18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Не секрет, что в советские времена выражение «инициатива снизу» у многих вызывало лишь ухмылку. Но в случае с Золотым кольцом это была именно она, инициатива снизу. Хотя и не совсем уж из народных глубин: журналист Юрий Бычков (1931–2016), которому пришла в голову идея об организации туристического маршрута по старинным русским городам, был человеком все же заметным — работал спецкором в газете «Советская культура».
Как раз по заданию редакции он вместе с коллегой на своем «Москвиче» отправился в июне 1965 года в командировку в Суздаль, где к нему и пришло вдруг озарение: а что если предложить и разрекламировать автомобильный маршрут, который бы связал значимые точки на карте древнерусской цивилизации? Или даже не только древнерусской, а вообще старой, дореволюционной? Пусть это будут лишь некоторые, избранные места, зато «в комплекте», обусловленном транспортной доступностью и культурно-историческим родством… Мысль вроде бы нехитрая, но дозревала она в воображении больше двух лет, пока Бычков все-таки не собрал тесную компанию единомышленников и на том же «Москвиче» не двинулся в придуманный им путь. После чего осенью 1967 года создал серию очерков, где параллельно с описаниями достопримечательностей излагал свою туристическую концепцию.
Предложенный им маршрут должен был включать в себя восемь городов. Автор рекомендовал любознательным путешественникам стартовать из Москвы (которая сама в его списке не значилась) и двигаться в направлении Владимира и Суздаля, потом нацелиться на Иваново и Кострому, а затем через Ярославль, Ростов Великий, Переславль-Залесский и Сергиев Посад (в то время Загорск) вернуться в столицу. Как ни удивительно, в те времена идея подобного путешествия выглядела не просто свежей, а чуть ли не сенсационной, ломающей стереотипы.
Очерки уже готовились к печати в «Советской культуре», но не было к ним общего колонтитула, словесной формулы для всего цикла. Бычков ушел думать. Позднее он вспоминал об этом так: «Впав в задумчивость, бродил по Москве. Погода стояла контрастная пяти солнечным дням недавнего путешествия — небо заволокло серой пеленой. Поднял глаза ввысь, и взгляд мой встретил тающий в призрачной вышине, золотящийся сквозь завесу мороси медленно опускающейся с небес дождевой пыли купол колокольни Ивана Великого. Как током ударило: „Золотое!“ Тотчас связалось это „золотое“ с дорогой. Выходило — „Золотое кольцо“. Маршрут был кольцевой. Так будет называться цикл очерков. Понравившееся многим, это словосочетание стало названием популярного туристического маршрута, стало брендом».
Очерки Юрия Бычкова были опубликованы в нескольких газетных номерах в ноябре — декабре 1967 года. Они послужили триггером для весьма бурной активности по возвращению исторического наследия Северо-Восточной Руси (главным образом Владимиро-Суздальского княжества) в массовое сознание. Но и не только в сознание, конечно. Чтобы привлечь туристов, нужно было хоть что-нибудь отреставрировать и наладить минимальную инфраструктуру. А значит, требовалось выделение существенных ресурсов: финансовых, технических, человеческих. Программа по обустройству Золотого кольца никогда не позиционировалась в качестве стратегической задачи очередной пятилетки, однако очевидно, что государство тогда всерьез приступило к реализации проекта. Разумеется, не газетные очерки сыграли в том процессе решающую роль, однако не стоит их недооценивать. Было время, когда публикации в центральной прессе воспринимались как призыв и руководство к действию.
Регион этот во время Великой Отечественной войны был все же тыловым, хотя и не глубоко тыловым; его не затронули разрушения, которым подверглись многие другие территории. Однако задача от этого не становилась легко выполнимой. Большинство исторических памятников, за исключением единичных, признанных парадными, внешним видом не так уж сильно отличалось от военных руин. Те храмы, что не были снесены в 1920–1930-е годы, оказались либо полностью заброшены, либо переоборудованы под склады и производственные цеха, в лучшем случае — под учреждения. Состояние дореволюционной уличной застройки тоже не вызывало благостных эмоций — ни у местных, ни у приезжих. А уж с гостиничным фондом и предприятиями общепита дела буквально везде обстояли хуже некуда. И как тут поднимать туристическую отрасль?
Но, раз партия сказала: «Надо», — никуда не денешься. Начали поднимать. Одним из важнейших акцентов программы стал Суздаль с его белокаменной архитектурой. В том же 1967 году Совет министров РСФСР принял решение об организации здесь города-музея, первого в стране. Началось возведение — по счастью, не в центре, а на окраине, в бывшей слободе Коровники — современного туристического комплекса. Строили его десять лет, но все же достроили. Он пользовался огромной популярностью, особенно среди интуристов. К гостинице прилагался даже автокемпинг, невиданный у нас в ту пору.
Приводили в порядок и сам город — согласно новому генеральному плану. Хотя реставраторы работали в Суздале уже много лет, теперь настал их звездный час. За короткий срок восстановили ряд объектов в Ризоположенском и Покровском монастырях, а из Спасо-Евфимиева выселили наконец исправительную колонию и передали весь его ансамбль музею-заповеднику. Знаковой Соборной колокольне вернули куранты. Благоустроили Торговую площадь с купеческими рядами. На живописном берегу реки Каменки устроили Музей деревянного зодчества и крестьянского быта, свезя сюда 18 памятников со всей Владимирской области. «Туризм станет основной „профессией“ города», — заявлял один из приглашенных проектировщиков в интервью «Комсомольской правде». Результаты этой деятельности не замедлили сказаться: если в 1967 году в Суздале побывало 366 тыс. приезжих (при населении около 10 тыс.), то в 1969-м число визитеров перевалило за 700 тыс.
Уделялось повышенное внимание и другим городам Золотого кольца. Например, в Костроме у стен Ипатьевского монастыря в 1968 году тоже был учрежден Музей деревянного зодчества с постройками из зоны затопления Горьковского водохранилища. В Ростовском кремле значительное пространство отдали под Молодежный туристический центр. В знаменитом Успенском соборе Владимира в 1970-х началась капитальная реставрация, а в надвратной церкви не менее знаменитых Золотых ворот расположилась диорама «Штурм Владимира войском хана Батыя в феврале 1238 года» художника Ефима Дешалыта. В Ярославле на радость туристам в 1976 году ввели в строй первую очередь модернистского речного вокзала. И так далее. Повсеместно реорганизовывали уже существовавшие местные музеи, налаживали сувенирное производство и издание путеводителей. И везде стремились построить хотя бы одну новую гостиницу и пару сносных ресторанов. Да что говорить, даже дороги — одну из двух неизбывных бед отечества — местами латали, а местами прокладывали заново.
Хотя, если честно, после обильных финансовых вливаний, массированной реставрации и бурных строительных работ города Золотого кольца по-прежнему не производили впечатления европейской конфетки. Точечное благополучие заканчивалось в ближайшей подворотне. Но все равно это был прорыв.
Кому он адресовался? Отнюдь не в последнюю очередь иностранцам: тут и позитивный имидж страны, и доходы в твердой валюте. Хотя соотечественников этот проект касался куда больше. К рубежу 1960–1970-х годов интерес советских людей к родной старине выглядел уже вполне пробудившимся — после десятилетий откровенного ею пренебрежения. А когда сместили с должности Первого секретаря ЦК КПСС Никиту Хрущева, настроенного весьма антиклерикально, наступило еще и что-то вроде тихого церковного ренессанса. Те тенденции проявлялись в самом широком спектре — от моды на коллекционирование икон до создания определенного рода произведений искусства. Например, в середине 1960-х Тарковский снял своего «Андрея Рублева». И экранное действие, и часть съемочного процесса разворачивались как раз в тех местах, на возрождение которых вскоре были брошены значительные ресурсы.
На что похоже Золотое кольцо России? В отдаленной ретроспективе могут прийти на ум знаменитые итальянские гранд-туры, чрезвычайно популярные среди европейской знати в XVII–XIX столетиях, или паломнические маршруты в той же Европе, предполагавшие, как правило, особую церемониальную последовательность путешествия, будь то посещение города Сантьяго-де-Компостела в Испании или Кентербери в Англии. Собственно, и в дореволюционной России было распространено хождение по святым местам — тоже не наобум, а сообразно изустным регламентам.
Хотя если говорить про ХХ век, то уместнее было бы сравнивать сугубо туристические аспекты и модели. Своего рода прообразом Золотого кольца можно счесть, например, туры по средневековым французским замкам в окрестностях реки Луары. Архитектура и природа там совсем иные, чем в средней полосе России, но туристическая мотивация сходная: люди желают насладиться красотами и приобщиться к истории, не тратя лишних сил. Объекты расположены относительно недалеко друг от друга, все отреставрировано, инфраструктура налажена, так что из неудобств — лишь чрезмерная многолюдность.
Или вспомнить еще Озерный край в Англии, овеянный легендами про короля Артура и превознесенный поэтами-романтиками начала XIX века. Это национальный парк — скорее ландшафтный, нежели архитектурный, но все же здесь проявлено демонстративное почтение к старине, и связь пейзажа с историей — чуть ли не основное содержание местных маршрутов, славящихся разнообразием и продуманным комфортом.
Как раз из Англии прибыл в Советский Союз в 1965 году, еще до всякого Золотого кольца, барон Ивлин де Ротшильд, крупный банкир, который при посещении Суздаля обронил фразу, впоследствии ставшую мемом: «Я, конечно, богатый человек, но, если бы мне дали этот город на несколько лет, я бы удвоил свое состояние». Город ему, конечно, никто не дал, хотя слова эти наверняка заставили задуматься. Даже в советский период очень чувствовалось, что маршрут Золотого кольца ориентирован на получение прибылей. Мало где в стране, разве что в столицах, применялись тогда коммерческие цепочки, увязывающие воедино транспорт, ночлег, питание, экскурсионное обслуживание, сувенирную торговлю и прочие потребности. А здесь все это худо-бедно стало работать.
Однако сопоставление с заграничной практикой все равно выглядело условным. На Западе, да и не только там, туристический бизнес действовал в условиях рыночной экономики, а в СССР, как известно, господствовало плановое хозяйство. Применительно к Золотому кольцу это означало, что выбор форматов и способов для путешествия был небогат: или ехать на автобусе организованной группой (тогда нет проблем с жильем и питанием, но все подчинено заданной схеме), или выдвигаться своим ходом, обретя маневренность, но лишившись многих удобств. В высокий сезон свободные места в гостиницах Золотого кольца отсутствовали напрочь, а рестораны то и дело бывали закрыты на спецобслуживание. Нередко «дикие» автотуристы просто разбивали палатки где-нибудь в придорожной рощице и жили на бутербродах. Зато романтика странствий.
Читатель наверняка не забыл, что исходный список Золотого кольца включал в себя восемь городов. Тем не менее на протяжении десятилетий этот лейбл используется и в отношении других географических точек — к чему все давно привыкли. Но как же обстоит дело официально? А до конца не известно как. Тема эта и сегодня выглядит запутанной.
Еще в середине 1970-х была выпущена коллекционная серия нагрудных значков с гербами городов, будто бы причисленных к Золотому кольцу. В этом наборе фигурируют уже 22 населенных пункта: кроме «полноправных» участников, тут обнаруживаются и Рыбинск, и Шуя, и Углич, и Гороховец, и Тутаев — чуть ли не половина всех райцентров Владимирской, Ярославской и Ивановской областей. Плюс почему-то Москва, которая изначально не рассматривалась по причине ее и без того запредельной раскрученности. А вот серия почтовых марок, выпущенных накануне Олимпиады-80, состояла из восьми экземпляров, как вроде бы и положено.
Уже в 2000-х Банк России выпустил памятные монеты из драгоценных металлов, посвященные опять-таки Золотому кольцу, — и на тех монетах оказались увековечены всего шесть городов, причем отсутствовали самые главные из эталонного списка, зато всплыло откуда-то Боголюбово, даже не город, а поселок, пусть и легендарный. Вероятно, мыслилось продолжение этой нумизматической серии, но со временем Банк России утратил к ней интерес.
Понятно, что марки, значки или монеты — это не юридические документы. Но и с бюрократическим оформлением Золотого кольца дело всегда обстояло противоречиво. Изначально эта инициатива проходила под грифом «общественного начинания», и такой гриф до сих пор в ходу. Скажем, правообладателем товарного знака «Золотое кольцо России» значится Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), а оно по статусу общественная организация. На практике никакого одного-единственного «правильного» списка не существовало, много лет формулировкой пользовались по ситуации — кто во что горазд.
В 2010-х к проекту вновь стало присматриваться государство — не без намерения его реформировать. Большим энтузиастом официального расширения списка выглядел одно время Владимир Мединский — в бытность министром культуры РФ. При нем эта повестка продвигалась весьма активно. Например, замминистра культуры Алла Манилова в 2015 году объявила о включении в маршрут Калуги, а сам Мединский агитировал за Рязань.
Правда, в 2017 году был учрежден Союз городов Золотого кольца со штаб-квартирой в Ярославле, и созданное объединение поначалу держалось консервативного сценария: сказано «восемь городов» — значит, восемь. Незадолго до появления этого «братства Кольца» на Воскресенском бульваре даже установили памятный знак «Нулевой километр», получивший у ярославцев прозвище «Торшер». Однако старый уклад просуществовал недолго: уже через год в состав участников маршрута был официально включен Углич. А в 2021-м на Международном экономическом форуме в Петербурге губернаторы девяти областей Центральной России подписали договор, предусматривающий создание так называемого Большого Золотого кольца России. В том перечне отсутствовали многие «ветераны движения», пусть неканонические, зато возникли и те же Калуга с Рязанью, и Тверь, и Зарайск, и Волоколамск — целых 13 «новобранцев». В общем, было непонятно, а стало неясно. Представления о том, что такое настоящее Золотое кольцо, чем дальше, тем больше уходят в область интуитивных знаний или даже поверий. Будто это легенда такая, наподобие Китеж-града. Его, кстати, ни в какие туристические маршруты пока не включили.
