Гаянэ Умерова: «Репрезентация себя на Западе — это просто следующая ступень»

Перед вашим фондом, который был основан в 2017 году, стоит двоякая задача: стимулировать культурные процессы внутри страны и одновременно продвигать Узбекистан на международной арт-сцене. Удается ли сочетать то и другое?

Думаю, что на протяжении пяти лет нам это удается достаточно хорошо. Для нас важно работать с международной художественной ареной, но вместе с тем мы осознаем, что не сможем создавать конкурентоспособный продукт без запуска процессов внутри страны. Именно такая стратегия планировалась с самого начала, с момента появления фонда.

Стратегия единая, но механизмы работы на внутреннем культурном поле и на внешнем все-таки разные?

Если процессы внутри страны организованы правильно, то репрезентация себя на Западе — это просто следующая ступень. Например, когда мы готовились впервые принять участие в Венецианской архитектурной биеннале в прошлом году, то сначала создавали плацдарм здесь, в Ташкенте. На тот момент, еще до пандемии, у нас бурно развивался девелоперский бизнес, который начал завоевывать старую часть города. Благодаря междисциплинарному проекту «Махалля. Урбанистическая и провинциальная жизнь» мы смогли изменить отношение к этой проблеме внутри страны. Именно этот проект мы и привезли в Венецию. Он имел успех, выраженный прежде всего в обратной связи, которую мы получили.

На нынешней Венецианской биеннале, теперь уже художественной, Узбекистан тоже впервые представил собственный национальный павильон, где вы выступили в роли комиссара. Что это за проект?

Мы решили не пропускать 2022 год и принять участие в биеннале современного искусства, тем самым задав себе определенную планку. И обратились опять-таки к наследию, создав проект, связанный с фигурой великого ученого аль-Хорезми. Он родился в Хорезме, на территории нынешнего Узбекистана, впоследствии жил в Багдаде, но очень многое разработал еще на родине, в том числе понятие об алгоритмах. И мы решили сделать коллективный павильон, где возникал бы кросс-дисциплинарный дискурс, вдохновленный личностью аль-Хорезми и спроецированный на современность — не только на искусство, но и на поэзию, технологии, вплоть до NFT.

Опять же, предтечей этого проекта под названием «Сад знаний» послужила выставка, которая состоялась в прошлом году в Ташкенте. Сейчас в Венеции мы видим ее продолжение, развитие. Там представлена, в частности, коллаборация между художником и музыкантом Чарли Таппом и узбекским музыкантом Аброром Зуфаровым. Это перформанс, построенный на диалоге искусственного интеллекта, использующего музыкальные алгоритмы, и живой музыки.

Давно уже планируется большая историко-художественная выставка, посвященная культуре Узбекистана и Великому шелковому пути, в залах парижского Лувра. Вроде бы сейчас в качестве срока называют осень 2022 года. Так ли это? И какой будет выставка?

Да, ждем, что выставка откроется в ноябре и продлится три с половиной месяца. Наша задача — представить цивилизации и культуры южной части Узбекистана, которую пересекали различные караванные пути, от древности до конца Средних веков. Важно, что наш регион всегда был перекрестком цивилизаций. Выставка продемонстрирует, какую важную роль сыграл в становлении культур обмен между Востоком и Западом, Индией и Китаем. Именно эта идея делает выставку уникальной.

Экспонаты датируются VI веком до н.э. — XIV веком н.э. За всю историю Узбекистана такое огромное уникальное количество музейных предметов покидает страну впервые. Прежде всего это археологические артефакты, а также манускрипты и миниатюры. Привлечены государственные музеи из Бухары, Коканда, Нукуса, Ташкента, Термеза, Хорезма. Нашими партнерами на выставке выступают, помимо самого Лувра, Британский музей и Художественный музей Кливленда из США.

Недавно ваш фонд анонсировал реконструкцию здания, построенного в 1986 году в духе ташкентского модернизма. После обновления здесь расположатся Французский культурный центр и Международный центр реставрации. Чем для вас важна эта история?

Этот проект вытекает из двух обстоятельств. Во-первых, в задачу фонда изначально входило сохранение исторического наследия, в том числе архитектурного модернизма. Во-вторых, начав подготовку к выставке в Лувре, мы обнаружили, что большинство экспонатов находится не в лучшем состоянии, и стало понятно, что нам нужно воссоздать школу реставрации. Специалисты есть, но они разрознены, отсутствует обмен опытом. Мы стали анализировать ситуацию и пришли к выводу, что необходимо поднимать уровень знаний и навыков. Решено было создать единый центр реставрации. Специалисты продолжат работу в музеях и научных институтах, а это будет для них своего рода хаб. Мы сейчас закупаем туда новейшее оборудование, готовим специалистов. Уже сейчас, когда реставраторы из Лувра приезжают к нам по тому или иному поводу, мы устраиваем воркшопы, чтобы наши реставраторы набирались опыта у зарубежных коллег. Кроме того, в сфере реставрации мы активно взаимодействуем с Третьяковской галереей, прежде всего в части живописи. Вскоре начнется совместная реставрация трех работ Василия Кандинского из нашего Государственного музея искусств. Так что центр реставрации неизбежно выходит за рамки одной лишь археологии.

Предназначенное для него здание находится в центре города, что удобно для такой институции. К тому же оно очень подходит нам и по высоте, и по планировке.

Речь идет о реконструкции с реставрацией?

С реставрацией в том числе. Здание состоит из двух форм, круглой и прямоугольной. Вторая за время существования больше пострадала: здесь находились разные организации, и каждая вносила свои изменения. Эту часть мы будем восстанавливать. Единственное, что нам не удастся сохранить, — это фасад. Он абсолютно утрачен. Архитектурное бюро Grace (миланская студия, сооснователь которой Екатерина Головатюк работала над реконструкцией здания для московского музея «Гараж» под руководством Рема Колхаса. — TANR) предлагает установить панели из стекловолокна, которые оживят фасад и сделают его более транспарентным, прозрачным, чего не было изначально. В этом здании будет важен свет, поэтому пришли именно к такому решению. Или вот еще — открываем крышу, что важно в нашем климате. Наверное, можно назвать происходящее ревитализацией: мы даем зданию новую жизнь.

По проекту того же бюро Grace начиналась когда-то реконструкция здания бывшей дизельной электростанции в Ташкенте — для размещения там центра современного искусства. Он уже работает?

Планомерно движемся к результату. Там хотелось сохранить историческую архитектуру, поэтому была разработана длительная программа, выставочная и образовательная, позволявшая оставить здание в том виде, как оно есть. На то, чтобы сберечь прежнее и при этом достроить необходимое, ушло больше времени, чем предполагалось. Архитектурное бюро Grace разрабатывало для нас предварительные варианты приспособления; впоследствии проект делало французское бюро Studio KO — они знамениты тем, что проектировали музей Ива Сен-Лорана в Марокко. Для нас было важно, что они умеют работать с кирпичом, знают все нюансы. Хочется, чтобы здание электростанции продолжало дышать, чтобы не было зализанности. Сейчас проект выходит на последнюю стадию, к ее реализации приступим в сентябре.

И еще о реставрации. Государственный музей искусств Узбекистана в Ташкенте исторически начинался с дворца, до революции принадлежавшего великому князю Николаю Константиновичу Романову. Этот памятник, кажется, будут восстанавливать?

Пока готовим проектную документацию. Здание, которое сейчас не в лучшем состоянии, станет филиалом Государственного музея искусств, где хранится коллекция великого князя. Впоследствии она вернется в свой прежний дом. В результате реставрации существенных изменений не будет, только добавится музейный функционал. Например, во дворце когда-то работал лифт, сейчас его нужно приспособить для посетителей. Работаем над проектом вместе с немецкими экспертами и с экспертами из Петербурга. Кроме сохранения истории нужна еще и современная подача. Возможно, там появится что-то иммерсивное. Есть подвал, есть флигель — их можно использовать. Необходимы и ландшафтные работы вокруг здания.

В России традиционно высок интерес к судьбе художественного музея имени Савицкого в Нукусе. Какова там сейчас ситуация?

Стараемся в отношении этого музея действовать последовательно и обстоятельно. В результате проведенного конкурса директором стал Тигран Мкртычев, московский искусствовед. Его задача более региональная, она направлена на внутреннее развитие музея. А перед нашим фондом стоит задача популяризировать этот музей и создавать для него перспективы участия в крупных международных проектах. В частности, в прошлом году прошел успешный показ выставки авангардиста Ивана Кудряшова в Третьяковке — мы предоставили большую часть работ, около 130.

Сейчас готовим еще два проекта совместно с Третьяковской галереей. Сотрудничество становится все более тесным. Несколько месяцев назад мы подписали меморандум, направленный на развитие Музея искусств имени Савицкого, в том числе в части реставрации. Она требуется для многих экспонатов, например для работ на бумаге. Сотрудники Третьяковской галереи вместе с нашими музейщиками разрабатывают для Нукуса стратегию развития. Параллельно ведем переговоры с некоторыми важными институциями в Европе и Америке насчет возможных выставок.