Елена Каменская: «В России грузинское искусство начала ХХ века никогда не было представлено так широко»

Искусствовед, куратор выставки «Грузинский авангард: 1900–1930-е», которая откроется в Отделе личных коллекций ГМИИ им. А.С.Пушкина 8 декабря, рассказала о главных грузинских художниках XX века, а также о том, для какой выставки в Третьяковскую галерею привезут винтажные авто.

Расскажите, пожалуйста, о выставке в Пушкинском музее.

В России грузинское искусство начала ХХ века никогда не было представлено так широко. Нам с Иветой Манашеровой удалось в невероятно короткие сроки собрать более 200 произведений живописи и графики и подготовить специальное издание с материалами исследователей из разных стран. Моя любовь к грузинскому искусству началась в 2013 году с подготовки выставки и конференции в Московском музее современного искусства (ММОМА), посвященных Василию Шухаеву. Именно тогда я попала в фонды грузинских музеев, в частности Национальной галереи, Музея Театра им. К.Марджанишвили, Литературного музея, и была потрясена их коллекциями. Эталонные работы Пиросмани, Гудиашвили, Какабадзе редко покидают стены Голубой галереи на проспекте Руставели. И меня особенно пленила театральная графика 1920-х годов, в частности работы Петрэ Оцхели. Тогда я впервые задумалась о том, чтобы показать их вместе в России, тем более что в отечественных коллекциях есть выдающиеся произведения этих художников. В своих чаяниях мы совпали с Иветой и Тамазом Манашеровыми и Мариной Лошак. Важно подчеркнуть, что при всей сложности отношений между двумя странами грузинские исследователи и коллекционеры мгновенно отозвались на наш призыв к сотрудничеству. Национальный музей, «Грузия-фильм», Тбилисский театральный музей, а также потомки Гудиашвили, Какабадзе, Гамрекели, Зданевичей предоставили возможность работать с архивными материалами.

Какие художники будут представлены на выставке?

Мы выбирали первые имена и наиболее показательные работы. В их числе Нико Пиросмани, Ладо Гудиашвили, Давид Какабадзе, Зигмунд Валишевский и Кирилл Зданевич, Елена Ахвледиани и Александр Бажбеук-Меликян, театральные художники Ираклий Гамрекели и Петрэ Оцхели. Объединяет их тот факт, что почти весь период своего творческого становления они провели в Тифлисе. Однако по характеру все художники очень разные. Эпическая простота Пиросмани мало сочетается с пряными, почти лубочными, томными «одалисками» Гудиашвили, ассамбляжи и абстракции Какабадзе имеют мало общего с лихими рисунками и живописью Зиги Валишевского и Кирилла Зданевича, а тончайшие эскизы Оцхели совсем не похожи на конструктивистские рисунки главного художника Театра им. Ш.Руставели Ираклия Гамрекели. Однако парит над всеми, конечно, Пиросмани. Очень быстро «клеенки» Пиросмани стали если не источником вдохновения, то примером свободного от «академической» косности чистого искусства. Их рано начали коллекционировать сами художники.

Как устроена экспозиция в пространстве музея?

Мы попытались развести художников по залам в соответствии с их стилистикой. Эту сложную задачу решал архитектор Алексей Подкидышев. На первом этаже — Какабадзе, выше — Гудиашвили и театральная графика разных авторов, на третьем — Пиросмани. В небольшом кинозале будут демонстрироваться фрагменты кинофильмов, в создании которых приняли участие некоторые герои нашей выставки. Например, художник Давид Какабадзе в 1924 году запатентовал «безочковый стереосинематограф», прототип технологии 3D — совершенно революционную штуковину по тем временам! На мой взгляд, Какабадзе — один из самых радикальных и смелых грузинских художников этой эпохи. В нем был скрыт большой потенциал, который ему не было дано реализовать: в Тифлисе его подвергли жесткой критике. Но он смог раскрыться в кинематографе, оформив шедевр мирового кино — «Соль Сванетии» режиссера Михаила Калатозишвили (Калатозова). Фрагменты этого фильма 1930 года также можно будет увидеть в экспозиции.

Тбилиси был ярким художественным центром в начале ХХ века, но и в дальнейшем городу суждено было сыграть важную роль в жизни многих художников. После войны именно сюда приезжает Василий Шухаев, выставку которого вы курировали в ММОМА. Говорят, что ее подготовка была сродни работе детектива?

Шухаевский проект 2014 года появился, можно сказать, случайно. Я писала диссертацию, посвященную Александру Яковлеву, Шухаев всегда был где-то рядом. Однажды в Московском музее современного искусства меня попросили посмотреть несколько работ Шухаева, а потом еще несколько. Вскоре музей купил небольшой архив наследников, и постепенно проект начал складываться. Мы восстановили судьбы почти всех героев большого полкового портрета из Государственного Русского музея, впервые выставили редкие ранние работы из зарубежных частных собраний, смогли переатрибутировать целый ряд произведений. В конце года должен наконец выйти увесистый сборник материалов шухаевской конференции.

На выставке вам удалось показать разные стороны творчества Василия Шухаева: театральные работы, книжные иллюстрации, карикатуры...

Да, в Париже, куда Шухаев попал в 1921 году, он сотрудничал с издательством Якова Шифрина «Плеяда», оформил несколько изданий русской классики. Примерно тогда же он приступает к работе в парижском театре Балиева «Летучая мышь» и в кинематографе. В начале 1930-х на страницах Vanity Fair публиковались карикатуры Шухаева на известных писателей и политических деятелей, в том числе на Гитлера и Сталина. У Шухаева очень непростая и интересная биография. На выставке было также большое количество материалов, восстанавливающих обстоятельства его жизни в магаданском лагере и работы в лагерном театре, куда он попал из Ленинграда после ареста в 1937 году. По истечении срока Шухаев через знакомых оказывается в Тбилиси: в Москве и Ленинграде он более проживать не имел права. Там он и остался жить и работать, стал заслуженным художником Грузинской ССР.

Уже можно узнать подробности о выставке Александра Яковлева, которую планирует открыть Третьяковская галерея в 2018 году?

Сейчас мы активно ищем спонсора, и если поиски увенчаются успехом, то в 2018 году состоится выставка. Она будет посвящена главным образом путешествиям Александра Яковлева. В России его знают в основном как неоклассика, но на самом деле это совсем другой художник, совершенно нам неизвестный‭. «Неоакадемизм» и та особая эквилибристика рисунка, знакомая российской аудитории по музейным коллекциям, были лишь этапом для него. Он ушел гораздо дальше и раскрылся в полную силу уже после поездки на Дальний Восток, в 1920-е. И очень близко подошел к ар-деко. Стал едва ли не провозвестником этого стиля в середине 1920-х, представил парижской публике свои китайские и африканские работы и спровоцировал моду на Черный континент.

Когда произошла встреча Яковлева с Андре Ситроеном? И будут ли на выставке работы художника из африканского и азиатского циклов?

Да, обязательно будут. Они и составят основу экспозиции. Яковлев приехал во Францию в 1919 году из Японии. Очень быстро он освоил новую для себя форму самопрезентации — через художественные галереи. На одной из таких парижских выставок автомобильный магнат Андре Ситроен и увидел восточные картины нового русского émigrée. Ситроен тогда готовил большой рекламный автопробег по Африке, он пригласил Яковлева присоединиться к экспедиции в качестве штатного художника. Так Яковлев оказался участником «Черного рейда» (1924–1925). Позже он пройдет с командой Ситроена по сложнейшему маршруту по Великому шелковому пути — «Желтый рейд». За передвижениям групп следила вся страна, передавались телеграммы, корреспонденты сменяли друг друга на разных этапах пути. С большим успехом проходили отчетные выставки по возвращении. В Лувре в 1925 году на итоговой выставке рядом с полугусеничными вездеходами типа «Скарабей» были размещены чучела животных, африканские маски, ткани и рисунки и живопись Яковлева. В наши дни подобный «колониальный шик» многих смутит, но в 1920-е, время открытий и постижения незнакомых цивилизаций, контекст, да и этические нормы были иными. На московскую выставку мы рассчитываем привезти из музея Citroën винтажные автомобили 1924 года.