Директор ЦТИ «Фабрика» Ася Филиппова: «У нас сложные и активные пространства, с которыми нужно договариваться»

В преддверии осеннего выставочного сезона TANR поговорила с директором Центра творческих индустрий «Фабрика» Асей Филипповой о «среднем возрасте» художника, свободомыслии, «фабричном» творчестве и грядущем фестивале «МедиаУдар», который в этом году Центр принимает на своей территории.

— Вы предлагаете художникам, прошедшим конкурсный отбор, бесплатно работать и выставляться на вашей площадке, у вас свободный вход на все выставки. Расскажите, за счет чего такая щедрость, какие источники финансирования есть у центра?

— Это наши собственные средства, которые поступают от производства бумаг (фабрика «Октябрь» до сих пор занимается производством технических бумаг: это и гуммированная бумага для производства деколей, и скоростемерная бумага для лент, и мелованная бумага для полиграфии, и калька, и ватман, и многое другое. — Прим. ред.) и от аренды рабочих помещений. В отличие от других центров у нас никогда не было большого объема внешних инвестиций. Фабрика изначально жила на условиях самоокупаемости при поддержке собственника: что мы зарабатывали, на то и жили. Выплачивая зарплаты, налоги, проводя ремонты и часть направляя на культурные проекты. Долгое время «Фабрика» представляла собой исключительно промышленное производство, затем появились и постепенно набрали силу выставочные проекты. В январе 2005 года мы показали первую выставку — спецпроект 1-й Московской биеннале современного искусства NO COMMENT, и с тех пор культурная составляющая приобрела постоянный характер.

— В одном из интервью вы говорили, что «надеяться на коммерческий успех с помощью эксплуатации современного искусства — это занятие неблагодарное». Можете пояснить?

— Если бы у нас была галерея или я была бы коллекционером, то это было бы вполне естественно. Но мы сознательно выбрали свой несколько другой путь и не ставим себе цели капитализации нашей территории через использование культурного флера — тогда мы были бы должны показывать и сосредотачивать у себя коммерческое искусство, а не лабораторные и исследовательские проекты. Безусловно, приобретение работ в коллекцию может и должно учитывать инвестиционные цели, но их достижение, я уверена, требует времени. Коллекционер может быть условно спекулянтом, а может приобретать картины, потому что он просто это любит и хочет помочь художнику. А можно и даже нужно это совмещать. Как мне кажется, все настоящие коллекционеры прежде всего любят искусство, но и умеют оценивать перспективы художника.

— Наверное, самая интересная инициатива ЦТИ «Фабрика» — «Фабричные мастерские». Одним из условий конкурса в этом году стало ограничение по возрасту: участвовали художники не моложе 35 лет. Почему?

— Программа существует уже несколько лет, мы начинали ее сессионную часть с Наташей Обельчак (медиахудожник, выпускница школы современного искусства «Свободные мастерские») в 2014 году. Тогда у программы не было никакого ценза, мы открывали прием заявок и потом отбирали победителей. В этом году благодаря возобновившемуся тесному сотрудничеству с Е.К.АртБюро и Еленой Куприной-Ляхович мы решили сменить фокус, придать отбору более понятный для адресатов вид. Мы создали экспертный совет и решили сосредоточиться на художниках от 35 до 50 лет. Это очень важный возраст для художника, когда он уже достаточно созревает для того, чтобы благодаря своему опыту сформировать личную точку зрения на этот мир, собственное видение. Художники уже не столь буквально следуют урокам мастеров в вузах и школах и приходят к тому, чтобы выразить свое мировоззрение и рефлексии. Знаете, иногда работы молодых художников буквально напитаны теми авторитетами, которые они встречают в школах современного искусства, зачастую они просто не могут от этого абстрагироваться.

— То есть только новая мысль, никакой преемственности взглядов, последователей школ?

— Мне хочется личного и зрелого взгляда, основанного на полученном образовании и знаниях. Даже читая описание некоторых проектов, порой можно определить, в какой школе кто учился, какие преподаватели читали ему лекции. Над вчерашними студентами это довлеет, а потом постепенно проходит.

— А как вы относитесь к инициативе Московской биеннале молодого искусства, на которую принимали художников не старше 35? У вас ведь проходили и параллельная, и специальные программы биеннале.

— «Пусть расцветают все цветы» — молодежная биеннале всегда работала так, новым стало только то, что и куратор основного проекта тоже принадлежит этому поколению. С молодыми безумно интересно работать, мы этим постоянно занимаемся, у них свой драйв, но после 35 лет наступает зрелость. И, к сожалению, в силу разных причин после 35 лет художники оказываются в некоем вакууме, для них уже нет ни грантов, ни стипендий, никто их не ищет. Для тех, кого на Западе называют mid-career artists, в России даже нет названия или термина. Я считаю, что кто-то должен о них позаботиться, — и мы взяли на себя эту миссию. Это интересно и ценно как для нас, так и для всего профессионального сообщества.

— Расскажите о работах прошедших конкурс художников, которые мы увидим в сентябре. Может быть, есть что-то, что их объединяет?

— Тематика разная, и я бы выделила три выставки. Выставку Павла Гришина «Гибель во льдах». Это будет большая инсталляция с видеоэлементами, которую он создает уже сейчас. Инсталляция посвящена его детским воспоминаниям, литературе, песням, которые формировали его ощущения от мира. И главное, что это абсолютный site-specific проект.

— Опередили мой вопрос. Я как раз хотела узнать, насколько архитектура места — фабричное пространство — влияет на искусство тех, кто здесь работает?

— Невозможно переоценить актуальность site-specific (работа, привязанная к определенному месту) проектов для «Фабрики». У меня в голове есть список выставок, которые у нас проходили и которыми я больше всего горжусь. И в нем большую часть можно отнести именно к этому жанру. Начиная от потрясающей тотальной инсталляции Валерия Кошлякова «Саркофаг» (2006), в которой художник два цеха полностью превратил в свой особый мир, продолжая проектами, которые делал Виктор Скерсис с молодыми художниками, — это проекты «Варвары» и «Облако на Фабрике». Всё это были site-specific проекты. Наш центр — это не то место, которое обеспечивает стерильными белыми кубами. Хотя у нас есть простое и белое пространство — в нем как раз студенты любят проводить дипломные выставки. Но все остальные наши выставочные площадки — очень сложные и активные места, с которыми надо разговаривать и договариваться.

— Получается, привозные выставки здесь невозможны. Чтобы выставляться у вас, художник должен пожить, освоиться в атмосфере этого места и уже затем что-то свое выдать?

— Просто в этом случае получится лучше. Можно, конечно, делать и привозные выставки. Но работу с пространством никто не отменял. Возвращаясь к мастерским — рядом с Павлом Гришиным будет еще одна выставка, которая называется «Зарницы». Марина Фоменко работает в грубом кирпичном пространстве, она посвятит проект вопросам экологии, валу электронного мусора, который остается от бесконечного количества техники, используемой людьми. Алексей Румянцев готовит свою инсталляцию «Реконструкция». Еще один проект будет представлен Агентством сингулярных исследований, в котором работают Аня Титова и Стас Шурипа. Они будут делиться исследованиями в рамках спецпроекта Биеннале молодого искусства, который проходит сейчас в ММСИ на Петровке. А еще будет «Сувенирная лавка» от Александра Баталова — осмысление наших локальных культурных кодов.

— В этом году фестиваль активистского искусства «МедиаУдар» пройдет на вашей площадке. Что означает для центра проведение этого мероприятия? Не боитесь, что снова блюстители здорового образа жизни прибегут с угрозами?

— Фестиваль «МедиаУдар» проводится давно, такие инициативы для нас интересны. Проект возглавляет прекрасный куратор Таня Волкова, в нем анализируются процессы, которые невозможно не замечать, которые представляют большой интерес. Все делается на профессиональном уровне, поэтому я не испытываю в связи с этим никаких опасений.

— Мне интересно узнать о работе центра с региональными художниками. Насколько я поняла, стать резидентами центра им нельзя? Какие для них есть возможности бесплатно выставляться и работать на «Фабрике»?

— Мы предоставляем свои выставочные пространства и мастерские в рамках конкурса бесплатно. Для иногородних художников проблема заключается в том, что на «Фабрике» нельзя жить — мы предоставляем места для работы, но мы не даем жилых помещений. Кстати, в нашем конкурсе мастерских принимали участие региональные художники, и среди номинантов есть двое из Тулы. Иногородние художники совершенно спокойно могут приехать и работать у нас, если им есть где остановиться. Потому что вопрос проживания мы не решаем. Проект «Резиденция» рассчитан на иностранных художников:у них есть возможность получить гранты у себя на родине, и они в состоянии оплачивать свою резиденцию и свое пребывание здесь.

— Расскажите, как вы стали сотрудничать со студентами РГГУ? У других выпускников творческих вузов есть возможность такого же продуктивного тандема?

— Мы уже давно работаем со студентами РГГУ. Это произошло благодаря сотрудничеству с Натальей Смолянской (доцент РГГУ, руководитель программы международного колледжа философии в Париже). Это у нее возникла идея, чтобы студенты кураторского факультета делали на «Фабрике» свои выставки. И потом уже к этому добавилась совместная работа над проектом «Войти и разрешить», в рамках которого мы создаем музей «Фабрики». Мы открыты и для любых других студентов.

— Проект «Войти и разрешить» реализуется на территории, далеко выходящей за пределы центра. Это как-то вписывается в концепцию продвижения центра? Увеличилась ли благодаря этому аудитория?

— Проект посвящен части Бауманского района, которая расположена вокруг «Фабрики», в этих кварталах было собрано и исследовано большое количество материала и сделано много интересных находок. В целом проект посвящен «Фабрике» как месту индустриального производства, которое было закрыто много лет, а сейчас стало открытым. Он еще находится в разработке, но, думаю, когда он заработает в полную силу, нам удастся привлечь местное сообщество в большем количестве. Но внушить людям доверие и наладить общение с сообществами сложнее, чем кажется.

— Потому что они не готовы к такой площадке?

— Да и, может быть, к непонятному языку. У нас ведь не просто краеведческий музей, а исследование личной и коллективной памяти людей, установление коммуникации. Видимо, иногда мы пользуемся не самой понятной терминологией, от этого порой возникает недоверие, которое нужно преодолевать.Мы не единственные, кто делает такие вещи. В галерее «Пересветов переулок» сейчас идет проект, посвященный художникам, которые жили в Даниловском районе. Это очень интересная работа, но отнюдь не простая. В маленьких городах этот процесс, наверное, идет легче. В Москве же трудно найти ключи, которые бы подходили ко всем.

— Есть ли у центра «Фабрика» сейчас какие-то трудности, которые вы стремитесь преодолеть?

— До недавнего времени мы уделяли мало времени маркетингу и коммуникации. В ближайшее время собираюсь сосредоточиться на этом. Я считаю, что на сегодняшний день, существуя 12 лет, стабильно работая и имея уникальные программы, которые многим интересны, мы многого достигли и имеем право рассказывать о себе больше.