Разрушить клише

Вы успели провести множество проектов — как они все укладываются в одну концепцию?

У нас явно выделяется несколько направлений. Одно мы условно называем GRAD Academy, это исторические проекты. В этой линии была первая выставка, See USSR (Увидь СССР), а также выставка про Первую мировую войну Игра в аду, выставка Утопия, когда мы показывали конструктивистские объекты и полностью реконструировали Летатлина. Была выставка Кинофильм о раннем советском кино, и еще проект о советском дизайне в партнерстве с московским Музеем дизайна Работа и игра за железным занавесом, за которую газета Guardian включила нас в топ-10 выставок о дизайне за 2014 год. Это то, за что нас любят здесь, на что идет зритель. Приходят и университеты, делают со студентами ворк-шопы по дизайну прямо в пространстве экспозиции.

Теперь мы запускаем циклы лекций,  начнем со следующей исторической выставки. Это будет Неожиданный Эйзенштейн, в партнерстве с фондом «Киноклассика». Больше 60 рисунков на нее дает Российский государственный архив литературы и искусства, еще Бахрушинский театральный музей, и возьмем материал из архивов BBC. Мы хотим показать Сергея Эйзенштейна так, как его еще не видели за рубежом. Задача-максимум в образовательном направлении — сделать курс MA (master of arts, магистр) по русскому искусству в партнерстве с аккредитованными организациями, например с Институтом современного искусства (ICA), Школой по изучению славистики и Восточной Европы (SEESS).

Второе направление своей работы мы условно называем GRAD labs, Лаборатория GRAD. Это выставки современных художников, поле для эксперимента. Сюда относится недавняя выставка Ольги Чернышевой Периферийное видение. Когда мы услышали тему Московской биеннале современного искусства Взгляд из города в самом центре острова Евразия, мы поняли, что отсюда, из Лондона, у нас включается «расширенное» видение самих себя, и Олины рисунки прекрасно это передали.

В рамках этого проекта, кроме выставки, прошли три перформанса. Мы привезли Узбека Талгата Баталова (изначально постановка Театра.doc). Это документальная пьеса, основанная на его опыте получения российского гражданства. Потом мы привезли ребят из Болгарии — экспериментальный театр «Реплика» с пьесой Мы мусор из Восточной Европы. И позвали украинский коллектив, базирующийся в Лондоне, — «Молодой театр». То есть мы хотели поднять темы миграции, беженцев. Перформансы вообще новая для нас тема, но она работает потрясающе, потому что на нее приходит совсем другая аудитория.

А какой у вас зритель?

Аудитория в основном международная и английская. На наши исторические выставки приходят или студенты, или люди после 40. А на выставки GRAD labs — в основном молодежь. Интересно, что перформанс Мы мусор из Восточной Европы на тему, актуальную для всех восточноевропейцев здесь, совсем не заинтересовал здешних русских. Русские тут себя «евротаджиками» не хотят ощущать.

Что такое идеальная современная выставка?

Это такая, из которой каждый зритель выносит в первую очередь что-то новое про себя, которая трансформирует зрителя. Должны быть задействованы все рецепторы и все медиа: и графика, и живопись, и скульптура, и перформанс, и фильм. Мы сделали в этом направлении первые шаги. На выставке Кинофильм мы в партнерстве с компанией Blippar «оживили» старые литографии. Люди наводили на метку телефон, и картинки начинали с ними разговаривать.

Но театр становится, пожалуй, доминантой. Потому что для того, чтобы погрузить зрителя в приключение, дать ему необычный опыт, нужен некий сценарий. И театр, мне кажется, в следующие 50 лет будет участвовать во всех арт-историях.

У нас здесь невероятно конкурентная среда. В Лондоне по 200 выставок в неделю открывается. Формат «повесил картинки — и мы все пришли на private view» больше не работает. Чтобы заполучить журналистов и публику, нужно придумывать что-то особенное. Ну и вообще, хочется отличаться. GRAD ведь некоммерческая галерея, и хочется, чтобы она и потом продолжала жить, без непосредственно «ручного управления».

За счет чего живет некоммерческая галерея?

Пока что за счет спонсоров. Но должна в результате начать жить как профессиональная организация. Должен быть правильно выстроен маркетинг, мерчандайзинг. Ну и плюс мы работаем над своей платной образовательной программой.

Вы пробовали делать платные выставки?

Это невозможно в Лондоне, здесь бесплатные музеи. У нас была выставка Болт, посвященная балету Дмитрия Шостаковича, организованная в партнерстве с Санкт-Петербургским государственным музеем театрального и музыкального искусства. Пресса от нее просто сходила с ума. И мы поставили: «цена £5». Люди приезжали из Бристоля, из Брайтона, из Хейстингса, видели «£5», разворачивались и уходили. Люди хотят, чтобы искусство было доступным, они так привыкли. Здесь ведь музеи прежде были платные и стояли полупустые. А сейчас выросло поколение, привыкшее ходить в музей раз в неделю. Теперь это просто норма жизни.

В чем главная задача вашей галереи?

Построить современный, динамичный, актуальный культурный центр, который бы специализировался на России и Восточной Европе. Но если идти еще дальше, то глобальная задача — перестать мыслить в искусстве категориями национальности. Надо разрушить все клише, касающиеся «русского», и при этом уйти от любой пропаганды. Мы должны стать частью международной территории искусства.

Мы сейчас затеваем интернациональный проект, посвященный агиттекстилю. Планируем делать его в партнерстве с московским Музеем В.В.Маяковского, а также с лондонскими Имперским военным музеем и Музеем Виктории и Альберта. Впервые мир увидел наш агиттекстиль на выставке в Париже в 1925 году. Вначале его позаимствовали американцы, потом англичане. Мы эти платки выставим — американские, английские, которые очень часто невозможно отличить от российских. Мы собираемся показать, что пропагандистский текстиль — это не только русская тема. Мы хотим, чтобы этот проект проехал по Великобритании, и уже заручились поддержкой музея Whitworth Gallery в Манчестере, где отличная коллекция текстиля, частично выставка должна пройти на их территории. Таким образом, это еще одно направление нашей работы, условно мы его называем GRAD-спутник.

У нас планов — громадье. Будет исторический проект про советские праздники — Soviet Holidays, сконцентрированный на 8 Марта. Потом мы хотим показать 1990-е по-другому, сквозь призму английского искусства, провести параллели с Young British Artists в 1980-х. Кроме того, я думаю привезти сюда соцреализм — он будет смотреться здесь классно, отличным искусством.

Живопись соцреализма не кажется вам эстетизацией реакционных идей? И вообще плохим искусством?

А мы привезем хороший соцреализм! А насчет идеологии… Это часть нашей истории. У нас просто никто не поработал с культурной памятью. Когда Ельцин усадил Чубайса и Гайдара реформировать экономику, он должен был параллельно собрать комиссию из искусствоведов, художников, историков для того, чтобы они объяснили народу, что происходило в стране в последние 70 лет, и реинтерпретировали это. Как сделали в Германии. Но мы не поработали со своим обществом, поэтому нас так легко вернуть обратно. А я пытаюсь сказать, что мы уже другие. И считаю, что нужно показывать хороший соцреализм, причем в контексте того, что происходило в Германии. Не надо этого бояться.

Хотя, признаюсь, мне не просто понять своих сограждан. Мне и моим коллегам сложно объяснять им, что мы здесь делаем: что мы культурная платформа, что пытаемся показывать нашу историю, но через призму современности… Никто, кроме музейщиков, не понимает. Все сразу говорят: «А, ты русская галерея в Лондоне — это понятно. А где деньги? Зачем такие усилия, если на выходе нет денег?» Объяснить, что такое инвестиция в культуру, нашим людям почти невозможно. Англичанам интересно, конечно, финансирует ли галерею, например, министерство культуры, но некоммерческий формат галереи все понимают сразу.