Выставка неизвестных художников в известном музее

Не слишком привлекательную на первый взгляд тему «неизвестного художника» иногда внезапно удается раскрыть настолько удачно, что анонимный автор из вечного проклятия превращается в притягательную загадку, которую невозможно выбросить из головы.

Кто эта раскоряченная обнаженная размером 2 на 1,5 м, будто сошедшая со страниц толстовского «Хождения по мукам»? Вернее, не «кто», а «чья» — чьей кисти она принадлежит? По стилю она напоминает одновременно многих художников. А эта огненная девушка, бегущая с коромыслом? Дмитрий Стеллецкий или какой-то его современник, тоже увлекавшийся иконописью? Кто из учеников Павла Филонова написал эту мужскую голову? Видно же, что не сам он, но ведь явно кто-то близкий… Многие работы рождают ощущение «вот, вот, сейчас догадаюсь, кто это, имя вертится на языке». Но железных доказательств нет. Быть может, выставка в Музее русского импрессионизма и выпущенный к ней каталог подтолкнут к новым исследованиям и обретению авторства. Чтобы напомнить о реальности подобного сценария, выставка анонимов равномерно разбавлена картинами, вернувшими фамилии художников благодаря исследованиям искусствоведов. Среди художников — Иван Клюн, Николай Милиоти, Ольга Розанова, Алексей Явленский и другие (традиционного отдельного спецпроекта на третьем этаже на этот раз не будет).

Как рассказывает сокуратор выставки Анастасия Винокурова, к теме «н/х» музей обратился, оттолкнувшись от нескольких экспонатов с выставки «Авангард: на телеге в XXI век» — проекта Андрея Сарабьянова, где были показаны картины, в 1920-е годы отправленные из столиц в регионы для устройства передвижных выставок, но затерявшиеся на многие десятилетия в фондах небольших провинциальных музеев. Ключевым блоком той выставки были работы Василия Кандинского, которые утратили авторство и хранились в одном из музеев Кировской области как произведения анонима. Их опознание стало научной сенсацией. Кроме того, в ранние советские годы ИЗО Наркомпроса с просветительской целью рассылало по городам много работ авангардистов, но турбулентность советской истории привела к тому, что некоторые из них за время бытования превратились в «н/х». Первым этой темой основательно занялся также Сарабьянов. Начиная с 1980-х, вооруженный документами Наркомпроса, он стал ездить по указанным городам и искать перечисленные в списках картины. Многие пришлось опознавать.

Истории бытования и утраты авторства некоторых из представленных работ драматичны. Вот произведения, брошенные братом Явленского при срочном отъезде. Или другой случай. В начале ­1970-х в Омске разбирали этнографическую коллекцию из музейной библиотеки и внезапно обнаружили несколько картин 1920-х годов. Предположительно, они были частью архива писателя Антона Сорокина. Во время инвентаризации 1946 года архив был сильно почищен цензурой, но эти картины, по-видимому, удалось спрятать. А вот одно из полотен, переданных в Краснодарский художественный музей в 2007 году Кубанским управлением Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. На них были фальшивые или просто ошибочные надписи об авторстве Натана Альтмана, Александра Осмеркина и Николая Синезубова.

Нельзя сказать, что Музей русского импрессионизма — первый обратившийся к этой теме. В 2012 году Русский музей провел выставку «Н.х. Неизвестный художник», посвященную более раннему периоду — живописи и скульптуре конца XVII — первой половины XIX века. В 2003-м состоялась выставка «НХО — неопознанный художественный объект» (куратор Марина Лошак, Московский центр искусств на Неглинной), где было показано более 50 загадочных работ русского авангарда. «Наш проект отличается от выставки на Неглинной тем, что мы показываем не только неизвестных художников, но и те работы, которые были атрибутированы за последние 60 лет, — уточняет Винокурова. — Каталог в 2003 году, к сожалению, не вышел, но сохранилась фотофиксация экспозиции. Это, по сути, был проект для достаточно узкого круга специалистов — мы же, наоборот, целенаправленно делаем так, чтобы выставка была интересна любому посетителю».

С этой целью вторым куратором стал Константин Цаликов, специалист просветительского отдела музея, который помог избавиться от излишней наукообразности. При создании экспозиции сначала была мысль группировать картину и графику по измам: реализм, импрессионизм, абстракционизм и прочее, но потом от этого принципа отказались. «Мы решили подойти к этой совокупности из сотни с лишним анонимных работ как к чисто визуальной информации. Выставка поделена на семь блоков по ключевым художественным характеристикам: свет и цвет, линия и пятно, композиция, форма, фактура, звук и движение. Мы хотим, чтобы ее посещение стало увлекательным исследованием, построенным на поиске связей и противопоставлений, чтобы зритель сам мог прийти к выводам. Сверхзадача — сделать ее интересной для семейного посещения, затягивающей детей. Поэтому мы дополнили ее интерактивными элементами. Экспонаты можно потрогать руками, поработать с формой, разложить луч света через призму и понять, как этим же занимались художники в своих картинах», — говорит Цаликов.

Всего на выставке представлено 120 произведений со всей России, начиная от Эрмитажа и Третьяковки и заканчивая частными коллекциями. При отборе работ в музее столкнулись с трудностями — пришлось отыскивать самое непопулярное, «убранное на антресоли». В постоянной экспозиции эти картины, как бы ни были они красочны, отсутствуют из-за их анонимности: в современной цивилизации имя автора — то, что придает ценность произведению искусства. Сама по себе, за одни лишь художественные качества, картина теперь не ценится. Более того, психологическими экспериментами доказано, что, если в правом нижнем углу полотна не начертано автографа, зритель испытывает дискомфорт. Если же имени нет и на этикетке, зрителю становится скучно, картина кажется ему не стоящей внимания, вещью третьего ряда.

Таким образом, проект Музея русского импрессионизма будет экспериментальным, заставляющим зрителя думать по-новому, взглянуть на искусство иначе, отключить стереотипы восприятия. Тем более что стереотипы эти весьма избирательны, ведь мы без проблем умеем наслаждаться красотой античной вазописи, православной иконы и ренессансной золотой статуэтки, не ассоциируя ее с конкретным создателем. Но когда речь заходит о произведениях XVI–XX веков, в первую очередь о картинах, этот механизм резко отключается. Оказывается, так влияют на нас «культ гения» и рынок искусства: для современного зрителя-потребителя произведение, не привязанное к конкретной персоналии — «бренду», теряет свою ценность. Именно поэтому в классической школе русского искусствоведения, как рассказывал один из ее столпов, академик Виктор Гращенков, студентов специально учат сначала подолгу смотреть на музейный экспонат, составив о нем непосредственное впечатление исключительно с помощью глаз, и лишь потом читать этикетаж, чтобы информация на нем не исказила первое ощущение. На данной выставке каждый может почувствовать себя таким студентом.

Это будет опыт чистейшей дегустации. Например, вы видите в авангардном пейзаже нагромождение зеленых крыш и оранжевых стен — попробуйте оценить силу таланта его автора, не зная о нем ровно ничего. И проанализировать, понравилась бы картина вам больше, будь она «Малевичем». А вот импрессионистический портрет неизвестной женщины в красивой шляпке — если бы мы знали фамилии модели и художника, мы могли бы в голове достроить истории об их взаимоотношениях. Но ведь действительно, это переводит восприятие искусства из области эстетики в сторителлинг.

Посмотрим, насколько удачным окажется этот выставочный эксперимент. По крайней мере, книгу отзывов, куда каждый посетитель сможет вписать свою версию авторства любой работы, на выходе положить обещают.

Музей русского импрессионизма
«Автор неизвестен. Коснуться главного»
До 21 января