Мэр и активисты Чикаго сошлись: искусство должно приносить пользу

Впервые за последнее время крупнейший американский город приступил к выполнению обширного культурного плана, который вызывает в памяти культурную и гражданскую политику Администрации трудового прогресса времен Франклина Рузвельта 40-х годов прошлого века.

Мэр Чикаго Рам Эмануэль недавно был переизбран на второй срок. Центральное место в его попытках оставить след в истории города занимает «Культурный план — 2012», включающий, помимо прочего, предложения для проживающих по соседству художников, временные публичные художественные инсталляции и «Корпус мира арт-администраторов». Этот план соответствует статусу города как будущего центра гражданско-го искусства. Смогут ли попытки бывшего главы администрации президента Обамы сделать Чикаго «лучшим в мире городом культуры»? Проложит ли путь для нового современного искусства деятельность таких активистов-художников, как Тистер Гейтс, Майкл Раковиц и Давоуд Бей? «В финансовом плане творческая экономика Чикаго занимает третье место в США, после Лос-Анджелеса и Нью-Йорка, — рассказывает Мишель Бун, новый полномочный представитель городского Департамента по культурным связям и особым событиям. — В Чикаго 24 тыс. художественных организаций, из них почти 650 некоммерческих. В сумме они генерируют более $2 млрд в год. В них работает 15 тыс. человек».

Тем не менее, несмотря на обилие музеев мирового класса, фестивалей и достопримечательностей, в 2011 году Чикаго занял только седьмое место среди городов США по количеству иностранных гостей (всего 1,2 млн, по данным Департамента коммерции США, Бюро путешествий и туризма и чикагского «Культурного плана — 2012») и оказался лишь 34-м по инновациям в городах мира после Филадельфии, Монреаля, Сиэтла и Страсбурга (согласно Индексу инновационных городов — 2011, разработанному статистической фирмой 2thinknow).

В ответ команда мэра приступила к выполнению культурно-экономического плана, цель которого — снова сделать Чикаго «глобальным центром творчества, инноваций и художественного мастерства». План, сформулированный Бун в июль-ском предварительном проекте, не ставит целью создание «гуггенхаймовского Чикаго», но содержит множество идей, задействующих огромное количество местных художников и городских художественных организаций.

Бун, назначенной на должность в мае, было поручено определить смелую, локально ориентированную и социально направленную политику. Уроженка Чикаго, называющая себя «арт-крестоносцем», предпочитает метод восходящего проектирования в том, что касается экономического и культурного развития. Это напоминает бюджетное стимулирование и кейнсианские взгляды Барака Обамы (не президента Обамы, каким мы знаем его сегодня, а кандидата в президенты в 2008 году). Бюджет плана составляет $30 млн и подразумевает использование финансов крупнейших городских агентств, таких как Чикагское управление городского транспорта ($600–800 млн). Начинания Бун, кроме прочего, должны помочь художникам находить работу после окончания колледжа (программа «От школы — к работе»), предложить микрофинансирование для художников и творческих отраслей и сделать доступной восстановленную во владении собственность благодаря усовершенствованному строительному управлению в отношении «культурного использования». Цель, обозначенная мэром и офисом Бун, состоит ни больше ни меньше в позиционировании Чикаго как «центра Вселенной по выращиванию творческого таланта». Среди сторонников чикагского плана оказался Рокко Ландесман, председатель Национального фонда искусства (НФИ). Во время последнего визита в город Ландесман назвал развивающуюся культурную структуру «фантастической» и заявил, что она должна быть позаимствована еще сотней городов Америки. Он также прокомментировал иной путь, благодаря которому Чикаго может стать национальной моделью. Имея в виду предложения по использованию фондов других правительственных органов в культурных целях и посредством частно-государственных объединений, Ландесман ясно дал понять, что НФИ рассматривает сходные меры.

Тем не менее чикагский план рискует показаться попыткой выдавать желаемое за действительное, если не будет содержать в себе конкретные детали. «Мы будем трясти каждый куст», — говорит Бун, объясняя, как ее департамент планирует претворить в жизнь культурные цели города. Среди предложений департамента по финансированию — корпоративное спонсорство, увеличение налога на заполняемость гостиниц, специальный налог на искусство и культуру и использование роста местных налоговых доходов с целью увеличения бюджета департамента.

Сообщество на самообеспечении

Подобно расцвету лондонской сцены современного искусства в 1990-е, официальные культурные предложения Чикаго тесно связаны с системой абсолютно самостоятельной местной арт-сцены. Некогда изолированный чикагский художественный ландшафт — с его группой выдающихся художников-активистов, некоммерческих организаций и коммерческих галерей — теперь стал более влиятельным благодаря освещению в прессе и вниманию к крупным национальным и международным выставкам.

По словам Хамзы Уокер, куратора Общества Возрождения, Чикаго пользуется моментом. Однако, несмотря на возросшую популярность, большинство комментаторов соглашаются с тем, что современное творчество остается преимущественно экспериментальным. По словам одного художника, весь смысл состоит в том, чтобы «договориться с другими художниками в твоем собственном районе». Кави Гупта, один из известнейших местных дилеров, поясняет: «Чикаго — это художественное сообщество на самообеспечении. Коммерческая сцена города — это не более 10% художественного мира: речь больше идет о коллективах, стартапах и некоммерческих организациях».

С такой оценкой согласился бы и художник Майкл Раковиц. Это один из четырех местных авторов, участвовавших в Documenta этого года (трое остальных — Тистер Гейтс, Клэр Пентекост и жена Раковца, писательница и критик Chicago Tribune Лори Вэксмэн). Раковиц приехал в Чикаго в 2006 году после обучения в Бостоне и нескольких лет работы в Бруклине. «Переезд в Чикаго подарил мне великолепную возможность наладить связь с художниками, которые сыграли решающую роль в создании нынешней культурной ситуации», — рассказывает Раковиц, сравнивая искусство своего «приемного» города и более ориентированных на рынок городов восточного и западного побережий. «У Чикаго есть такая замечательная особенность, которую не встретишь в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, — добавляет он. — Здесь появляется желание сотрудничать с другими людьми при работе над проектами без необходимости немедленно называть это искусством».

Раковиц известен прежде всего концептуальными работами, существующими вне выставочных залов. Впервые он удостоился всеобщего внимания благодаря проекту paraSITE, когда придумал надувные пластиковые убежища для бездомных. Одна из его последних работ, Вражеская кухня, представляет собой грузовик с едой, в котором кашеварит, а заодно работает с общественностью дюжина американских ветеранов войны в Ираке и иракских беженцев. Ресторан на колесах обычно стоит в Гайд-парке, рядом с Чикагским университетом. «У меня ушло пять лет на то, что-бы задействовать город в этом проекте», — сказал Раковиц, рассказывая о работе, которая объединила два совершенно изолированных сообщества — американских ветеранов и иракскую диаспору — и связало их с остальным населением города. Раковиц и другие авторы, в числе которых художник-предприниматель Тистер Гейтс, признаются в сознательном следовании традициям местных первопроходцев в художественной и социальной истории Чикаго. Это Джейн Аддамс, пионер в сфере социального обеспечения конца прошлого века; Маргарет Тейлор-Берроуз, основатель чикагского музея DuSable, первого национального афроамериканского музея; Кен Дунн, эксперт по утилизации и директор известного в Чикаго «Центра ресурсов»; а также кураторская группа в лице Бретта Блума, Салема Колло-Джулина и Марка Фишера, создателей «временных услуг» — «экспериментального выставочного пространства, построенного на доверии и неограниченном экспериментировании».

Экспериментальная студия Питермана

Значительный вклад в развитие социального искусства города внес Дэн Питерман. «Для него жизнь — социальная практика, — рассказывает Гейтс. — Питерман дал мне лучший совет, который я когда-либо получал, о том, что значит быть художником в Чикаго. Он сказал мне: «Твоя карьера художника пойдет в гору, но ты не должен забывать и о квартале, в котором живешь».

Питерман начал с покупки бывших городских утилизационных цехов, которые впоследствии превратил в экологический остров, художественное пространство, и назвал его «Экспериментальной станцией». За годы своего существования «Экспериментальная станция» стала эталоном для местной арт-художественной сцены, которая все еще, по словам Питермана, состоит в основном из малых групп, квартирных галерей и экспериментальных площадок. Находящиеся в афроамериканском районе Вудлон (и всего в нескольких кварталах от проекта Гейтса по восстановлению городской среды на Дорчестер-авеню) здание и территория экспонируют несколько меняющихся социальных и кураторских проектов. В комплексе базируются художественные студии, журнал о культуре The Baffler, велосипедный магазин и по совместительству молодежное образовательное учреждение, несколько городских экологических предприятий и процветающий фермерский рынок. За два бурных десятилетия (в 2001 году на участке случился пожар, после которого все было отстроено с нуля) разношерстный культурно-художественный центр Питермана стал одним из выдающихся чикагских инкубаторов идей.

Но, возможно, ничто так не определяет дух места, как его готовность объединять художников и далеких от искусства людей: социологов, экономистов, чиновников и обыкновенных граждан. «Речь идет не только о том, чтобы развевать флаг искусства, — поясняет Питерман. — Иногда проекты должны рассматриваться с точки зрения экономических и социальных связей».

Перестроечный фонд Тистера Гейтса

Для Тистера Гейтса один такой проект начался в 2006 году в заброшенном здании в южной части Чикаго. Шесть лет спустя скромная изначально затея переросла в нечто большее — Перестроечный фонд. Сегодня он объединяет контролируемые художниками культурные, экономические и жилые объекты в Чикаго, Детройте, Омахе, Сент-Луисе, а с недавнего времени и в немецком Касселе (Гейтс отреставрировал 200-летнюю постройку для Documenta, используя материалы и рабочую силу из своего района Чикаго).

Размышляя о потенциальном социальном аспекте этого эксперимента, Гейтс сказал: «Я подумал, что, если смогу позаботиться только о своем маленьком доме в родном квартале, могут возникнуть своего рода остаточные эффекты — я могу поделиться газонокосилкой с соседями и помочь им преобразить наш район, просто находясь рядом. Когда я впервые приехал на 60-ю улицу в Дорчестер, мне говорили: «Тебе нужна собака и ружье». Такое у района было клеймо. И я задался вопросом: что я могу сделать, чтобы изменить репутацию этого места?»

Гейтс покупает здания и превращает их в миниатюрные культурные организации. Одно он заполнил библиотекой из 14 тыс. томов по архитектуре, другое превратил в «дом мрачного кино», а теперь работает над 32-квартирным жилым и художественным центром со смешанным доходом. Кроме того, Гейтс обучает местных жителей и сводит вместе художников, архитекторов, застройщиков, педагогов и местных активистов, чтобы «интегрировать искусство и предпринимательскую деятельность на благо преобразования района». Он завершает начатое благодаря муниципальным грантам, налоговым льготам, политическому влиянию и серьезным денежным суммам, которые могут принести только проданные за миллионы произведения искусства в период его расцвета. Если говорить беспристрастно, предпринимательская деятельность Гейтса напоминает современную версию «бизнес-искусства» Энди Уорхола, но для пользы общества. Его Перестроечный фонд преуспел там, где многочисленные местные, государственные и федеральные органы потерпели фиаско. По слухам, Гейтс и мэр Чикаго Рам Эмануэль встречались в августе для обсуждения самого масштабного проекта художника на сегодняшний день — реставрации старого банка стоимостью $5 млн, который станет библиотекой и центром чикагских художественных организаций в южной части города. Среди вопросов, которые Мишель Бун задает в связи с чикагским «Культурным планом», есть и такие. Могут ли художники работать с сотрудниами отдела общественной безопасности, чтобы решить проблему подростковой преступности? Существует ли для художников способ объединиться с органами по подготовке трудовых ресурсов, чтобы создать рабочие места или обеспечить работой художников?