18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Первый номер The Art Newspaper был посвящен воссоединению Берлина, где после Второй мировой войны музеи и коллекции стихийно поделили между секторами. Большой ценой был восстановлен Музейный остров, но другие государственные музеи оказались разбросанными по всему городу, и попытки собрать разрозненные части в прекрасное целое не увенчались успехом. «Форум Гумбольдта» — проект создания на месте королевского дворца Гогенцоллернов художественно-культурного центра, включающего коллекции из этих музеев, консультировал уходящий со своего поста директор Британского музея Нил Макгрегор.
Множество публикаций было посвящено Ираку, потому что бомбардировки объединенных ВВС НАТО представляли серьезную угрозу культурному наследию этой страны. Газета опубликовала карту, на которой были указаны памятники культуры и их близость к военным целям, а также слова представителя Пентагона Боба Холла: «Если Саддам Хусейн помещает военные цели на крыше храма, то храм становится военной целью». В дальнейшем наследию страны был нанесен серьезный ущерб в результате второго вторжения в Ирак в 2003 году, а в настоящее время его положение не лучше: оно находится в руках организации «Исламское государство (Ирака и Леванта)» (ИГИЛ), запрещенной в России.
Воссоединение Восточной и Западной Германии принесло много сложностей в перераспределении конфискованных произведений искусства. Мы сообщали, что в процессе разработки находится проект нового законодательства Германии, по которому большинство движимых произведений искусства, национализированных в Восточной Германии в период 1945–1990 годов, не будет возвращено прежним владельцам — прекрасная новость для недофинансируемых музеев Восточной Германии.
И действительно, не нужно обременять и так уже напряженный бюджет воссоединения. Благодаря бывшим владельцам эта ситуация вылилась в 20-летний мораторий, который закончился только в 2014 году. С тех пор были решены не все, но многие судебные дела по реституции.
Оцененный в то время в $70 млн клад античных серебряных предметов, незаконно приобретенный в 1980-х годах консорциумом, в который входили Питер Уилсон, бывший председатель Sotheby’s, дилер Райнер Циц и Спенсер Комптон, маркиз Нортгемптонский, оказался в центре конфликта, когда его попытались продать на Sotheby’s в Нью-Йорке в 1990 году; Ливан, Хорватия и Венгрия — три страны, каждая из которых заявляла, что клад был незаконно вывезен с ее территории. В 1993 году суд присяжных в Нью-Йорке вынес решение в пользу ответчиков вследствие недостаточных доказательств, и клад остался у маркиза. Предметы из него больше открыто не предлагались. В 2014 году Венгрия купила 7 из 14 артефактов по официально заявленной цене €15 млн. Дело о так называемых сокровищах Севсо стало вехой в развитии юриспруденции и привело к осознанию того, что незаконно добытые произведения искусства не имеют выхода на рынок.
Национальная лотерея Великобритании, задуманная как способ сбора денег на благие дела, была основана в ноябре 1994 года. Прогнозировалось, что в 1995 году на искусство и наследие Великобритании будет собрано от £75 млн до £100 млн, хотя критики этой схемы утверждали, что она послужила предлогом для правительства выделять меньше средств на эти цели. И действительно, лейбористы тратили большие суммы на искусство, а с приходом в 2010 году к власти консерваторов эти траты значительно уменьшились.
Сохо утратил свою репутацию района авангардного искусства в Нью-Йорке, каким он был в 1960–1980-е годы, в результате экономического спада в начале 1990-х: многочисленные галереи и художественные пространства были вытеснены из бизнеса. Затем эта территория была перестроена в торговый район, и в нем остались только крупнейшие и самые успешные галереи, ведь они могли себе это позволить. Авангардные же галереи и художники начали перебираться в Западный Челси, тогда весьма заброшенное место с дешевой арендой. Сегодня это одно из наиболее востребованных мест на Манхэттене, и теперь его могут позволить себе только престижные галереи. И опять из него переезжают молодые авангардные галереи и художники — на этот раз через реку в Бруклин и дальше.
Проблема разрешений на вывоз особенно важных произведений искусства является законодательным минным полем, на котором каждая страна применяет свои собственные законы. В 1996 году Кассационный суд Парижа вынес решение о том, чго государство должно заплатить 45 млн франков (£18,8 млн) Жаку Уолтеру, бывшему владельцу картины Винсента Ван Гога Сад в Овере (1890). Эта работа была классифицирована как «исторический памятник», что подразумевало невозможность ее вывоза из страны. Владелец вынужден был продать работу на аукционе в Париже за 55 млн франков — всего лишь за четверть реальной стоимости. Теперь государство должно было раскошелиться и выплатить разницу. Сегодня законы Франции требуют от государства покупать любые классифицированные таким образом произведения за полную рыночную цену в течение 30 месяцев, после чего произведение можно экспортировать.
Мы посвятили целую страницу открытию Музея Гуггенхайма в Бильбао, одного из самых авторитетных в мире музеев, здание которого было спроектировано выдающимся канадско-американским архитектором Фрэнком Гери. Это был переломный момент по многим причинам, но главным образом потому, что впервые музей единолично и почти мгновенно оживил экономику умирающего промышленного города.
Города и поселения по всему миру начинают состязаться за заказы на строительство своих музеев выдающимися архитекторами; построенные ими здания лучше известны, чем коллекции, которые в них хранятся. Эта тенденция продолжается, особенно в странах с развивающейся экономикой. К примеру, впечатляющий музей, построенный Захой Хадид, открылся в Баку в Азербайджане.
В Сhristie’s было принято решение о том, что только произведения, созданные за последние 30 лет, могут называться современным искусством. На торгах, устроенных 22 апреля в этом аукционном доме в Лондоне, были представлены работы таких авторитетных художников, как Герхард Рихтер, Георг Базелиц, Йозеф Бойс и Даниель Бюрен, а также «Молодых британских художников» (Дэмиен Херст, Гэри Хьюм и другие), тогда как художники более старшего поколения — и, возможно, более дорогие — были передвинуты в категорию ХХ века. В мае 1997 года Sotheby’s также продал некоторые современные работы в Нью-Йорке.
С тех пор галереи и ярмарки, специализирующиеся на сверхсовременном искусстве, процветают, цены на самых новых и самых востребованных художников растут, и появляется совершенно новое поколение коллекционеров-инвесторов.
Музей современного искусства в Тегеране начал показывать западную живопись, приобретенную во время режима свергнутого впоследствии шаха. Она была скрыта от глаз публики на протяжении двух десятилетий правления исламистов. Это возвестило о начале процесса потепления в культурных связях страны с Западом при президенте Мохаммаде Хатами.
В 2003 году после 40-летнего отсутствия Иран принял участие в Венецианской биеннале. Однако отношения стали прохладными, когда в 2005–2013 годах у власти встал консервативный Махмуд Ахмадинежад, и вновь потеплели при более мягком Хассане Рухани. Осенью 2015 года директор Лувра Жан-Люк Мартинес посетил Тегеран для участия в переговорах, а Италия собирается отправить на выставку в Национальный музей Ирана четыре античные скульптуры.
На разворот газеты мы поместили перечень всех сайтов интернет-аукционов, которые процветали в то время. Многие из тех, кто их поддерживал, объявляли о смерти мира искусства, каким мы его знали. Но мы скептически относились к финансовым показателям интернет-торговли искусством. Неудивительно, что почти ни одного из перечисленных сайтов больше не существует, что тем самым подтверждает наше убеждение в том, что, хотя онлайн-рынок искусства имеет, конечно, свое место в мире искусства (что и было определено 15 лет назад), он не заменит собой традиционный бизнес, по крайней мере это будет не скоро.
11 сентября Лучо Поцци, актер и художник, писал: «Сегодня я занимался маленьким пейзажем, я копировал его с одной сделанной мною фотографии… Бесполезность этой маленькой картины является реакцией на ужасные события. Это не акт надежды или противления. Искусство не меняет политики мира. Давайте не будем обманывать себя: то, что мы называем искусством, больше не выполняет задач, которые оно когда-то ставило, но силы зла не могут преодолеть даже скромную безделицу заурядного художника. И это именно потому, что хрупкие живописные поверхности не служат никакой цели… они словно беззвучный крик свободы заключенного, у которого отнята бумага, карандаш, но, несмотря на это, он плюет на пол и рисует пальцем на пыли, давая себе еще один день на размышления, который не могут отнять у него охранники».
Documenta, международная выставка, проводимая каждые пять лет в немецком городке Касселе, показала ответ современного искусства на события 11 сентября. Выставка представила мощное обличение насилия, бедности и распада общества — без гендерной тематики, без иронии и прямых упоминаний о разворачивающейся катастрофе. Ее куратор Оквуи Энвезор выбрал серьезных художников, обращающихся к глобальным проблемам. Живопись почти отвергнута, в изобилии видео, документальные фильмы и фотографии. Некоторые критики сочли, что выставка слишком явно социологическая и политическая, что ей недостает иносказательности и «художественности», — но так было нужно на тот момент, она напомнила миру искусства о широких просторах жизни за его пределами. С тех пор сцена искусства открылась для Ближнего Востока, Азии, Африки и Латинской Америки. Гегемония западного искусства закончилась, по крайней мере в музеях.
Разграбление Иракского национального музея местным населением после вторжения в страну войск союзников стало предзнаменованием ожидавшего ее хаоса, убийств и разрушений. Грабежи происходили в течение четырех дней начиная с 10 апреля; войска США стояли поблизости, но им не удалось вмешаться. The Art Newspaper немедленно приобрела редкий каталог с изображениями предметов из багдадского музея, отсканировала и разместила фото в Интернете, чтобы помочь дилерам, Интерполу и таможне идентифицировать украденное. Примерно 15 тыс. из всего собрания, насчитывавшего 170 тыс. предметов, было похищено, из них около 10 тыс. (например, множество цилиндрических печатей) до сих пор не найдено. Национальный музей в Ираке вновь открылся 12 лет спустя, в феврале 2015 года, сразу после того, как боевики ИГИЛ разрушили скульптуры в музее Мосула (их не удалось украсть в 2003 году, потому что они были очень большими).
Несмотря на напряженные отношения между Западом и Ираном в связи с ядерной программой, культурный обмен между научными учреждениями и музеями продолжался. Восточный институт при Чикагском университете возвратил на их родину археологические артефакты, а сотрудники университета вошли в команду иранских археологов, работавших на местах новых раскопок около Персеполя. Из Музея современного искусства в Тегеране в Тейт отправился триптих Фрэнсиса Бэкона Три фигуры в комнате (1964), а в 2005 году в Британском музее должна была состояться крупная выставка Великолепие Древней Персии с многочисленными произведениями, прибывшими из Ирана. Дело дошло до того, что в 2010 году знаменитый цилиндр царя Кира был выдан на время музею в Тегеране.
Шейх Сауд бин Мохаммед аль-Тани, двоюродный брат эмира Катара и один из самых замечательных коллекционеров мира, был отправлен под домашний арест. Это стало огромной потерей для музеев страны, потому что шейх имел подлинную страсть, глаз и инстинкт коллекционера. Однако в бухгалтерской отчетности о покупках для Национального совета по культуре, искусству и наследию, председателем которого он был с 1997 до 2005 год, царил полный беспорядок, так как он путал предметы для будущей музейной коллекции и своей собственной. Он скоро был освобожден, но не восстановлен в должности. В эксклюзивном интервью The Art Newspaper он сказал: «Я хочу, чтобы посетители музея видели либо самое лучшее, либо ничего». Элегантный Музей исламского искусства, построенный Бэй Юмином, которого выбрал шейх Сауд, открылся в 2008 году; имя шейха не упоминалось ни в одной из речей. Он умер 9 ноября 2014 года в возрасте 48 лет.
Первые требования реституции произведений искусства, отнятых нацистами у евреев, прозвучали еще в 1990-е. Самое знаменитое дело, о котором в 2015 году сняли фильм Женщина в золотом, — дело по поводу картин Густава Климта из коллекции Фердинанда Блох-Бауэра. Пять картин Климта, включая знаменитый портрет Адели Блох-Бауэр, были конфискованы нацистами и в итоге оказались в галерее «Бельведер» в Вене. Мария Альтман, 89-летняя племянница исконного владельца, Блох-Бауэра, предъявила иск австрийскому государству — для этого потребовалось сначала решение Верховного суда США, в котором отвергалась претензия Австрии на суверенный иммунитет. В январе 2006 года Арбитражный суд Вены решил дело в ее пользу. Через несколько месяцев после этого нью-йоркский миллиардер Рональд Лаудер заплатил солидную сумму в $135 млн за золотой портрет Адели, и теперь он висит в его нью-йоркском музее Neue Galerie.
Успех первого аукциона Christie’s в Дубае в 2006 году подкрепил эпохальное решение Абу-Даби инвестировать в строительство филиала Лувра, куда на десять лет будет одолжено 300 работ из коллекций Лувра и других французских музеев. Впечатляющее здание по проекту Жана Нувеля должно открыться в 2016 году. Эмират выплачивает €1 млрд в течение 30 лет новому ведомству, Agence France-Muséums, на финансирование консорциума участвующих музеев. Национальный музей имени шейха Зайеда ибн Султана аль-Нахайяна, основателя ОАЭ, должен открыться в 2016 году в потрясающем здании, построенном бюро Foster + Partners. Музей Гуггенхайма в Абу-Даби, еще одна франшиза, по которой принято решение в 2007 году, формирует свою коллекцию, но строительство здания по проекту Фрэнка Гери пока на нулевом цикле. Недавние бурные события на Ближнем Востоке способствовали развитию искусства в регионе.
В год бума с последующей депрессией в экономике имел место и один знаковый эпизод. Коллекция современного китайского искусства была представлена публике в Музее современного искусства «Луизиана» в Дании в 2007 году, а затем демонстрировалась в Музее Израиля в Иерусалиме. Всего через два дня после закрытия выставки в Музее Израиля в марте 2008 года Sotheby’s объявил, что все экспонировавшиеся там произведения были проданы в Гонконг. Ни «Луизиана», ни Музей Израиля не знали об этих планах избавления от произведений.
Так называемая коллекция Эстелла, включавшая 200 произведений 69 художников, была составлена в период 2004–2007 годов дилером Майклом Гедуисом для двух директоров фирмы Weight Watchers. Она была куплена нью-йоркским дилером Уильямом Аквавеллой в 2007 году, и Sotheby’s был также в ней заинтересован. На аукционе работы ушли за $17,8 млн (оценка $12 млн) к частным покупателям из Китая и Гонконга.
Миучча Прада, ведущий концептуальный дизайнер в мире концептуального искусства, показала путь, по которому следуют самые престижные бренды, — переплетение искусства с шопингом. Создав по всему миру сеть своих магазинов, она начала сотрудничать с выдающимся архитектором Ремом Колхасом, с куратором Джермано Челантом и с художниками в проекте арт-центра Prada в Милане. Они создали более динамичную, чем любой государственный музей в этом городе, многофункциональную «деревню искусства» в старых фабричных помещениях, открытую в мае 2015 года.
Через десять лет после своего открытия галерея Тейт Модерн не только расширилась, но и заявила о себе больше, чем любой другой музей. Ее директор Николас Серота писал в нашей газете: «Музей XXI века должен основываться на встречах с незнакомым и на взаимообмене и спорах, а не только на идее совершенства, личных размышлениях и уходе от „реального“ мира. Это динамичное пространство для идей, бесед и споров о новом и историческом искусстве в глобальном контексте». Пять лет спустя, в июле 2015 года, Серота сказал, что правительство не поддерживало музей в его первое революционное десятилетие. «Будущее бросает вызов. Мы уже видим такие существенные бюджетные сокращения в центральном и местном финансировании, что даже усилиями и воображением кураторов невозможно обеспечить дальнейшее предоставление всех услуг. Музеи опустели в результате вынужденного отказа от работы кураторов, и есть опасность появления трещин, что приведет к коллапсу», — сказал он.
Как бы ни были сомнительны данные аукционных домов Beijing Poly и China Guardian из Китая, по которым китайский арт-рынок занимает второе место после США, слова новых руководителей мира искусства этой страны начали регулярно цитироваться псевдознатоками и инвесторами, объясняющими причины, почему глобальный рынок не может теперь рухнуть. В Гонконге свою галерею открыл Ларри Гагосян, представляя в ней инкрустированный бриллиантами череп Дэмиена Херста, а вслед за ним — галереи Lehmann Maupin, Perrotin и White Cube. Владельцы ярмарок Art Basel и Art Basel Miami Beach купили контрольный пакет гонконгской ярмарки искусств.
Китайское государство продолжает инвестировать в музеи и школы дизайна, и по всей стране открываются частные музеи, хотя некоторые из них оказались совершенно ненужными. При этом художник Ай Вэйвэй был арестован и провел в заключении 81 день якобы за налоговые правонарушения, а на самом деле за защиту прав человека.
Подозрение в том, что существует огромное количества подделок абстрактного экспрессионизма возникло из-за скандала вокруг нью-йоркской галереи Knoedler (она уже прекратила свое существование). На галерею был подан иск от коллекционера Пьера Лагранжа, утверждавшего, что в 2007 году та продала ему за $17 млн подделку картины Джексона Поллока. Было проведено расследование возможных подделок работ таких художников, как Марк Ротко, Виллем де Кунинг и Ричард Дибенкорн. В мае выяснилось, что правопреемники Дибенкорна предупреждали галерею Knoedler о махинациях до того, как работы были проданы.
В Германии Вольфганг Бельтракки, осужденный за подделку и коррупцию в 2011 году, заявил, что подделал примерно 1–2 тыс. работ приблизительно 50 художников, таких как Макс Эрнст и Фернан Леже. Угроза судебного преследования не радует экспертов. Комиссии по атрибуции работ Энди Уорхола, Жан-Мишеля Баскиа и Роя Лихтенштейна и Фонд Кита Харинга объявили, что больше не будут заниматься атрибуцией работ своих художников.
Обзор, подготовленный The Art Newspaper, показал, что арт-рынок и вроде бы некоммерческий мир музейных выставок и биеннале пересекаются больше, чем когда-либо. Оказалось, что почти в одной трети из 600 персональных выставок современных художников, проходивших в музеях США в 2007–2013 годах, фигурировали имена художников, которых представили всего пять галерей: Gagosian, Pace, Marian Goodman, David Zwirner и Hauser & Wirth. Это наводит на мысль о растущем влиянии малого числа галерей, особенно если они предлагают финансовую и логистическую поддержку. Роберт Сторр, декан Школы искусств Йельского университета, сказал: «Кураторы отказываются от выполнения своих обязанностей… в пользу более предприимчивых галерей, которые кроме соображений прибыли — а в некоторых случаях и из-за нее, — подчас более отважны и любознательны, чем их коллеги». Обзор также показал, что музеи слишком много внимания уделяют 300 авторитетным художникам — наследию мирового уровня.
Метрополитен-музей переманил пятерых британских кураторов в Нью-Йорк. «Жалование в лондонских музеях смехотворное, — сказал Джордж Голднер, глава отдела гравюр и рисунков. — Лондон — город дорогой… Это вам не Монголия». Есть вероятность, что ситуация еще ухудшится после ноябрьской сметы бюджетных расходов; вдобавок на одну треть сокращен бюджет на государственные музеи Великобритании с тех пор, как коалиционное правительство консерваторов пришло к власти в 2010 году.
В феврале ИГИЛ начала свою иконоборческую кампанию с разрушения ассирийских скульптур в музее Мосула. В августе в Пальмире был обезглавлен 81-летний сирийский археолог Халед аль-Асад, который руководил перемещением сотен скульптур в безопасное место. Его схватили и пытали, чтобы узнать, где находятся спрятанные древности. «Убив его, они поразили три цели: он был против разрушения древностей во имя псевдорелигии, он выступал против продажи находок из незаконных раскопок, и он был связан с режимом Башара Асада», — считает Фредерик Фалес, возглавлявший итало-французскую археологическую экспедицию в Сирии с 1994 по 1998 год. Потом ИГИЛ взорвала храмы Баальшамина и Бэла, а также памятники античности в Пальмире. Мария Бёмер, председатель Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО, сказала: «С 1980 года Пальмира была в списке всемирного наследия ЮНЕСКО. Поэтому это также преступление против культурной идентичности сирийского народа и человечества в целом».
