Людовик XIV: «Я слишком любил войну и дворцы»

Этой осенью, в 300-летнюю годовщину со дня смерти Людовика XIV, в Версальском дворце будет устроена огромная выставка Король мертв (27 октября — 21 февраля). Один из экспонатов на ней — взятая в рамочку запись последних слов короля, которая висела у кровати его правнука и преемника Людовика XV: «Я слишком любил войну и здания». В конце жизни «король-солнце» знал, что разорил Францию: финансы страны находились в плачевном состоянии, и было решено их реформировать; соперники же монарха стали еще сильнее, чем в начале его правления в 1661 году.

Людовику XIV удалось, однако, осуществить свою реформу. В 1665 году министр финансов Жан-Батист Кольбер велел великому скульптору Джованни Лоренцо Бернини не жалеть средств на развитие искусств во Франции. Со времен правления Людовика IX Святого в XIII веке французская монархия, демонстрируя миру власть и богатство, превосходила всех в деле покровительства искусствам (о чем свидетельствовала огромная выставка Париж-1400 в Лувре в 2004 году). Благодаря многообразию своих художественных увлечений и деньгам Людовик XIV поднял эту традицию на новый уровень роскоши и великолепия. Он, скорее меценат, чем правитель, заказывал (а в некоторых случаях и помогал создавать эскизы) медали и ювелирные изделия, веера и одежду, книги и карты, гравюры и картины, музыку, балеты, а главное — скульптуры, фонтаны, сады и здания. Cозданные им дворец и парк в Версале остаются для Франции культурными символами — и статьей дохода от туризма.

Пачка из солнечных лучей

Король и сам был произведением искусства. До 30 лет он постоянно танцевал в придворном балете, то изображая весну, то — облаченный в пачку из солнечных лучей — Аполлона, предводителя муз и бога солнца, изображение которого он поместил на свой личный герб. По праздникам он облачался в одежду, сверкавшую богатой вышивкой и драгоценными камнями. Личный ларец для драгоценностей короля, густо покрытый золотой филигранью и созданный в Париже Якобом Бланком из Нюрнберга в 1676 году, теперь является одним из шедевров залов искусства Людовика XIV — Людовика XVI, которые открылись в Лувре в прошлом году.

«Король-солнце» способствовал тому, что Париж стал европейской столицей моды. Отчасти он помог французской текстильной и швейной промышленности, представив в качестве модели свою фаворитку мадам де Монтеспан, которая носила золотое платье, покрытое кружевом, демонстрируя, по выражению писательницы-аристократки мадам де Севинье, «триумф красоты на обозрение всем послам». Монархи других стран, например короли Англии, Швеции и курфюрст Саксонии, старались одеваться, как Людовик XIV. Они заказывали туалеты и другие предметы роскоши в Париже через специальных закупщиков, которых держали там наряду с дипломатами.

Характер меценатства Людовика XIV был таким же, как у других монархов-коллекционеров, включая его тестя Филиппа IV Испанского. Как и они, Людовик собирал предметы роскоши: вазы из яшмы и агатовые кубки, античные камеи и разного рода древности, а также картины, хотя даже в конце правления его коллекция насчитывала меньше предметов, чем у короля Испании, — примерно 1,5–2 тыс. Но Людовика отличала страсть к медалям. В его коллекции были древние и современные образцы, на последних часто помещались такие хвалебные надписи, как «Rex, Dux et Miles» («Король, вождь и солдат») или «Nec Pluribus Impar» («Из многих нет тебе равного»). Его излюбленными занятиями были заказ, изучение и перекладывание медалей в специальные ящички. А медали, восхваляющие мощь Голландии, привели Людовика XIV в такое бешенство, что в 1672 году он объявил войну Нидерландам.

Но, как сам Людовик признался на смертном одре, после войны его главной страстью были здания. В 1665 году по повелению короля для реконструкции Лувра из Рима был приглашен Бернини. Кольбер, узнав, что мастер не подозревал об обязательных во французских дворцах помещениях для стражи, министров и «знатных людей», уверил его, что они не используются. На самом деле отношения между скульптором и французскими придворными были натянутыми. А королю Бернини нравился так же, как и другие его фавориты: главный художник Шарль Лебрен, придворный садовник Андре Ленотр и архитектор Жюль Ардуен-Мансар. Бернини сказал королю, что для человека, не видевшего Италии, у него удивительно хороший вкус. Прежде чем вылепить бюст Людовика (который находится теперь в Версале), скульптор долго и пристально разглядывал его, а потом провел руками по волосам короля, чтобы они лучше выглядели.

Однако вместо римского барокко, предложенного Бернини, Людовик XIV выбрал монументальный классицизм, образец которого мы видим сегодня в спроектированном Клодом Перро восточном фасаде Лувра, украшенном колоннадой из спаренных коринфских колонн, вензелями «L» (Людовик), коронами и солнечными лучами. Лувр был королевским дворцом и, задолго до открытия в нем государственного музея в 1793 году, дворцом искусств. Некоторые комнаты использовались для демонстрации древностей и картин из королевской коллекции или для ежегодного показа новых живописных полотен. В других располагались архивы, королевская типография, художники и мебельщики, такие как Андре-Шарль Буль, который делал роскошную мебель, украшенную инкрустациями и позолоченной бронзой, так нравившуюся королю, а кроме того, там размещались Академия живописи и скульптуры и Академия надписей и изящной словесности.

«Cite ideale» для военных

Королевский Дом инвалидов был еще величественнее, чем Лувр. Армейский «cite ideale» (фр. «идеальный город») возвели на юго-западной окраине Парижа за два с половиной столетия до того, как Ле Корбюзье сделал эту фразу знаковой. В 15 внутренних дворах Дома инвалидов располагались казармы, монастырь, богадельня, булочная и мастерские (где бывшие солдаты производили одежду, обувь, ковры и выпускали книги); кроме того, там была церковь с великолепным куполом. На церемонии открытия в 1706 году король поздравил архитектора Жюля Ардуена-Мансара с окончанием строительства. Затем, повернувшись к своей жене, он сказал: «Мадам, я не могу удержаться от похвал вам за ваше участие в прославлении повелителя, вашего мужа». При французском дворе, как ни в одном другом государстве, женщины, как и искусства, пользовались особой благосклонностью короля.

Людовик XIV также построил в Париже две триумфальные арки в честь своих побед: арку Сен-Дени (1672) и триумфальные ворота Сен-Мартен (1674), — на последних король изображен обнаженным Гераклом, увенчанным Победой. После 1680 года были построены площадь Побед и Вандомская площадь, их украшали статуи короля (они были разрушены революционными массами и восстановлены при Людовике XVIII в XIX веке), которые по официальной программе были установлены и во многих других французских городах: Лионе, Дижоне, Монпелье, Ренне, а также в Квебеке. Среди наиболее известных работ есть статуя, которую все еще можно увидеть у главного алтаря в соборе Парижской Богоматери.

Несомненно, страсть, даже мания, увековечивания своей персоны была реакцией на унижения, которые Людовик испытал во время Фронды, гражданской войны (1648–1652), когда он был вынужден спасаться бегством от армии повстанцев, тайно покинуть Париж и отдалить от двора своего фаворита, главного министра кардинала Мазарини.

Эта страсть прежде всего проявилась в садах и Версальском дворце, который он начал перестраивать в 1661 году по своему личному проекту, осуществляемому вопреки советам Кольбера, который хотел, чтобы король жил в Лувре. Возможно, монарх находился под впечатлением от двух величественных зданий, построенных французскими сановниками: замка, созданного по желанию кардинала Ришелье (ныне разрушенный), и Во-ле-Виконт — владения Николя Фуке, суперинтенданта Людовика. После того как в 1661 году Фуке был заключен в тюрьму, король перевез из его замка в Версаль лучшие скульптуры и шпалеры.

Другие образцы — это дворец Венария Реале около Турина, строительство которого начинал кузен короля герцог Карл-Эммануил Савойский в 1659 году, а также ансамбли Шамбора и Фонтенбло, возведенные по воле Франциска I.
Версаль, однако, отличался от других дворцов своими масштабами, количеством окружающих его дворцов-спутников, таких как Марли, Трианон и Кланьи, роскошью, с которой он был обставлен и украшен, и бесконечными увеселениями, устраиваемыми там королем. Еще 14 октября 1663 года один из гостей писал: «Каждый день балы, балеты, комедии, пение и игра на разных музыкальных инструментах, скрипки, променады, охота и другие развлечения следовали одно за другим». Они были постоянными, за исключением семи лет после смерти Людовика XIV, и продолжались до 1789 года.
Кольбер в 1665 году жаловался: «Как жаль, что об этом величайшем и добродетельнейшем из королей… судят по меркам Версаля!» Он опасался, что Ленотр и Луи Лево (архитектор, работавший на первой стадии расширения территории) будут «тянуть Его Величество от проекта к проекту, чтобы сделать свою работу вечной».

Но даже с отдаленных полей сражений Людовик лично руководил постройкой и украшением Версаля, требуя докладывать ему о «каждой детали». Шарль Перро из Академии надписей и изящной словесности говорил, что, если архитекторы подвергали сомнению желания короля, он заявлял «громким голосом, в котором звучал гнев: делайте, что хотите, но, если вы это разрушите, я построю это заново, как было прежде, и без каких-либо изменений».

«Повсюду дух юности»

Центральное помещение, Зеркальная галерея, было не только самым большим в Европе — фрески этого зала, созданные в мастерской Шарля Лебрена, восхваляли лишь короля — не так, как в других дворцах, где прославлялись родоначальники династии и олимпийские боги. С 1682 года Версаль стал главной резиденцией Людовика, заменив собой Сен-Жермен-ан-Ле. До конца правления Людовика XIV Версаль расширялся. В 1699 году, создавая новые покои для своей правнучки герцогини Бургундской, Людовик XIV сказал: «Повсюду должен царить дух юности». В то время Версаль был самым знаменитым дворцом в Европе.

Будучи резиденцией короля, Версаль одновременно служил охотничьим поместьем, здесь постоянно проходили праздники музыки и танца, демонстрации мод, находился пансион благородных девиц, а также штаб-квартиры военных и правительства. Гравюры, отпечатанные в королевской типографии, популяризировали виды Версаля при дворах Европы. Другие монархи — от Петра I в России до Жуана V в Португалии — строили подобные дворцы и павильоны.

Но звучали и голоса критиков. Английский дипломат Мэтью Прайор писал: «Его дом в Версале — самое большое посмешище в мире; он важно шествует на каждом панно и скачет на лошади на каждом потолке над нашими головами». Тем не менее сюзерен Прайора Вильгельм III тоже любил прославлять себя на гравюрах и медалях, портретах и фресках, отчасти соперничая с Людовиком.

Так же, как свои дворцы, Людовик XIV любил сады, обследуя их почти каждый день, даже в середине зимы и в возрасте 70 лет. В цветниках росли туберозы, гиацинты и нарциссы, их аромат распространялся повсюду и порой дурманил придворных. Сады пересекают широкие прямые аллеи, украшенные фонтанами и статуями, составляющими самую большую в Европе коллекцию садовой скульптуры. Как и на медалях, их тема — античность: здесь статуи Латоны, Цереры, Аполлона в окружении муз или управляющего солнечной колесницей. Были в Версале и проторомантические сады с извилистыми дорожками и девственной природой. Высшей чести удостаивались те посетители, которых король хотел поразить прогулкой по саду при работающих фонтанах. Здесь погибло множество рабочих и солдат, которые строили акведуки и поворачивали реки, чтобы пустить воду в Версаль для фонтанов.

Бумажный дворец

Понятие «Версаль» воплотилось не только в камне, но и на бумаге. Литература, вдохновившая его создание, включала проповеди придворного проповедника Жака-Бениня Боссюэ, осуждавшего фавориток короля. Благосклонность короля и любовь придворных к фарсу позволили Мольеру быть особенно смелым в изобличении сословного и религиозного ханжества в своих пьесах, которые он писал, чтобы их позабавить. Расин не только сочинял трагедии для двора, но и как королевский историограф вел хронику военных кампаний Людовика XIV. Поток мемуаров, эпиграмм, писем, написанных при дворе (самые язвительные из них — переписка короля с его немецкой невесткой Елизаветой-Шарлоттой), порой противоречит официальному толкованию событий и позволяет понять психологию того времени.

Людовик XIV создал Версаль как культурный феномен, сравнимый с Флоренцией эпохи Возрождения или с золотым веком Веймара. Сегодня благодаря профессиональному штату сотрудников и щедрому финансированию Версаль находится в лучшем состоянии, чем раньше (почти как в тот момент, когда 6 октября 1789 года он был внезапно покинут). Сегодня Центр барочной музыки наполняет дворец мелодиями, Академия верховой езды демонстрирует искусство выездки в его садах, Исследовательский центр постоянно публикует новые работы по истории королевского двора, включая биографическую базу данных всего его персонала. Каждый год дворец посещают 5 млн человек. Три столетия спустя Людовик XIV продолжает жить в своем творении.