100-летие дадаизма отметят по-особому

Дадаизм появился на свет в феврале  1916 года в нейтральной Швейцарии, а точнее, в Цюрихе, куда стекались из вовлеченных в мировую войну сопредельных стран разномастные пацифисты и уклонисты, в том числе поэты, художники и музыканты. Именно одному из них, немцу Хуго Баллю, и его подруге Эмми Хеннингс пришла идея открыть заведение, где могут собираться «свои», то есть такая же неприкаянная богема, выступавшая против войны и всего того, что ее породило. Так на тихой Шпигельгассе, в доме 1, в арендованной Баллем бывшей молочной появилось «Кабаре Вольтер».

Балль и его друзья, среди которых были в дальнейшем активные участники дада румынский художник Марсель Янко и скульптор из Эльзаса Ханс Арп, начали подготовку первого вечера. Тогда же к движению присоединился приехавший из Берлина поэт и критик Рихард Хюльзенбек, а Янко привел к Баллю своего приятеля по Бухаресту — начинающего поэта Тристана Тцара, тут же взявшего в свои руки все организационные вопросы. Вряд ли тогда Балль догадывался, сколько энергии в этом щуплом 19-летнем юноше, для солидности носившем монокль, и что скоро они разойдутся по принципиальным вопросам о том, что важнее: заложить основы нового искусства, свободного от дискредитировавших себя войной буржуазной морали и ценностей, или высмеивание всего и вся, как считал Тцара.

Победил Тцара, а Балль, разочаровавшись в дада, вскоре покинул Цюрих, чтобы посвятить себя религии и духовным медитациям. Тцара же стал главным мотором и пропагандистом движения — проводил шумные дада-вечера, нередко заканчивавшиеся вызовом полиции, с чтением абсурдистских стихов, исполнением какофонической музыки и «экспрессионистских танцев» с художественными выставками сначала в «Кабаре Вольтер», а когда их попросили освободить помещение, в недолго просуществовавшей галерее «Дада».

У дадаистов нет никакой программы и эстетических установок, объявил Тцара в своем Манифесте дада 1918 года. В отличие, например, от тех же итальянских футуристов, первыми сообщивших о своем отказе от искусства прошлого, от понятий «гармония» и «хороший вкус», устраивавших похожие на дада скандальные акции. Но дадаисты терпеть не могли милитаристский дух футуризма. Да, они были разрушителями, но пацифистами и анархистами: свобода во всем и от всего, и никаких авторитетов. «Дада не было направлением в искусстве в традиционном смысле — то была гроза, разразившаяся над искусством того времени, как война над народами», — вспоминал позже один из активных участников движения Ханс Рихтер.

Тцара не ограничивался Цюрихом и энергично расширял круг единомышленников за пределами Швейцарии. Переписывался с духовным лидером парижских авангардистов Гийомом Аполлинером, а когда тот умер в 1918 году, вышел на литературный круг Андре Бретона, Луи Арагона, Поля Элюара, Филиппа Супо и Жоржа Рибмон-Дессеня, с 1919 года начавших выпускать свой авангардистский журнал Litterature. Он отсылает им свой журнал Dada с вышеупомянутым манифестом и предлагает печататься в нем. Те с энтузиазмом откликаются. Налаживает Тцара контакты и с Франсисом Пикабиа, художником, поэтом и издателем нигилистско-анархического журнала «391», выходившего сначала в Барселоне, затем в Париже и Нью-Йорке.

Хуже складывались отношения с берлинскими дадаистами. Движение там возглавил среди прочих Хюльзенбек, соперничавший с Тцара за лидерство и вернувшийся в 1917 году в Берлин, чтобы сгруппировать вокруг дада всех левых художников.

Не было разве что возможности выхода на прямой контакт с Марселем Дюшаном и Ман Рэем в Нью-Йорке. Только в 1921 году Тцара получил от Дюшана письмо с шутливой просьбой разрешить им использовать слово «дада», на что ответил, что «дада принадлежит всем и каждому».

Когда же энергия цюрихского дада окончательно сошла на нет, его главный промоутер принимает единственно правильное решение — уехать в Париж, где отныне будут разворачиваться основные события. «Дада-весна бушевала в Париже — после того, как в Цюрихе, Нью-Йорке и Берлине она уже отцвела. И потянулись сюда перелетные птицы», — вспоминал Рихтер. По легенде, Тристан Тцара как «анти-Мессия» и «пророк дада» в конце 1919 года въехал во французскую столицу на ослепительно-белом автомобиле, медленно проезжавшем по бульвару Распай через триумфальную арку из листовок с собственными памфлетами и воззваниями, приветствуемый восторженной толпой поклонников и фейерверками. На самом же деле с одним чемоданчиком он прямиком с Восточного вокзала отправился к Пикабиа, который, да, приглашал его в Париж, но вовсе не ждал.

Начался новый период в деятельности Тцара: он близко сходится с кружком Бретона; как и в Цюрихе, устраивает шумные вечера с чтением стихов и выставками с участием не столько дадаистов, сколько востребованных тогда в Париже художников — Пикабиа, Хуана Гриса, Джорджо Де Кирико, Фернана Леже, Жака Липшица; и продолжает издавать свой журнал Dada, теперь с офранцуженным названием Bulletin Dada и Dadaphone.

Однако понимая, что закат дадаизма не за горами (на пятки ему уже наступал Андре Бретон, который хотел упорядочить хаотичный художественный процесс, декларируемый дадаизмом, подвести под него солидную эстетическую базу), Тристан Тцара решил в паре со своим «антидругом» Хюльзенбеком подытожить достижения дада, издав его «атлас» под названием Dadako. Нашелся и немецкий издатель, но по причине разногласий между Тцара и Хюльзенбеком, а также из-за отсутствия денег замысел не был осуществлен. Хюльзенбеку удалось в более скромном формате издать свой Альманах дада в 1920 году.

Тцара, впрочем, не терял надежды и решил реализовать этот амбициозный проект уже самостоятельно, назвав его Глобус дада и договорившись напечатать в парижском издательстве La Sirene у своих друзей Жана Кокто и Блеза Сандрара. Даже объявил тираж — 10 тыс. экземпляров! Фотографии своих работ (живопись, фотомонтаж, коллаж, графический дизайн) прислали из разных стран более 30 художников, были собраны также литературные тексты дадаистов и документы. Издание обещало быть эпохальным. Но Тцара опять постигла неудача, и опять из-за отсутствия средств. Проект был похоронен, как тогда казалось его автору, навсегда. В сентябре 1922 года Тцара объявляет о смерти самого дадаизма и, конечно, не подписывает в 1924 году Манифест сюрреализма Бретона, в отличие от многих своих прежних единомышленников.

И вот теперь, спустя век, о проекте Тцара вспомнили в Кустхаусе в Цюрихе к юбилею дадаизма. Почему бы вместо привычной ретроспективы не собрать на выставку работы тех авторов, которых Тцара собирался включить в свою антологию? Предложить зрителю увидеть дадаизм глазами одного из его лидеров — такая идея пришла в голову независимому куратору из Нью-Йорка Адриане Сюдхальтер, и вместе с коллегой из Кунстхауса Катериной Хьюг они взялись за работу — по крупицам собрали по миру из разных коллекций произведения и документы, отобранные Тцара. В результате на выставке Глобус дада. Реконструкция можно будет увидеть 200 редко выставляемых из-за хрупкости экспонатов: фотографии, рисунки, фотомонтажи и коллажи, а также подборку оригинальных прозаических и поэтических текстов, рукописей и документов. Они происходят из собрания самого цюрихского музея, обладающего большой коллекцией дада, из нью-йоркского Музея современного искусства (МоМА), из Берлинской галереи, а также из парижской Библиотеки Жака Дусе, где хранится архив Тристана Тцара.

После Цюриха выставка уедет в Нью-Йорк в МоМА (12 июня — 18 сентября), в Кунстхаусе же к этому времени откроют ретроспективу Пикабиа (3 июня — 25 сентября). А если добавить, что к выставке Глобус дада. Реконструкция издан 300-страничный каталог с 170 цветными и 100 черно-белыми иллюстрациями, где реконструирована и структура неизданной антологии, то можно смело сказать, что Тцара остался бы доволен, пусть его мечта и осуществилась только век спустя.