Алексей Политов и Марина Белова: несерьезные люди о своем серьезном деле

Как сложился ваш творческий тандем?

Марина Белова: Он сложился благодаря певице Наталье Медведевой. Летом 1993 года она давала концерт в галерее «А-3» в Староконюшенном, где тогда работал Алексей Политов. Он ее концерт оформлял, а я пришла Наталью послушать. Мы с Алексеем впервые обратили друг на друга внимание. Через месяц состоялся еще один концерт, в клубе Tabula Rasa. Мы снова пересеклись, узнали друг друга, протанцевали всю ночь — и начали работать вместе. Алексей оформлял ночные клубы и позвал меня в помощники. А уже позже закрутился наш роман.

Вы ведь, Марина, врач по профессии?

М.Б.: Да, окончила Первый мед имени Сеченова, работала отоларингологом. Поработать пришлось недолго: большая нагрузка, двое детей. Муж — Владимир Белов, капитан сборной СССР по гандболу — часто уезжал на сборы. Позже мы расстались. Это был трудный период в моей жизни. Именно тогда я встретила Алексея, попала в арт-тусовку и увлеклась современным искусством.

А вы, Алексей, выучились на искусствоведа в Академии искусства, культуры и туризма Москвы. Чем этот вуз отличался, например, от МГУ?

Алексей Политов: Там нас прицельно готовили к работе в московских музеях. Но я также окончил художественную школу, поэтому во взрослой жизни занялся живописью, неплохо свои картины продавал, состоял в штате галереи «А-3». И еще, как сказала Марина, лет десять мы оформляли клубы. 1990-е годы — расцвет клубного движения, нам повезло быть его участниками. Практически каждую пятницу мы делали тематические вечеринки. Основной площадкой был клуб «Птюч», и люди приходили не только потусоваться, но и посмотреть наши рисунки и декорации. Как стало понятно по прошествии 30 лет, это была замечательная школа.

Как вы очутились в пространстве contemporary art?

А.П.: Тогда все эти области были взаимосвязаны: искусство, музыка, театральные перформансы. Мы ходили на выставки в Центр современного искусства на Якиманке, знали ребят из Трехпрудного и Фурманного. Я занимался в мастерской Авдея Тер-Оганьяна. Это было что-то вроде мастер-класса или воркшопа: мы обсуждали арт-процесс, сделали совместную итоговую выставку.

М.Б.: 1990-е вообще были отличным временем в смысле обмена энергией. В «арте» еще не крутились большие деньги, не было ярмарок, фондов, арт-резиденций и прочего, художники были одинаково нищими и страшно креативными. Наш творческий подход — из 1990-х.

Творческий подход — это такое шутейство, ирония, переходящая в сарказм?

А.П.: Можно сказать и так. Но мы не любим комментировать свои работы. Мы себя выражаем образами, а уж, как их интерпретировать, каждый придумывает сам.

Помните ли вы первую выставку, в которой приняли участие именно как художники?

А.П.: Это был «Вертеп» в галерее Марата Гельмана в 1997 году. Свою нынешнюю выставку в ММОМА мы посвятили 25-летию совместной работы.

Марат, Айдан, галерея «Триумф», Вера Погодина, Михаил Крокин — вы сотрудничали с половиной ведущих московских галеристов, в то время как многие художники мечтают попасть хотя бы к одному. Как вам это удавалось?

М.Б.: Обычно мы приходим с идеей, и нам дают добро. С Айдан Салаховой мы работали 15 лет, и это было замечательное время. До кризиса 2008 года наши вещи активно продавались, причем не только в России, но и в Англию, в Марокко! В 2013-м Айдан решила сосредоточиться на собственном творчестве, а у нас была почти готова выставка в духе театра теней. В результате «Глоботипы» (исследование архетипов общества потребления. — TANR) мы показали в галерее «Триумф» у Димы Ханкина и Емельяна Захарова.

А.П.: Но вообще-то людей из арт-сообщества, которые нас поддерживали, гораздо больше, чем вы перечислили. Лена Селина профинансировала один из наших перформансов. Очень большую поддержку оказали нам Полина Лобачевская и Наталия Опалева (Музей АZ). Владимир Дубосарский позвал нас на фестиваль «Арт-Клязьма», где мы попробовали силы в ленд-арте. Мы года три в нем участвовали. В 2004-м темой «Арт-Клязьмы» было «искусство будущего». Мы соорудили из фанеры летающую тарелку, внутри которой все было по-старому: охранник, румяная продавщица и полки с водкой за ее спиной. Мы делали арт-объект, а получилось так, что все три дня летающая тарелка работала как рюмочная. Эту инсталляцию мы показываем на нынешней выставке в ММОМА. Правда, без алкоголя. Водочные бутылки с именными наклейками — с фотографиями художников — уже печальный раритет, ведь многие (Валера Айзенберг, Гарик Виноградов) ушли из жизни.

Театр теней — ваш фирменный прием. Что было толчком к его изобретению?

М.Б.: В 2006-м весь мир готовился отметить 400-летие Рембрандта, который, как мы его понимаем, весь на светотеневых эффектах. Вот мы и начали размышлять о тенях. В том же году Мультимедиа Арт Музей (Московский дом фотографии) организовал нашу выставку «ПРОявление» на территории Центра творческих инициатив «Фабрика». На ней было показано восемь светотеневых инсталляций по мотивам произведений Рембрандта. Этот проект номинировали на Премию Кандинского.

А.П.: Так совпало, что в тот момент я сломал ногу, поэтому делать из фанеры кинетические объекты не было сил. Мы начали снимать собственные тени, смонтировали из кадров фильм «Выйти из тени». В 2008-м Ольга Свиблова отобрала его для фотобиеннале.

Еще один ваш прием — графика или вырезанные на листе бумаги рисунки с короткими текстами, эдакими афоризмами житейской мудрости типа «Блажен, кто смолоду в астрале». Это откуда?

М.Б.: Тут много источников. Мы многие десятилетия дружили с поэтом Александром Павловичем Тимофеевским (1933–2022). Он широко известен как автор песенки «Пусть бегут неуклюже…», но на самом деле он был замечательным поэтом и, помимо прочего, мастером коротких меланхолических изречений.

«Нет ничего смешней мужчины,
Когда в печали и тоске
Сидит он, теребя морщины,
В кальсонах и одном носке».

В 2014-м мы сделали выставку в «Крокин-галерее» — соединили четверостишия Тимофеевского с нашей графикой. И конечно, было желание посоревноваться с ним в краткости. Так родилась графическая серия «Палиндром»: «Венер хотят охренев», «Аргентина манит негра» (хотя вот этот палиндром приписывают Валерию Брюсову). И серия «Намасте»: «Береги дхарму снову, а карму смолоду». Мы месяц прожили в Индии и резюмировали впечатления, соединив русские пословицы с индийской терминологией.

В 2007 году вы делали нашумевшую выставку «Волшебные картинки» со скульптурами и рисунками эротического содержания. Вы не боитесь повторять ту выставку сейчас, в новые, гораздо более пуристские времена?

М.Б.: Невозможно все время дуть на воду. Выставка, по-моему, прекрасно нас характеризует.

Вы разновекторные художники, но есть ли общий знаменатель в вашем творчестве?

А.П.: Общий знаменатель — наблюдение за жизнью и природой. И игра, от которой неотделимо искусство. Вообще, мы не очень серьезные люди по отношению к себе, но к своему делу относимся вполне серьезно. 

Контекст

Выставка «Машинерия зрелищ», организованная при поддержке «Крокин-галереи», отмечает 25-летие творческой деятельности дуэта. Куратор Сергей Хачатуров выбрал восемь больших проектов Алексея Политова и Марины Беловой, связанных с театральными эффектами, предлагая зрителям поучаствовать «в балаганных и карнавальных потехах», где их сопровождает созданный художниками проводник-трикстер. Кульминация выставки — большая светотеневая инсталляция «Волшебный фонарь». Помимо инсталляций, представлены графика, отсылающая к традиции русского лубка, и кинетические скульптуры.

Московский музей современного искусства
«Алексей Политов и Марина Белова. Машинерия зрелищ»
До 3 июля