Распродажа советского наследия только начинается

Одной из последних сенсаций русского арт-рынка стало появление на аукционе Sotheby’s полотен художников-соцреалистов из собрания Международной конфедерации союзов художников (МКСХ). Дальше — больше: осенью МКСХ планирует открыть в Центральном доме художника (ЦДХ) в Москве галерею, где будет продавать про­изведения из своей коллекции.

Рынок соцреализма скуден, серьезных работ на нем немного. Когда-то, на волне от перестройки и падения СССР, за рубеж вынесло довольно много произведений, вернее, очень много: дилеры, западные и наши, грузовиками вывозили содержимое мастерских советских художников, без госзаказа оставшихся не у дел. Сталины и пионерки, советские праздники и физкультурные парады, изредка букеты и пейзажи — вначале их скупали западные коллекционеры, с середины 2000‑х годов эти полотна начали возвращаться к российским коллекционерам (за исключением Сталиных и пионерок, спрос на которых угас вовсе). Однако по действовавшей в советские времена системе в мастерской художника редко могли оставаться большие, выставочные, тематические полотна — разве что неудачные. Сохранялись только небольшие авторские повторения и лирическая «необязательная» живопись.

Система работала двумя способами: госзаказ и закупки, осуществляемые союзами художников. Члены СХ работали на художественных комбинатах, выполняя заказы госучреждений и госпредприятий (в каждом заводоуправлении висела какая-нибудь картина, не говоря про дома отдыха и клубы); кроме того, СХ СССР и республиканские или городские союзы организовывали выставки, обычно тематические (например, к 50-летию Октября), куда художники представляли свои работы, а закупочная комиссия выбирала лучшее. Если автор был известный, с ним могли заключить договор заранее, так сказать, с гарантией покупки.

Потом часть приобретенных работ СХ передавал в музеи, от столичных до далеких региональных, а другую часть возили в виде передвижных выставок по всей стране. Средства у СХ были огромные — больше, чем у Министерства культуры. Они поступали в виде отчислений от продажи картин, публикации каталогов или альбомов, с прибыли художественных комбинатов и художественных мастерских — СХ СССР был, наверное, самым богатым творческим союзом.

Когда СССР распался, то региональные и городские коллекции местных союзов были утрачены — преимущественно распроданы — и вкупе с имуществом заводских клубов, бывших всесоюзных здравниц и столичных гостиниц попали на рынок. И с тех пор никаких крупных явлений на рынке соцреализма не было, да и взяться им, в общем-то, было неоткуда.
Зато появились крупные коллекционеры. Среди самых серьезных — Институт русского реалистического искусства Алексея Ананьева и Арт-фонд семьи Филатовых. Поэтому решение МКСХ продавать работы из своих фондов вызвало ажиотаж.
Коллекция МКСХ сохранилась полностью — в том виде, как она досталась нынешнему коллективному владельцу в 1992 году. Около 50 тыс. произведений, прежде разбросанных по разным, часто неподходящим и случайным, хранилищам в Москве, были постепенно переведены в специальное помещение — перестроенный под современные требования хранения один из цехов Подольского завода художественных материалов. Для торгов на Sotheby’s выбрали вещи из самых лучших: Юного конструктора Александра Дейнеки (1966), Над снегами Георгия Нисского (1964), Воспоминание о военном хлебе Юрия Пименова (1963), Идет первый теплоход Владимира Стожарова (1965). К ним добавили графику первых имен соцреализма и набор работ действующих членов СХ. Лондонские торги принесли конфедерации около £2 млн; один только Нисский ушел за £1,5 млн (это «цена молотка» — столько, сколько досталось продавцу; покупатель же заплатил £1,762 млн — с учетом процентов аукционного дома). Это самая высокая цена, полученная на аукционах не просто за работы Георгия Нисского, но и вообще за произведение социалистического реализма, и вторая, если рассматривать в целом русских художников второй половины ХХ века, дороже Над снегами только Жук Ильи Кабакова (1982), проданный в 2008-м за £2,9 млн. Картина Юный конструктор Александра Дейнеки на торгах продана не была, хотя интерес к ней имелся явный.

Суммируя, на данный момент МКСХ — крупнейший игрок на рынке произведений соцреализма. Руководство конфедерации уверено, что сможет диктовать цены на первые имена, потому что такого качества и масштаба работ нет больше ни у кого.
На зимнем аукционе Sotheby’s (конец ноября 2014 года) снова появятся произведения из фондов МКСХ. Но еще раньше, в сентябре — октябре, в ЦДХ откроется галерея МКСХ. Название уже придумано — SUART. Это два зала площадью 200 и 60 м², профессионально оборудованные для показа живописи; там же есть помещения для хранения. На первой выставке (рабочее название — Советское наследие: шедевры из коллекции МКСХ) планируется показать лучшие вещи во главе с Юным конструктором; их коллекционеры смогут — если сойдутся в цене с МКСХ, — приобрести. «Будем приглашать заинтересованных лиц и вести переговоры», — сказал в интервью TANR председатель исполкома МКСХ Масут Фаткулин.

Масут Фаткулин: «Тягаться с нами никто не может»

Работы из коллекции конфедерации на Sotheby’s привлекли большое внимание. Вы так и рассчитывали?

Да. К советскому и российскому реалистическому искусству сейчас на Западе большой интерес — в основном, конечно, у коллекционеров российского, или советского, происхождения. В то же время все можно объяснить реальным и объективным восприятием высокого уровня того искусства. Работа Юный конструктор Александра Дейнеки вызвала в Лондоне фурор: она занимала центральное место в аукционном зале, была на билбордах и в журналах.

Однако на аукционе ее никто не купил.

Перед торгами мне намекали, что мы слишком подняли цену (у полотна был эстимейт £2–3 млн). Но мы считали — и продолжаем так считать, — что картина того стоит, и отказались снижать цену. Предыдущим лотом на торгах была также картина из нашей коллекции — Над снегами Георгия Нисского, цена на нее взлетела феерически — с эстимейта в £500–700 тыс. до £1,5 млн. Ее купил Алексей Ананьев, основатель Института русского реалистического искусства; у него большая коллекция, но шедевров музейного уровня в ней не очень много. Это был исторический рекорд для советской живописи. А вот на прекрасную девушку Дейнеки коллекционеры явно сговорились сбить цену — во время торгов за нее никто не боролся; зато сразу после торгов мне поступило несколько предложений продать картину за £1,8 млн, но я отказался. Те, кто предлагал, были очень расстроены. Ну а нам не обязательно было ее продавать — нам нужно было продемонстрировать уровень своей коллекции. Теперь все увидели, что мы монополисты на Дейнеку: ничего подобного ни у кого нет.

аверное, не только на Дейнеку. Какие первые имена советского искусства есть в коллекции конфедерации?

Картин Дейнеки у нас две было отличных. Но Мальчика мы в прошлом году продали в Москве — не за такую сумму, правда, как выставляли его на Sotheby’s, но за вполне внушительную. Много у нас работ Юрия Пименова, и очень хороших, — полтора десятка, наверное. Например, Лирическое новоселье, настоящий шедевр, художник получил за эту картину из серии Новые кварталы Ленинскую премию. (Кстати, Воспоминание о военном хлебе Пименова на Sotheby’s тоже не купили, а потом предложили нам отдать ее по нижнему эстимейту, за £500 тыс., и мы было уже согласились, но затем решили забрать работу назад.) У нас есть несколько отличных работ Владимира Стожарова, правда поменьше той, что продана на Sotheby’s за £410 тыс. Тягаться с нами никто не может. Музейные фонды не продаются, а наша коллекция не сравнится ни с одной частной. Мы коллекция мирового уровня, в соответствующем направлении, конечно.

Продолжите сотрудничать с Sotheby’s?

Продолжим. Дейнека был нашим паровозом. Мы вполне удовлетворены сотрудничеством, они тоже и готовы на наши условия, то есть выбирать, что продавать и за сколько, мы будем сами.

И что планируете выбрать?

У нас много работ Сергея Герасимова, но мы сейчас видим, что цены на него высоко не поднимутся. Многообещающий сегмент — художники Армении и Азербайджана; Sotheby’s активно развивает этот сектор, делает специальный тематический аукцион Crossroads, посвященный Кавказу, Центральной Азии, Ирану и Турции. Например, произведения Таира Салахова по хорошим ценам покупают азербайджанские коллекционеры, особенно ранние произведения, до 1980-х годов, цены доходят до $400–500 тыс. Работы Александра и Петра Смолиных, ярких представителей «сурового стиля», в какой-то момент были востребованны. Произведения Павла Никонова спроса не находят.

Покупатели в этом разделе все русские, их не так много, и их вкусы мы в целом знаем. Петр Авен если и покупает советских художников, то работы должны быть довоенными. Алексей Ананьев приобретает классический соцреализм. Андрей Филатов интересуется произведениями Виктора Попкова. Некоторые коллекционеры проявляют интерес к ленинградской школе, например к картинам Андрея Мыльникова и Евсея Моисеенко, но у Санкт-Петербургского союза художников не осталось ничего, работы есть только у нас. Однако для нас не важно распродавать все прямо сейчас!

А что важно?

Занять на рынке достойное место и определиться с трендом. Мы уже добились того, что советское искусство было представлено достойными вещами и достойно оценено. Это потянет за собой и цены на современных художников реалистического направления. Я знаю, что многие покупатели и профессиональные продавцы, например галеристы, заходившие в залы Sotheby’s, пока там висела наша живопись, очень удивлялись: прежде они не видели ничего подобного, не знают этих имен. Моя картина Гранаты из Кувы очень их заинтересовала (и была продана на Sotheby’s за £45 тыс.). Кроме советских классиков, мы выдвинули на Sotheby’s девять работ современных российских художников-реалистов — и пять из них были приобретены. Sotheby’s обозначил уровень цен, и в Москве мы будем ориентироваться на них.

Собираетесь продавать работы из коллекции и в Москве?

Мы считаем, они не должны лежать на складе и покрываться пылью. Сейчас мы завершаем в ЦДХ строительство галереи, которая будет принадлежать конфедерации, мы назвали ее SUART. Будем делать там регулярные выставки, приглашать заинтересованных лиц, вести переговоры. Что-то будем продавать, но будем и покупать.

Речь о системе закупок вроде той, что была в Союзе художников СССР?

При СССР покупали в гораздо большем объеме и, положа руку на сердце, не всегда самого лучшего качества. Был междусобойчик: сначала работы начальства, потом приближенных… Поэтому у нас теперь часть работ — процентов 20 от коллекции — не самые лучшие. Мы образовали экспертную комиссию, выработали правила. Каждому союзу, входящему в конфедерацию, даем возможность представить на рассмотрение комиссии определенное количество работ, вначале в виде репродукций. Потом то, что заслуживает внимания, будем привозить на выставку и с нее выбирать. Работы председателей я запретил даже рассматривать — и свои тоже.

Какие требования будут предъявляться к работам?

Главное требование — качество. Никаких требований к тематике, естественно, не будет, — как и к виду искусства, и к жанру.

Но это должен быть реализм?

На любой выставке конфедерации есть нефигуративные работы. Такое искусство у нас никакого шока или неприятия не вызывает. Художники-профессионалы всегда могут отличить хорошую работу — не важно, фигуративная она или нет.

Как будете определять цену?

Как на Sotheby’s, где за начинающего никогда не дают много. Начнем с £5–6 тыс. примерно — другие и по такой цене не купят, у нас ведь нет рынка на реализм. Для любого художника важно, чтобы его творчество было доступно людям, а не пылилось в мастерской, и мы будем показывать эти работы. Нынешней молодежи сложно работать в классической технике, нужно уметь ее совмещать с остротой, со взглядом современного художника. Я уверен, что фигуратив еще далеко не исчерпал свои возможности и картину маслом никто не отменял. У актуальных художников есть больше шансов продвинуться: свои галереи, биеннале. Вот и у нас будут свои.