18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
На рынке антикварной торговли и аукционов отечественного искусства давно существует сленговый термин «Родная речь» (по названию старого советского учебника). Им именуют группу русских художников второй половины ХIХ — начала XX века, которые у массового покупателя безошибочно вызывают положительную реакцию. Это русские классики, своего рода наши «старые мастера»: Левитан, Поленов, Репин, Суриков и, конечно, передвижники.
Но вот у рафинированных знатоков искусств отношение к ним более скептическое. Показательный пример. Известный коллекционер советского времени, замминистра иностранных дел Владимир Семенов начал собирательскую деятельность именно с этих авторов, конкретнее — с небольших картинок позднего передвижника Василия Переплетчикова. («Почему-то все начинавшие собиратели начинали с Переплетчикова», — говорил Семенов в одном интервью.) Со временем он накопил приличный набор «Родной речи», но в середине 1960-х годов все продал, добавил к вырученной сумме еще рублей 200 и купил на эти деньги одну-единственную картину — «Париж» Роберта Фалька, того самого автора, которого еще недавно клеймил Хрущев. Сегодня коллекционеры этого пласта русского искусства тоже вызывают у знатоков гораздо меньше восторгов и почтения, чем собиратели Серебряного века и особенно авангарда. Что же не так с передвижниками?
На протяжении 154 лет, прошедших с момента основания Товарищества передвижных выставок, отношение к произведениям его членов претерпело значительные метаморфозы. Вначале это были те самые авторы, которые семью годами ранее, в 1863 году, устроили против всемогущей Академии художеств знаменитый «бунт четырнадцати», демонстративно ее покинули и стали писать полотна, многие из которых считались эпатажными. Их снимали с выставок, запрещала царская цензура, ругали эстеты с классическим образованием. Зато поддерживали частные покупатели, в первую очередь чрезвычайно прогрессивный Павел Михайлович Третьяков. Затем их мощное самообъединение начало набирать силу, притягивая все больше и больше авторов, желавших выставляться и полноценно участвовать в художественной жизни. Работы наконец начали приобретать и члены императорской семьи.
К 1890-м годам законы эволюции взяли свое: старые члены товарищества начали восприниматься как слишком косные, молодые авторы стали выходить из группы и создавать собственные, наступал Серебряный век с его фейерверком разнообразия. При этом Товарищество передвижников продолжало существовать до 1923 года. Существовать и бронзоветь. Показательно, что его последним главой был Павел Радимов, будущий первый председатель Ассоциации художников революционной России.
После недолгого периода, когда все подобное сбрасывалось с парохода современности, советское государство избрало своим художественным стилем соцреализм, и тут передвижники, кое-кто из которых еще был жив и имел учеников, превратились в благородный ориентир, эталон для новых поколений живописцев. Этому активно способствовало то, что они, в отличие от прочих русских течений, любили жанровые, народные темы, прекрасно иллюстрировавшие тезисы ужасов царизма, столь актуальные для советской пропаганды. А их умелая реалистическая живопись, так «похожая на фотографии», в отличие от авангарда, подпитывала уважение к ним публики с базовым эстетическим образованием, включая разнообразных чиновников.
Поставленные на пьедестал и пропечатанные в учебниках «Родной речи», передвижники стали обязательным пластом знаний каждого культурного человека. При этом, как обычно бывает с явлениями, чересчур возвеличенными государством, это породило аллергическую реакцию. В области литературы аналогичное обожествление Пушкина и Достоевского породило садистические анекдоты псевдо-Хармса про писателей, а также чтение подпольно размноженной запрещенной и эмигрантской литературы. В изобразительном искусстве похожая реакция понеслась с 1960-х годов. Пробуждается интерес к Серебряному веку, из небытия вдруг возникает авангард, к 1990-м годам вообще фактически превратившийся в главное достижение русской живописи, на одной доске с Андреем Рублевым. Передвижники уходят в тень, став «скучной классикой». Их последняя выставка состоялась в Третьяковке в начале 1970-х годов.
Каково же отношение к передвижникам сейчас, спустя полвека? Никто не стремится сместить их с пьедестала, но при этом, став частью базового набора знаний, они кажутся скучноватыми. И осененными неприятной тенью использования в советской пропаганде. При этом каждый из этих авторов велик и уважаем, и их персональные выставки собирают большую аудиторию.
Современное государство, как и советское в 1930-х годах, видит в них спокойную гавань, реалистичную живопись, понятные сюжеты без эпатажных экспериментов — тогда авангардистов, теперь представителей совриска. В то же время у тех самых рафинированных знатоков искусств, с которых мы начали разговор, постепенно возникла усталость от антитезы передвижникам, от того, чем они упивались в последние десятилетия. Серебряный век и авангард изучены, растасканы на арт-проекты настолько, что очередная крупномасштабная выставка конструктивизма, или «амазонки авангарда», или позабытого автора Серебряного века вызывает уже только легкое любопытство.
Именно на такой волне куратор текущего проекта Татьяна Юденкова хочет глобальной ретроспективой сформировать обновленное отношение к передвижникам — актуальное теперь уже для искусствознания 2020-х годов. Безусловно, оно должно отличаться от отношения 1970-х и 1990-х, учитывать накопленный опыт и знания. «О передвижниках очень много информации, но она по большей части искажена. Искажена тем самым долгим периодом в советском искусствознании, — говорит Юденкова. — И одной из задач нашей выставки является попытка немножко разорвать этот клишированный, стереотипный подход к передвижникам».
Главной целью проекта, по ее словам, является актуализация наследия передвижников, которых публика представляет прежде всего как авторов социально-бытовых сюжетов. Однако их намного больше интересовали вечные проблемы. Поэтому основной, второй, раздел выставки, куда зритель попадает после вводного, первого (посвященного «иконостасу» главных членов товарищества и их первой знаковой выставке), называется «Между реализмом и метафизикой».
В этом разделе нашлось место многочисленным размышлениям передвижников на евангельские темы, их подходам к историческому жанру, в том числе как к аллегориям современных им событий. А также решению различных психологических проблем.
Выставка — первый проект в стенах нового здания, ею это пространство «обживается». По словам Татьяны Юденковой, сюжет выставки, занявшей один этаж, следует форме зала, представляющего собой треугольник. В его широкой части рассказывается о начальном периоде товарищества. Центральная часть пространства отдана разделу «Между реализмом и метафизикой», а дальше идет сужение треугольника. Получился своего рода «путь русского искусства», путь в будущее. Кураторы стремятся показать, как передвижники определили дальнейший расцвет русского искусства в начале ХХ века, как он был ими порожден. «Мы завершаем развеску закатами Куинджи, которые он писал в 1890–1900-е годы. В них он явно экспериментирует в сторону авангарда. Это как бы замыкающая точка нашей выставки», — рассказывает Юденкова, считающая, что наше искусство развивалось плавно и последовательно, без эксцессов.
Таким образом, Третьяковская галерея желает показать через передвижничество развитие русского искусства, опровергнуть мнение тех специалистов, которые (с большим удовольствием) говорят о том, что передвижники были явлением тупиковым. Проект заявляет, что передвижники являлись абсолютно естественной частью русского искусства, его будущего, которое развивалось, стартовало и рождалось внутри передвижничества.
В нем, по мнению галереи, зародились очень многие стили, в том числе символизм в лице Виктора Васнецова. Валентин Серов, Константин Коровин, Александр Головин и даже Николай Сапунов стартовали на передвижных выставках, а потом рванули в свои выси и породили Серебряный век, постимпрессионизм, экспрессионизм. Подобные художники — члены товарищества и экспоненты его выставок, но де-юре в него не входившие — представлены на выставке особенным образом — на синих щитах, интегрированных в основную экспозицию. По мнению исследователей, пора перестать противопоставлять передвижников и их преемников, следует, наоборот, увидеть, как одно логично перетекло в другое.
Идея выставки родилась на посвященной товариществу конференции, прошедшей четыре года назад, где собрались специалисты со всего мира. «Она послужила для нас толчком. Мы поняли, что нужно какое-то новое осмысление передвижничеству, нужно свежее дыхание», — объясняет куратор.
Тщательная архивная работа, проведенная в последние годы, отражена в изданном к выставке каталоге. Также следует обратить внимание на очень продуманную мультимедийную составляющую выставки, где показаны различные аспекты деятельности объединения, включая географические и экономические.
Всего через Товарищество передвижных выставок за 50 лет его существования прошло более 550 художников, ими было создано свыше 10 тыс. произведений. Разумеется, полностью осветить это в рамках одной выставки невозможно. Трудно представить себе и научный труд, который бы попробовал это сделать. В выставке участвует 150 картин — по большей части безусловные, узнаваемые с первого взгляда шедевры.
Показательно, что 110 из них — из собрания Третьяковки, благодаря той самой предусмотрительной собирательской деятельности ее основателя, а также последующей приобретательской политике.
По словам Татьяны Юденковой, впервые за долгий период эти полотна были вынуты из постоянной экспозиции Третьяковской галереи. На время выставки они заменены другими произведениями из фондов, поэтому сейчас и прогулка по постоянной экспозиции превратилась в любопытное путешествие, полное многих эстетических открытий.
Государственная Третьяковская галерея, Корпус на Кадашёвской набережной
«Передвижники»
До 6 апреля
