Красноярск показал главные центры российского стрит-арта

Выставка стрит-арта в «Площади Мира», на крупнейшей площадке современного искусства Сибири, не могла обойтись без эпиграфа под открытым небом, ведь речь об искусстве, которое родилось на улицах. Около бруталистского здания, построенного по проекту Арэга Демирханова в 1980-х годах и авангардно отражающего в своей архитектуре местный горный массив Своды, организаторы выставки «Стрит-арт столицы» построили особую конструкцию. Стены для граффити и муралов напоминают одновременно скалы и лабиринт, рифмуясь со зданием, некогда бывшим музеем Ленина, а ныне переформатированным в современное арт-пространство, и в то же время символизируют великий Енисей — одну из самых длинных и полноводных рек мира, на берегу которой стоит музейный центр. Именно поэтому 13 участников уличной площадки работали в синей гамме.

Над лабиринтом возвышается плита с изображением волны, которая накатывает на гору, увенчанную часовней Параскевы Пятницы (один из символов Красноярска), а по воде бежит девушка в белом спортивном костюме. Эта работа художницы оли осиповой (свои имя и фамилию она принципиально пишет с маленькой буквы) напоминает героиню романа о несбывшемся Александра Грина и в то же время создана в японском стиле мэйсё-э (буквально переводится как «картины знаменитых мест»). Оля осипова занимается стрит-артом недавно, остальные художники работают на улице уже по 15–20 лет. Но ее работа, пожалуй, наиболее точно характеризует особенность красноярского стрит-арта, который монументален в своей многослойности, при этом он вольный, как ветер, и стремительный, словно волна.

На подобном же соединении легкости и глубины строятся и другие работы. Из проема в плитах-стенах на нас, иронично подняв бровь, смотрит художник. Фон автопортрета из синих тегов — автографов граффити-художника — сливается в абстракцию. Это работа одного из основоположников красноярского стрит-арта Вадима Люка, где он использовал все свои подписи, коих за 20 лет уличной практики накопилось немало. Многие авторы не раз меняют «альтер эго», что отражает саму суть уличного искусства, которое всегда в движении. Дуализм стрит-арта и всей жизни символизирует лес Александра Блосяка: еловые деревья в верхней части мурала — Явь, а под ней, за четкой границей — Навь, потусторонний темный мир. Легкость и многослойность можно почувствовать в работе Марии Треноги, где графично изображены два персонажа под дождем. Они сидят под круглым куполом на железной дороге, символизирующей трансформацию и постоянное движение.

«Архитектурное решение для уличной площадки разработал Стас Понятовский, — рассказывает одна из кураторов спецпроекта выставки «Стрит-арт столицы» Надя Котова-Крушинская. — Он создал легкую супрематическую конструкцию, которая является, с одной стороны, данью уважения Арэгу Демирханову, с другой — повторяет изгибы Енисея. Мы с Юрой Авериным и Анной Андреевой хотели с помощью геометрии и выверенного колора приоткрыть для широкой публики граффити-культуру, которая для многих как „белый занавес“. У многих художников уличной локации нет студийных работ, они в нелегальной зоне, и хорошо, что согласились поучаствовать в нашем паблик-арт-проекте. Площадка будет жить все лето. Осталось несколько незаполненных плит, мы собираемся привлечь художников новой „уличной волны“ — тех, кто недавно занимается граффити».

Внутри музейного центра можно найти еще одну часть проекта, подготовленную сотрудниками «Площади Мира», которая подводит к основной выставке. Здесь представлены фотографии и артефакты из коллекции Егора Гневко — фотографа и исследователя граффити-культуры, автора проекта Siberian Style и создателя журнала об уличном искусстве Sreda. У зрителей, не погруженных в тему, возникает вопрос: почему здесь нет ничего про набережную Красноярска, вдоль которой растянулась длинная стена с росписями? Дело в том, что там не стрит-арт, а паблик-арт, то есть легальное, согласованное с властями искусство. В Красноярске еще в 2000-х стали устраивать фестивали, которые выводили граффити-художников из тени. Их результат — в самой популярной и туристической зоне города. А стрит-арт так и остается где-то среди гаражей, на железнодорожных путях, в отдаленных от публичных мест точках. Их и фиксирует Егор Гневко. В экспозиции, впрочем, не только фотодокументация опасных вылазок, но и блокноты с эскизами, значки и спички с граффити, есть даже огнетушитель. Художники заправляют такие краской, что позволяет быстро и размашисто рисовать на стенах.

Основная экспозиция инициирована и подготовлена «Стрит-арт хранением» (САХ) — петербургской институцией нового формата, которая коллекционирует, изучает и знакомит широкую публику с искусством «уличной волны». Само ее появление свидетельствует об интересном процессе: художники, которые «выросли» на улице, переключились на студийную работу, полностью отойдя от нелегальных арт-практик в городе или занимаясь ими параллельно. Выставка представила как раз студийные работы и «отголоски» уличных. Команда САХ совершила исследовательские экспедиции в 10 городов и собрала коллекцию из более чем 400 работ художников «уличной волны». Они показываются в формате открытого хранения в пространстве петербургского культурного центра «Севкабель порт». А нынешняя выставка в красноярском Музейной центре «Площадь Мира» стала первой попыткой систематизировать накопленные за два года существования институции знания и произведения. Для нее из коллекции САХ отобрали более 100 работ 80 авторов.

«Сегодня уличные художники — это универсальные единицы. Раньше они свободно и бескорыстно работали на улицах, а сейчас имеют собственные мастерские и легально работают в городской среде, участвуют в официальных мероприятиях, фестивалях, выставках. Последние 10–15 лет в России уличное искусство стало самобытным феноменом современной культуры. Искусствоведы и историки спорят о том, какие черты можно в нем выделить. Одна из главных: в России есть локальные сцены уличного искусства. Чаще всего говорят про Нижний Новгород и Екатеринбург, но ими дело не ограничивается. Эта выставка — первая попытка заявить, что уличное искусство — это калейдоскоп разных практик региональных направлений. В каждом из городов, которые мы обозначили, есть свои самобытные черты», — рассказывает искусствовед и научный сотрудник «Стрит-арт хранения» Семен Некрасов.

«Причем эти черты не зависят от размера города, экономической ситуации или количества крупных промышленных предприятий. Есть маленькие города, где сформировались совершенно непохожие на другие уличные сцены, — добавляет куратор «Стрит-арт хранения» Алина Зоря. — То есть столицы уличного искусства — это не только мегаполисы».

Пролог у серьезного исследования ироничный. На входе в экспозицию, построенную, как и уличная локация, в форме супрематического лабиринта, встречает мультяшный крот красноярского художника Сани Закирова. Эта арт-интервенция для города уже культовая. Еще шесть лет назад такой же крот появился в проломе брусчатки, напомнив об одной из извечных бед России, что не чужда и Красноярску. Крот машет рукой прямо в камеру наблюдения в форме собаки, установленную над входом на выставку. Это тоже арт-объект — работа петербургского художника Андрея Люблинского. В 2016-м он нелегально разместил такую на арке близ Исаакиевского собора — до сих пор она там и успела стать достопримечательностью. Собачка-камера напоминает, что «Большой Брат следит за тобой», что особенно актуально для уличных художников, когда они работают на свой страх и риск.

Отсюда — сразу в сердце выставки, где схематично представлены все сцены уличного искусства разных регионов. Левый коридор ведет в Москву. Столицу изучать сложнее всего, но можно выделить особые явления. В Москве, например, родилось движение «Партизанинг», участники которого рисовали недостающие в городе переходы, устанавливали забавные знаки и вешали в вагонах метро собственные карты. Одна из таких авторских карт представлена в экспозиции. Она показывает, что ветки метро на самом деле не прямые, а изогнутые, между некоторыми станциями расстояния небольшие, так что на наземном транспорте иной раз будет быстрее. Это критика инфографики столицы и попытка упростить жизнь горожан. Как раз в Москве раньше всего художники перешли от граффити — написания собственного ника — к стрит-арту — концептуальным работам с текстом и на остросоциальные темы. Кураторы выделяют Пашу 183 и Кирилла Кто. Последний от граффити через арт-интервенции пришел к хорошо узнаваемому авторскому текстуальному стилю. Его работу купила в собрание Третьяковская галерея. Говоря о специфике большого города, кураторы выделяют такие черты, как обилие декоративного паблик-арта и концептуального нелегального творчества.

Напротив Москвы — Петербург. Здесь подчеркивают, что в культурной столице продолжают преобладать граффити и стайл-райтинг (style writing — «стильное письмо»), а еще уличные художники пытаются встроиться в общую концепцию города — музея под открытым небом. Один из видных авторов Питера — Миша Маркер. В 2014 году он разместил на заборе серию забавных портретов в золотых рамах. Они провисели не больше часа. Один из них есть в экспозиции. Алина Зоря рассказывает правдивый анекдот, как одна девушка спустя три года после нелегальной акции обнаружила такой портрет не где-нибудь, а в отделении полиции, в кабинете одного из правоохранителей.

Москву и Петербург объединяет то, что они аккумулируют внутри себя много очень разных художников, поэтому тут сложнее всего выявлять специфику. По этому поводу тот же Миша Маркер иронизирует работой «Москва-Россия», где около названия столицы стрелка в одну сторону, а около страны — в другую. Впрочем, уверяют кураторы, выставка как раз опровергает идею о том, что Москва — отдельное государство в государстве, ведь уличное искусство проявляет культуру разных городов.

Дальше открывается вид на уличные сцены Братска, Владимира, Нижнего Новгорода и Перми. Культуры городов, как ни странно, пересекаются, порой причудливым образом. В пермском разделе на видном месте стоит «Красный человечек» Андрея Люблинского, который стал символом культурной революции в городе. Такие же арт-объекты появились там, когда открылся Музей современного искусства PERMM, который начал внедрять паблик-арт в городское пространство. «Красный человечек» рифмуется с братской стеной, где изображена версия картины Казимира Малевича «Спортсмены», только супрематические фигуры Гриши Шарова сидят на корточках. Это его первая работа в Братске, она произвела фурор в 2017 году, стала символом гоп-культуры, а позже, в 2020-м, выросла в фестиваль «Один за всех». За четыре сезона Гриша Шаров повторил на улицах Братска около 80 чужих работ и примерно столько же нарисовал своих. Таких пересечений много.

Уличное искусство экспериментально. Пример тому — работа пермского художника Александра Жунева, который изобрел скотч-арт. С помощью цветной клейкой ленты он на сетчатом заборе выклеивал разные образы. Здесь представлена божья коровка, которая напоминает витраж. Экспериментальность свойственна и Нижнему Новгороду, где «полотнами» для стрит-арта часто служат заброшенные деревянные постройки. Рисуя на них, художники пытались спасти деревянное наследие города, превращая эти дома из забытых «заброшек» в достопримечательные места. В качестве иллюстрации выбрана работа Андрея Оленева, который написал на деревянной основе типичный для Нижнего городской пейзаж: повалившееся дерево проломило крышу, но деревянный домик не потерял своего очарования, и где-то в его недрах догорает последняя лампочка Ильича. Со временем движение по защите старинного деревянного зодчества переродилось в то, что дерево стало привычной основой для работы художников.

Кстати, в отличие от многих других городов, в Нижнем Новгороде художники мало работают с текстом. Исключение — Синий Карандаш, своего рода летописец местной стрит-арт-сцены. Он участвовал в качестве дизайнера в создании фильма к 800-летию города и в ряд причин, по которым стоит любить Нижний, включил стрит-арт. Отголоском той истории является работа синим маркером на бумаге «Восемь причин любить НН», которая вошла в состав выставки.

Владимир отличает тяготение к православному стрит-арту, который в последнее время набирает обороты. Художники рисуют религиозные сюжеты в «заброшках». Самый заметный местный автор — Кирилл Ведерников. На выставке представлен эскиз к монументальной работе «Торговка», которая была реализована в Нижнем Новгороде. И здесь мы вновь видим пересечение разных разделов выставки.

В Екатеринбурге мощное и разноплановое стрит-арт-движение. Здесь выделяется фигура Тимофея Ради, у которого нетипичная для художника стрит-арта судьба. Он окончил философский факультет и пришел к уличной практике именно как к попытке выразить собственные размышления. В экспозиции — фотография его знаменитой акции 2020 года, во время которой он сжег гигантскую деревянную конструкцию, из которой складывалось слово Future. Будущее сгорело буквально на глазах.

В Самаре по сей день большое сообщество граффити-райтеров, но есть и концептуальные авторы. Например, Андрей Сяйлев подключает к своим практикам жителей города. Так, несколько лет назад он провел онлайн-опрос среди горожан с единственным простым вопросом: в какой цвет покрасить забор в центре города? Большинство выбирали оттенки синего. В итоге художник зарисовал забор разноцветными полосочками разной толщины, наглядно отобразив общественное мнение. Работа «Общее решение» показывает две любопытные тенденции: во-первых, неподготовленные зрители все чаще становятся соавторами уличных художников, во-вторых, горожане (и не только в Самаре) предпочитают синий. Так что с выбором гаммы уличной площадки устроители выставки «Стрит-арт столицы» попали в точку.

В Архангельске уличные эксперименты остаются в рамках граффити-субкультуры. Но история, которая начиналась с написания ников в городском пространстве, расширяется. Например, художник Shipao включает в граффити с кереками (авторские персонажи, дополняющие уникальный шрифт райтера) номер снесенного дома, напоминая об утраченном наследии, что перекликается с нижегородскими практиками.

Финальный аккорд представляет сцену Красноярска, которая показана шире остальных. Здесь вновь возникает Саня Закиров, чей крот встречал нас в начале выставки. Здесь же — видеодокументация другого проекта. На экране видно, как разрушают табличку с надписью «Комплекс временных объектов им. Д.А.Хворостовского». Ее художник разместил около рынка. Дело в том, что после смерти оперного певца в городе наметилась тенденция называть все подряд именем Хворостовского: аэропорт, институт искусств, библиотеку. Закиров пошел дальше, назвав именем Хворостовского и вправду все подряд.

Впрочем, на красноярской сцене много имен. Поворотным для города стал 2008 год, когда прошел первый граффити-фестиваль Paint Methods. Ряд красноярских художников «уличной волны» объединяет уход в абстракцию. Так, Иван а36е Усякин представлен работой «Метаграффити 2.0», которая своего рода взгляд в будущее — каким уличное искусство станет когда-нибудь. Холсты окрашены в серебряный, черный, пурпурный и меняющийся бордовый. А полотно Евгения Evok называется «Река», но только название позволяет придать линиям фигуративный образ.

Несмотря на такой масштаб показанного калейдоскопа региональных стрит-арт-центров, этот дебютный проект — лишь начало большого исследования, которому еще предстоит сложить практику в осмысленную теорию и летопись уличного искусства России.

Музейный центр «Площадь Мира»
«Стрит-арт столицы»
До 27 июля