Арт-рынок — жертва санкций или тихая гавань для активов?

Sotheby’s, Christie’s и Bonhams отменили ежегодные аукционы русского искусства, которые должны были состояться в Лондоне в начале июня. «Sotheby’s не будет проводить торги русским искусством в июне, — говорится в заявлении представителя аукционного дома. — Наши сердца и мысли обращены ко всем, кто пострадал от украинского кризиса». Официальный представитель Christie’s рассказал РИА Новости, что предстоящий аукцион русского искусства отменен ввиду логистических и юридических сложностей, но специализированный отдел закрывать не планируется. Вслед за другими крупными западными фирмами, приостановившими деятельность в России, Christie’s и Sotheby’s временно закрыли московские офисы.

В Bonhams торги 15 июня отменили, но от комментариев воздержались. Базирующаяся в Лондоне компания MacDougall’s Fine Art Auctions, которая также два раза в год проводит аукционы русского искусства во время лондонской недели, пока не объявляла о планах будущих торгов. Впрочем, едва ли кто-либо из организаторов специализированных аукционов русского искусства на Западе — не важно, в Лондоне ли, Париже, Монако или Дюссельдорфе, — рискнет проводить их в ближайшее время. К тому же многие ключевые коллекционеры оказались под санкциями.

Западные санкции против России затронули не только работу русских отделов аукционных домов.

Так как новые правила запрещают сделки с физическими лицами и компаниями, внесенными в санкционные списки, в целях перестраховки многие аукционные дома просто отменяют регистрации на торги и отклоняют ставки от коллекционеров из России.

Источники, близкие к аукционному дому Sotheby’s, подтвердили, что ставки на любые лоты больше не принимаются от покупателей из России или от российских граждан, основной доход которых по-прежнему поступает из страны, хотя остается загадкой, как это можно проверить. В Christie’s также подтвердили, что их «глобальные программы по борьбе с отмыванием денег и соблюдением санкций» немедленно вступили в силу, чтобы запретить «физическим лицам или компаниям, включенным в соответствующие санкционные списки, совершать сделки с нами», в том числе частные продажи. Чуть позже дом выразился еще более жестко. «Мы полностью соблюдаем запрет на экспорт в отношении продажи предметов роскоши клиентам, физически находящимся в России или Белоруссии, и на экспорт (прямой или косвенный) предметов роскоши по любым адресам в России или Белоруссии», — сказал представитель Christie’s агентству Интерфакс.

В отчете, опубликованном в марте в Antiques Trade Gazette, говорится, что некоторые локальные аукционы (например, немецкий аукционный дом Ketterer Kunst) также прекратили принимать заявки от российских покупателей. Установить бенефициара сделки или происхождение средств сложнее, чем просто определить адрес клиента.

В неоднозначном положении оказался и аукционный дом Phillips, так как контрольный пакет акций компании с 2008 года принадлежит Mercury Group, основанной российскими предпринимателями Леонидом Фридляндом и Леонидом Струниным (ни один из них не вошел в санкционные списки США и Великобритании). В самом начале украинского кризиса на официальной странице Phillips в Instagram появилось заявление генерального директора Стивена Брукса, который осудил российскую военную операцию. Тем не менее Мэтью Гирлинг, бывший исполнительный директор Bonhams, в интервью The Art Newspaper призвал коллекционеров бойкотировать Phillips, предположив, что только это «привлечет внимание всего мира и владельцев Mercury». Phillips в ответ публично объявил о том, что пожертвует £5,8 млн, комиссию аукционного дома на вечерних торгах произведений искусства ХХ века и современного искусства 3 марта, украинскому Красному Кресту. Несмотря на призывы бойкотировать Phillips, общая сумма продаж на этом аукционе достигла £30 млн, при этом было продано 95% лотов. На пресс-конференции после торгов Брукса спросили, проверяет ли Phillips покупателей, чтобы убедиться, что среди них нет российских граждан, на которых распространяются санкции. На это он ответил, что аукционный дом «не заключает сделок ни с какими лицами, на которых распространяются санкции».

Тем не менее голоса в поддержку идеи бойкота продолжают звучать. Газета New York Times опубликовала материал, в котором цитирует крупного коллекционера Энди Холла («на мой взгляд, это абсолютное лицемерие, когда люди радостно продолжают покупать и продавать искусство через эту принадлежащую России организацию») и британско-индийского скульптора Аниша Капура («Phillips — такая же хорошая цель, как футбольный клуб „Челси“» — художник имел в виду футбольную команду, принадлежащую российскому миллиардеру и меценату Роману Абрамовичу, чьи активы были заморожены Великобританией в марте).

Однако в той же статье отмечается, что, согласно британским корпоративным записям, сейчас Фридлянд проживает в Монако, а Струнин — на Кипре; к тому же представители Phillips заявили, что владельцы аукционного дома «не имеют ни политических, ни деловых связей с российским правительством». Художник Ай Вэйвэй в ответ на вопрос NYT по электронной почте заявил, что не поддерживает бойкот «частного предприятия только потому, что оно принадлежит русским». «В действительности такой бойкот был бы актом демонстрации власти и запугиванием, его суть — расизм, дискриминация и политкорректность», — считает он.

Правительство Великобритании вместе со своими союзниками по G7 15 марта объявило о полном запрете на экспорт в Россию предметов роскоши высокого класса, включая искусство и антиквариат (под действие этого закона едва не попали экспонаты из музеев РФ, возвращавшиеся домой и задержанные на финской таможне).

В то время как некоторые выбирают золотые слитки и другие формы менее заметных богатств, многие богатые россияне, похоже, обращаются к изобразительному искусству.

Один галерист, участвовавший в арт-ярмарке Art Genève в начале марта, заметил, что «много экскурсий в этом году было проведено на русском языке», однако организаторы Art Genève, отвечая на вопрос, был ли отмечен рост интереса со стороны российских коллекционеров, оспорили это утверждение, заявив, что общий объем продаж не увеличился значительно по сравнению с предыдущими годами.

Одновременно в западных СМИ появляется все больше публикаций, авторы которых опрашивают юристов и арт-консультантов о том, насколько легально и безопасно сейчас вести дела с российскими коллекционерами. «Любая компания, покупающая или продающая произведения искусства, должна заранее проявлять должную осмотрительность, чтобы не заключать сделки со специально отмеченными гражданами или заблокированными лицами», — рекомендуют Сильвия Стабиле и Манлио Фриго из отдела, занимающегося искусством и культурными ценностями итальянской юридической фирмы BonelliErede. «В отсутствие однозначного подтверждения того, что источник средств является законным, а конечный бенефициар сделки не находится в санкционном списке и никоим образом не связан с особо обозначенным гражданином, следует рассмотреть возможность отказа от заключения сделки по продаже произведений искусства», — считает Жорж Ледерман, специальный советник юридической фирмы Withers. «Я советую своим клиентам задавать себе три вопроса, когда они подходят к сделкам в такой обстановке, — говорит Рена Невилл, основатель и директор Corinth Consulting. — Если ответ на все три вопроса не будет твердым „да“, им не следует продолжать. Вопрос первый: законно ли взаимодействовать с этим человеком по этому поводу? Вопрос второй: этично ли это делать? Вопрос третий: вам было бы комфортно, если бы эта сделка стала достоянием общественности?»

В непубличной сфере частные сделки с искусством, разумеется, продолжают совершать.

Например, никто точно не знает, что находится внутри фрипортов — секретных хранилищ произведений искусства, пользующихся статусом свободных таможенных зон, где предметы не облагаются налогами и пошлинами. Эти «пещеры Али-Бабы», расположенные в Женеве, Люксембурге и Сингапуре, давно стали восприниматься как суперзащищенные и секретные бункеры для имущества сверхбогатых — это было отлично показано, в частности, в фильме «Довод» Кристофера Нолана. В отличие от Европейского союза, который в настоящее время запрещает оплату наличными на любую сумму, превышающую €1 тыс., Швейцария, где находится один из фрипортов, по-прежнему принимает наличные платежи в размере до 100 тыс. швейцарских франков (£80 тыс.). К тому же фрипорт не запрашивает личность конечного бенефициара. Требуется лишь, чтобы ответственный за оформление документов на товары, депонированные во фрипорте, базировался в Швейцарии (как правило, это посредники или доверенные лица). Хотя прокурор может относительно легко заблокировать движение товаров в швейцарском свободном порте, у него нет возможности узнать, что именно он ищет. При сделках во фрипорте произведение искусства остается внутри хранилища, сменив владельца.

Еще одна сфера, которая серьезно пострадала от российско-украинского кризиса, — это транспортировка произведений искусства, важная как для музейного сектора, так и для арт-рынка. Трудности начались еще в период пандемии. Арт-логистика столкнулась с целым рядом новых сложностей: перегруженные маршруты, рост цен, нарастающее раздражение клиентов из-за увеличения сроков доставки, нехватка специализированной рабочей силы. Авиаперевозки, сократившиеся на 60%, также являются большой проблемой: с уменьшением числа рейсов стоимость доставки произведений искусства выросла в четыре раза по сравнению с тарифами, действовавшими до пандемии. Задержки и повышение ставок вынуждают владельцев галерей переосмысливать количество произведений искусства, которые они могут привезти на ярмарки, и вынуждают покупателей хорошо подумать, прежде чем совершать покупку вдали от дома.