Иван Самарин: «Айвазовский мог нарисовать миниатюру меньше чем за час, большую картину — за день»

Новая иллюстрированная книга Ивана Самарина и Джанни Каффьеро «Неизвестный Айвазовский» появится в продаже 29 августа. Накануне ее выхода TANR решила поговорить с одним из авторов, крупнейшим исследователем творчества мариниста, потомком дворянского рода Самариных, о том, кому принадлежит гений художника, почему не стоит торопиться называть картину подделкой, а также о любви Ивана Айвазовского к эффектам и о его «безводных» пейзажах.

Почему художник столь высокое значение придавал скорости работы, ведь у Айвазовского, как известно, была феноменальная память, он мог восстановить увиденное мгновение даже спустя годы?

Эффекты, которых Айвазовский достигает, изображая воду и небо, сильно зависят от скорости движений, быстрого нанесения тонкого красочного слоя. За один сеанс нужно было наложить тонкий слой на всю поверхность грунта до того, как тот высохнет. Иначе были бы видны края, не получилось бы плавных градаций и едва ощутимой смены тонов на больших участках картины, особенно в изображении неба. Все, кто заставал художника в работе, говорили о том, как он быстр: он мог нарисовать миниатюру меньше чем за час, большую картину — за день, на очень большую работу уходило не более десяти дней. Кроме того, это был очень энергичный человек огромной работоспособности. Его рабочий день начинался в 6 утра, а завершался в 4 вечера. Александр Серов, музыкальный критик, отец знаменитого художника, в своих записках с удивлением рассказывает, как в 1846 году застал Айвазовского прыгающим вверх-вниз перед картиной: тот хотел прибавить больше энергии кисти. Со стороны это походило на утомительные физические упражнения. Но таков был темперамент художника!

Вам в творчестве Айвазовского больше всего нравятся работы, где, помимо моря, есть вид какого-нибудь города и его дворцов. Может быть, вам не очень нравится мысль о победе стихии над человеком, которая так или иначе читается в пейзажах с открытой водой?

Несомненно, я большой поклонник городских видов Айвазовского. Моя первая книга, совместная с Джанни Кафьерро, даже называлась «Моря, города и мечты». Виды Петербурга, Венеции, Константинополя — в них чувствуется сильная увлеченность автора. Может быть, это впечатление человека XXI века? Современная Айвазовскому публика видела море раз или два раза в жизни, а возможно, и никогда, а теперь мы живем в век фотографий и путешествий. Океаны исследуются, в них меньше загадок, чем было раньше, хотя они по-прежнему внушают нам трепет. А вот что нам менее знакомо — так это Тбилиси, Киев или Каир такими, какими они были в XIX веке. Виды Москвы кисти Айвазовского тоже просто потрясающие — и это одно из настоящих открытий выставки в Третьяковской галерее. Тем не менее все это не значит, что я не восхищаюсь и его чисто морскими видами, маринами. Каждый воспринимает картину по-своему, здесь не может быть верного или неверного видения.

Какое место в творчестве Айвазовского занимают картины, на которых моря нет, — те же «сухопутные пейзажи» города Харькова, например?

К так называемым сухопутным пейзажам Ивана Айвазовского подтолкнула сама жизнь: во время Крымской войны художник с семьей укрылся под Харьковом. Там его окружали пшеничные поля украинской степи, волнующиеся на ветру, такие же бесконечные и потому напоминающие море. Художник обращался к безводным пейзажам и позднее. Его виды Кавказа конца 1860-х убеждают в том, что он мог виртуозно писать и горы.

Поправьте меня, но, по-моему, метод его работы во многом напоминает фотографию, хотя бы использованием нескольких источников освещения, словно при создании использовалась вспышка. Илья Репин, с которым они вместе написали великолепное «Прощание Пушкина с морем», тоже как-то упрекнул его по поводу одной картины: «У вас тут свет с двух сторон».

Да, и Айвазовский ответил ему: «Ах, Илья Ефимович, какой же вы педант!»

Именно! В конце концов, ведь публика даже делала безумные предположения про заднюю подсветку его полотен. Без таких световых приемов его работы не были бы столь запоминающимися?

Наверное. Но Айвазовского, в отличие от фотографа, интересовала больше не точность изображаемого, а атмосфера. «Живой фотографический аппарат, но никогда — художник», — так он говорил о тех, кто просто копирует увиденное, а не интерпретирует. Если ему нужно было нарушить законы природы ради композиции картины, он шел на это. Аналогично и на его пейзажах разных городов: не следует искать в них топографической точности, он часто добавлял в них новые здания или менял ориентацию построек ради улучшения композиции. Я предполагаю, что и цвет флагов для кораблей он выбирал сам, в зависимости от того, какой работал лучше в той или иной картине (как известно, часто это был красный). Что делают турецкие корабли неподалеку от крымского побережья? Да просто их флаг лучше играет в этой гамме! Учителя Айвазовского были романтиками, идеология которых была настроена на то, чтобы находить красоту и изумление в природе, а иногда немного ее приукрашать. В этом отношении Илья Репин уже совсем другое поколение.

Поздравляем вас с выходом вашей с Джанни Каффьеро новой книги. В «Неизвестном Айвазовском» очень любопытна третья часть. На чем вы основывались, выбирая событийные параллели к хронологии жизни мариниста, и почему такое сопоставление важно?

Я думаю, что исторический контекст всегда добавляет что-то к нашему пониманию произведений искусства. Айвазовский оказался очевидцем почти всего XIX века; он родился в эпоху Наполеона, Давида и Бетховена, а умер в эпоху Ленина, Пикассо и Стравинского. Идея параллельной хронологии заключалась в том, чтобы выделить наиболее значительные события в надежде, что в работах Айвазовского могут оказаться какие-то их отголоски. Есть ряд политических событий, свидетелем которых художник оказывался непосредственно, как, например, Крымская война 1853–1856 годов или открытие Суэцкого канала в 1869 году. В целом же третья часть издания показывает, насколько консервативным был художник, техника которого практически не менялась на протяжении всей жизни.

Очень распространенный вопрос, но все-таки: почему именно Айвазовского больше всего подделывали из русских художников? Как он сам реагировал на подделки, ведь они появились еще при жизни автора?

Подделок Айвазовского так много, потому что его работы стали востребованными, когда ему только минуло 20. Существует закон арт-рынка, гласящий, что все, имеющее ценность, будет скопировано, растиражировано, подделано. А так как художник завоевал международную репутацию — его картины стали подделывать не только в России, но и во всем мире. Нам не известно точно, как Айвазовский реагировал на подделки, но он был умным предпринимателем, который понимал их влияние на рынок, и мог быть втайне польщен таким вниманием к себе.

А правда, что существуют некие китайские мафиози с машиной, почти в точности воспроизводящей технику мастера?

Конечно, нет! Технологии экспертизы и атрибуции продвинулись сегодня достаточно далеко, чтобы не волноваться о новых подделках художника. Сложнее определить подлинность фальшивых картин с автографами, а также старых копий, но и это возможно, необходим лишь хороший совет эксперта и толика внимания.

Как проходила работа по сбору иллюстраций для книги? Ведь в нее вошло много репродукций картин из частных коллекций?

Да, наша цель состояла в том, чтобы опубликовать малоизвестные работы Айвазовского из частных коллекций. Иллюстрации с репродукциями из музейных собраний, в том числе европейских и турецких, вошли в первую книгу о художнике — «Моря, города и мечты», которая вышла в 2000 году. Все иллюстрации из обеих книг можно будет найти в каталоге работ художника, в последней части новой книги.

В которой вы, к слову, пишете, что экспертам не следует торопиться с заявлениями о том, что та или иная картина — подделка. На ваш взгляд, насколько ответственен перед рынком должен быть эксперт?

Я считаю, что исключение произведения из истории искусства в силу ошибочного мнения специалиста представляет собой гораздо большую утрату для культуры, нежели признание подделки. Подделка просуществует какое-то время благодаря деньгам, но рано или поздно обман будет раскрыт, а вот подлинник, отвергнутый по ошибке, рискует быть утраченным навсегда, оказаться обесцененным. В этом смысле эксперты должны хорошо знать свои обязанности не только на рынке, который носит временный характер, но и в истории искусства и самой культуры. Я существую в этом бизнесе в течение 30 лет, и я знаю, как резко атрибуция может изменить судьбу картины. В некоторых случаях заявления «я не уверен» или «я не знаю» все-таки лучше.

Вы, наверное, слышали о реакции Украины на московскую выставку? Что вы думаете о претензиях относительно привезенных из феодосийской галереи работ? Кстати, в Сети возникла и другая группа недовольных. Им не нравится, что СМИ забывают упомянуть об армянском происхождении гения Ованеса Гайвазяна.

В зависимости от того, какой сайт вы мониторите, Google может провозгласить художника русским, украинским, армянским, крымским и даже турецким. То, что можно сказать наверняка, глядя на его картины: он любил все эти места. Спустя два столетия после его рождения Айвазовского любят и ценят не только в каждой отдельно взятой и упомянутой вами стране, но и по всему миру.

А когда и почему вы сами увлеклись Айвазовским? Вам легко отличать его работы от подделок?

Это произошло, когда я начал работать в Sotheby’s в 1988 году. Он тогда был самым дорогим художником, с которым имел дело наш русский отдел, и при этом мы практически не имели информации о нем. У нас были лишь старые советские альбомы с репродукциями плохого качества некоторых из «хитов» художника и практически полным отсутствием текста в них. Мне захотелось это исправить, для чего я объединился с Джанни Каффьеро, амбициозным коллекционером, который увлекается Айвазовским на протяжении всей жизни. Составление каталога-резоне казалось вначале практически невозможной задачей. Но мы решили, что у нас нет причин откладывать этот процесс, ведь он может быть продолжен и усовершенствован будущими поколениями.