Марина Ситнина: «Для того чтобы выставить всю коллекцию, понадобится Манеж как минимум!»

10 июня в Государственном центре современного искусства открывается первая в России выставка корпоративной коллекции современного искусства «Присутствуя в городе явно и незримо». В коллекцию Газпромбанка входят ключевые российские художники: Виктор Алимпиев, Сергей Братков, Дмитрий Гутов, Вадим Захаров, группа «Лаборатория городской фауны», Юрий Лейдерман, Андрей Монастырский, Анатолий Осмоловский, Александра Паперно, Ольга Чернышева, Иван Чуйков и другие. Выставка посвящена теме города и личному восприятию его современными художниками. О бытовых ритуалах, ответственности, перспективах и планах развития корпоративного коллекционирования TANR поговорила с исполнительным директором Газпромбанка Мариной Ситниной и куратором выставки Андреем Паршиковым.

Что такое банковская коллекция и для чего это нужно?

Марина Ситнина: Коллекция — это реализованная стратегия и политика банка в социальной сфере, направленные на поддержку культуры, сохранение наследия, его приумножение. The Art Newspaper Russia уже писала о том, что Газпромбанк был первым в России банком, который начал оказывать услуги по сопровождению сделок с искусством, пытаясь стимулировать развитие коллекционирования, то есть создать коллекционерам комфортные условия для приобретения искусства. Мы всегда считали, что коллекционирование является одной из форм поддержки культуры, поскольку рано или поздно все прекрасные коллекции оказываются в музеях. Здесь может возникнуть мысль об экспроприации, национализации и других насильственных методах, но на самом деле это не так, во всем мире лучшие частные коллекции пополняют музейные сокровищницы, это естественный процесс. Оказывая помощь в развитии коллекционирования и помогая процессу сохранения культурного наследия, работая с ведущими музеями, экспертами, мы решили, что пришло время подумать о собственной коллекции. Можно часами перечислять мировые корпоративные коллекции, среди которых огромное количество банков, формирующих свои собрания, и мы решили влиться в эти ряды и попытаться создать коллекцию, которая будет отражать определенный срез культурной и интеллектуальной истории России. Тем самым мы стараемся внести свою лепту в наследие для будущих поколений, потому что когда-нибудь сегодняшние художники будут классиками.

Ваша коллекция тоже попадет в музей?

М. С.: Мы надеемся, что она будет этого достойна. Мы делаем все, чтобы это было последовательное и целостное собрание.

Другие российские банки собирают западных художников. Например, «Юникредит» имеет в коллекции и Уорхола, и Рихтера, и даже Климта с Де Кирико. Почему вы решили начать собирать коллекцию современного российского искусства?

М. С.: Мы сознательно стали формировать коллекцию современного искусства. Если я не ошибаюсь, около 90% корпоративных коллекций в мире концентрируются как раз на современном искусстве, его продвижении, помощи молодым художникам или хотя бы просто имеют современное искусство в составе своих коллекций. Есть такая максима: если ты открыт современному искусству, значит, ты открыт всему новому. Естественно, любой бизнес, чтобы развиваться, должен создавать новые решения, использовать инновационные идеи, и это роднит его с искусством, которое всегда стремится к новым горизонтам, ищет новые креативные идеи, раздвигает сознание.

Банки не исключение, мы тоже думаем о будущем, об инновациях и новых технологиях, поэтому логично смотреть вперед и заботиться о развитии креативности. Тем более что классическое русское искусство, не говоря уже об авангарде, широко представлено и на выставках, и в музеях во всем мире, чего нельзя сказать о современном искусстве. Наша банковская коллекция сегодня — единственная корпоративная коллекция, посвященная современному искусству России, других таких нет.

Чувствуете большую ответственность, гордость, статусность?

М. С.: Я в основном чувствую ответственность. Статусность, конечно, тоже, поскольку во всем мире с огромным интересом воспринимается российское современное искусство. Например, выставку в венской Альбертине из собрания Газпромбанка посетило 100 тыс. человек за неполных полтора месяца — это пятая часть всех посетителей Венецианской биеннале за полгода работы. Понимаете, какой интерес есть к современному российскому искусству? Хотя наша коллекция очень молода, директор Альбертины, который долго искал возможность выставить именно современное искусство после большого перерыва, решил сделать выставку из наших произведений. На их примере он хотел показать, что современное российское искусство является продолжением и достойным наследием русского авангарда. И он нашел много параллелей и преемственности в сегодняшнем искусстве с представителями авангарда.

Сейчас будет выпущен сборник, в который войдут самые значительные корпоративные коллекции, отобранные из 600 существующих в мире, куда войдет и наша. Презентация состоится в рамках ярмарки Art Basel — это тоже свидетельство интереса к коллекции и ее статусности. Поэтому статусность ощущаем, но ответственность ощущаем больше, потому что мы первопроходцы в этом процессе и хочется, чтобы за нами пошли другие и чтобы это было успешным делом. Безусловно, пришлось преодолеть много препятствий: надо сказать честно, многие вопросы, связанные с цивилизованным обращением и куплей-продажей произведений искусства на первичном рынке, у нас, к сожалению, не решены, и очень часто приходится буквально с нуля составлять договоры и консультировать художников по правовым вопросам, налоговому законодательству и так далее.

Как вы считаете, почему другие корпоративные коллекции уделяют внимание модернистским или более ранним периодам искусства?

М. С.: Первый и главный момент: современное искусство — это наиболее рискованный сегмент, поскольку нет ни исторического консенсуса, ни вердикта историков искусства, ни энциклопедических справок, ни даже триумфальной выставочной истории. Это молодое искусство, и риски высокие. Но в то же время никто никогда не говорил, что хороший коллекционер непременно должен покупать состоявшихся художников и произведения, которые входят в топовый сегмент мировых аукционных торгов. Задача коллекционера как раз распознать и найти что-то, что, с его точки зрения, всегда будет важным или, может быть, показательным для своего периода времени. У каждой коллекции есть своя концепция. Наша концепция — создать и показать определенный культурный и интеллектуальный срез общества, время, в которое мы живем, знаковые произведения, которые расскажут в будущем о том, как развивалось искусство новой России с 1990-х годов по настоящее время.

У вас есть фавориты или примеры банковских коллекций, на которые вы равняетесь?

М. С.: Конечно, я должна назвать флагмана процесса банковского собирательства — Deutsche Bank. Понятно, что его коллекция, состоящая, по-моему, из 50 тыс. произведений, и то, как она расположена, и то, как она экспонируется, и то, как она вписана в корпоративную политику и стратегию банка, конечно, не может не вызывать восхищения. В мире существует огромное количество корпоративных собирателей — от крошечных гостиниц, которые покупают произведения искусства и вывешивают их у себя в лобби и даже в номерах, до гигантов индустрии с многотысячными собраниями.

Можно сказать, что на Западе это уже успешно развитый сегмент, а в России его как такого нет?

М. С.: Конечно. Это имеет отношение и к молодости нашего бизнеса. С этой точки зрения нет смысла сравнивать нас с банками, которые существуют по 300 лет. Плюс на Западе не было перерыва, разрыва традиции коллекционирования искусства на 70 лет, как это было в нашей стране.

Это может стать модным в России в ближайшее время?

М. С.: Я очень надеюсь. Есть еще много вопросов, которые предстоит решить, чтобы корпоративное коллекционирование стало комфортным, но нужно поднимать престиж коллекционирования, поскольку это является поддержкой для государства в развитии культуры. Знаете, где-то увидела лозунг, который прекрасно передает эту идею: развитие культуры — ответственность государства и миссия бизнеса. Так и должно быть.

Deutsche Bank, помимо внушительной коллекции искусства, проводит различные художественные программы с выставками, вручением премий, поддержкой художников и образовательными проектами. Планируете ли вы параллельно с выставочной деятельностью организацию подобных художественных проектов? Может быть, собственной премии или биеннале?

М. С.: Конечно, планируем. Во-первых, мы довольно много мероприятий и проектов уже осуществили: и образовательных, и выставочных — о них немало сказано и написано. Плюс мы стараемся стимулировать создание или продюсировать произведения. Так было, например, с Таус Махачевой, когда она просила дать ей возможность создать произведение для Ливерпульской биеннале, мы его продюсировали. Так было и с работой Арсения Жиляева «Мир — наш идеал», которой мы тоже гордимся. Мы стараемся, но мы еще очень молоды, нам пока все лишь три года.

Говоря о недавних проектах, нельзя не упомянуть наш первый опыт выставок из коллекции в регионах. Александра Паперно, которая участвует в экспозиции в ГЦСИ, и Юрий Пальмин только что открыли свои выставки в Казани, там чудесный новый центр современного искусства «Смена». На самом деле сначала они просто просили у нас работы для выставок, но, когда я поняла, какой там замечательный цельный проект, мы решили его поддержать. В рамках проекта прошла «Ночь музеев» и был прочитан ряд лекций, например «Переживание советской архитектуры в актуальной художественной практике: модели ретроспекции и воспоминание о будущем» Екатерины Иноземцевой. Мы также устроили там вечер для клиентов и сотрудников филиала банка в Казани. Тема «архитектуры перед зеркалом фотографии» и переосмысления архитектурного наследия средствами современного искусства будет нами продолжена. В этом или в следующем году мы надеемся реализовать интереснейший проект по популяризации архитектурного наследия в Ростове-на-Дону — хотим дать незаслуженно забытому шедевру русского конструктивизма новую жизнь.

Расскажите про свои планы. Намечаете ли вы выход в публичное пространство, возможно, организацию постоянной экспозиции или галереи?

М. С.: Экспозиционное пространство на определенном этапе, наверное, мы попытаемся создать. Но мы ведь собираем музейную коллекцию, то есть у нас на сегодняшний момент 650 единиц хранения, причем это все жанры и техники, включая, например, масштабные инсталляции и объекты, а также видеоарт и так далее. Для того чтобы выставить всю коллекцию, понадобится Манеж как минимум! Будем делать выставочные проекты, будем к этому стремиться.

Несколько слов о теме самой выставки — магия города. Расскажите, пожалуйста, как вы пришли к этой теме, имеет ли она связь с популярной сегодня темой урбанизма?

Андрей Паршиков: С одной стороны, тема города прозвучала еще когда возникло предложение сделать эту выставку, поэтому я решил далеко от нее не уходить. С другой — ракурс, куда я развернул тему города, связан с моей областью исследований, которой я занимаюсь давно. Это нематериалистическое знание, которое сейчас было на пике популярности, когда, например, Антон Видокле начал делать огромный фильм про русский космизм, тем же самым занимался Ян Форверт, об этом говорил Борис Гройс. Большое количество теоретических дискурсов посвящено тому, что знание материалистического наследия, левый дискурс стал немного неактуальным, есть более новые практики, их нужно в себя впитывать, и искусство должно осмыслять это шире. Мне кажется, что нам удалось в этой коллекции как раз найти то самое «что-то еще». Этот материал встречается нечасто. Например, когда я собирал выставку, посвященную тому же вопросу, в Италии, я штудировал мировых художников и выбрал всего семь-восемь, из России было только двое. Здесь же я нашел работы, которые полностью соответствовали моей области исследования. Нужно добавить, что это все работы довольно высокого уровня, часть из них экспонировалась на важнейших выставках, эти художники участвовали в биеннале, в Documenta, Manifesta и так далее. Меня это даже несколько пугает — такая «живая классика», которая представлена в ГЦСИ, там нет ни одного случайного автора.

Связана ли выставка с темой города? Конечно, связана, только это не тот город. Я бы не говорил об урбанистике — скорее, о психоурбанистике. Это про наши внутренние города, про восприятие города, к этому когда-то подходила визуальная экология. И художники как некие медиумы или пророки (потому что художник видит гораздо дальше, чем мы, основываясь на личном опыте, который он тут же фиксирует) могут нам рассказать об этих внутренних городах больше, чем любые ученые.

Марина, а вы взглянули по-новому на какие-то работы в связи с тем, как Андрей развернул тему?

М. С.: Да, я с огромным интересом наблюдала за трактовкой Андрея и за тем, как он вывел новые моменты, о которых я просто не думала.

Что будет представлено на выставке?

А. П.: Там будет все. Перформанс мы еще обсуждаем, но там точно будут фотографии, живопись, видео, инсталляция, будет прекрасный пример того, что даже невозможно назвать artist book, — элегантная книжная инсталляция Вадима Захарова. Это будет очень синтетическая выставка. Сложно представить, чего там не будет.

М. С.: Андрею удалось составить мультижанровую композицию.

Это первая выставка вашей коллекции в России?

М. С.: Да, у нас были небольшие отдельные проекты, но полноценный кураторский проект из коллекции — впервые в Москве.

Расскажите о механизме работы с художниками и произведениями искусства: как вы отбираете работы, знакомы ли вы лично с художниками?

М. С.: Поскольку я стала теоретиком корпоративного коллекционирования, прочла, по-моему, всю мировую литературу, изданную на эту тему, то могу вам рассказать, что есть два типа корпоративного коллекционирования: коллекция, которую собирает собственник или топ-менеджер корпорации и формирует в соответствии со своими представлениями о прекрасном и вкусовыми пристрастиями, и профессиональные кураторские коллекции, формируемые в соответствии с определенной концепцией. Наша коллекция — это второй вариант. Выбор произведения осуществляет куратор коллекции Тереза Мавика, но решение о приобретении мы принимаем вместе, взвешивая многие обстоятельства. Выбор куратора — результат очень сложных процессов: нужно хорошо знать отечественную художественную сцену и мировой контекст, отслеживать все выставки, просматривать каталоги торгов, знать художников, наконец, и не только их творческую биографию, но и планы.

Что касается меня, то я практически всегда стараюсь знакомиться с художником, когда решение принято и мы покупаем работу, обсуждать какие-то насущные вопросы. Бывают случаи, когда художник имеет обязательства перед галереей, — тогда мы общаемся с галереей. Иногда покупаем на аукционах.

Какого зрителя вы хотели бы видеть на выставке: это business-to-business, где вы хотите диалога с другими корпорациями, обычный зритель или симбиоз?

А. П.: Это понятный вопрос, потому что выставка коллекции, тем более первой в России корпоративной коллекции, — это большая ответственность. И задача здесь — объяснить людям, что современное искусство, которое загадочно для простого зрителя, может быть понятным. Притом что там собраны интеллектуальные работы, они выстраиваются в понятный нарратив, который не вызовет вопросов. Там довольно доходчиво написано то, чем занимается художник, понятно написаны тексты. Я рассчитываю на широкую и очень разную аудиторию. В то же время, выставляя работы такого уровня («Изделия» Осмоловского или работы Гутова), я надеюсь, что придут такие же люди, как те, кто принимает решения в Газпромбанке, и захотят продолжать благородное дело коллекционирования. Хотелось бы, чтобы эта выставка побудила других продолжать корпоративное коллекционирование.