальные термины и ведут научные дискуссии. Например, креолизованный ли используется в комиксах текст, изовербальный или поликодовый.

Но оставим исследование этого явления массовой культуры и его влияния на сознание ученым, а коллекционирование — увлеченным. Попробуем кратко ответить на стартовый вопрос: почему нельзя учить историю по комиксам? Почему нельзя переложить на комиксы Пушкина, Достоевского и Толстого?

Сегодня в популярных мессенджерах есть множество способов помочь донести мысль, окрасить ее эмоционально — при помощи «гифок», «смайлов» и прочих пиктограмм. Но основным средством всегда остаются пока все же буквы и слова. Так и книга, связный написанный текст, остается и, я надеюсь, останется главным источником наших знаний. Только вот книга — это не только «источник знаний». Книги гораздо эффективнее развивают воображение и мышление, чем заготовленные порции иллюстрированной или видеоинформации, воспринимаемые с минимальным умственным напряжением. Поэтому любая книга, даже легкая, развлекательная, лучше развивает воображение, интуицию, творческие способности, чем любые готовые картинки или видео. Но это не все.

Чтение как процесс — это не только тренировка образного мышления. Серьезное чтение — это труд, это, можно сказать, фитнес для мозга. Вспомните героя «Игры престолов» хитроумного Тириона, никогда в походе не расстающегося с книгами. Джон Сноу спрашивает его на привале: «Почему ты так много читаешь? Зачем тебе это?» — «Мой брат — рыцарь, его оружие — меч, — отвечает ему Тирион. — Мое главное оружие — это мозг. Чтение заостряет его, это лучшая тренировка для моего оружия».

Тренировка с комиксом — не в обиду никому — не лучшее, что можно предложить взрослому образованному мозгу. Скорее, это отличная физзарядка для дошкольника. То, что здорово в первом классе, едва ли применимо в университете. Студент вуза с «Веселыми картинками» и букварем под мышкой рискует вызвать неоднозначную реакцию окружающих. Но это — подчеркну — мое сугубо личное мнение.

Однако есть и еще один фактор, определенный спецификой жанра, преимущественно иллюстрирующего слова и мысли героев. Практически в любом комиксе персонаж получает однозначную оценку: хороший — плохой, герой — злодей. А ведь любой исторический деятель (или герой классической литературы), любое историческое событие не поддаются компьютерной логике, или, языком специалистов, двоичной системе описания окружающей действительности. Читая книги, изучая источники, мы выстраиваем объемную картину личности, события, мы размышляем, анализируем, пытаемся дать свою — да, субъективную, но осмысленную — оценку. Передать в комиксах такое усложненное восприятие практически невозможно, точнее, это уже будет совсем не комикс, а какой-то другой вид искусства. Классический комикс — это да или нет, черное или белое. Вот так.

У комиксов много увлеченных сторонников и много высокомерных противников. Самое глупое — их искусственно ограничивать или столь же искусственно продвигать. Но все же давайте читать книги. Известно: кто читает книги, всегда управляет теми, кто смотрит телевизор. Равно как и те, кто создает комиксы, всегда управляют теми, кто их потребляет. Да и вообще, не забывайте один из смыслов знаменитого романа Джорджа Оруэлла: «Кто управляет вашей речью, тот управляет вашим мышлением».