«Квадрат» Рубена Эстлунда: самоирония в Каннах

Рассказ о нескольких днях из жизни директора музея (Клас Банг) начинается с вопроса по теории искусства: американская журналистка (Элизабет Мосс), прочитавшая экспликацию к очередной выставке, спрашивает, что значат все эти слова об отсутствии присутствия и присутствии отсутствия в пространстве экспозиции. Директор слегка вздрагивает, но находится: «Допустим, я возьму вашу сумочку и поставлю ее здесь в зале. Тем самым она может превратиться в экспонат». Журналистка смотрит недоверчиво и слегка вздрагивает.

Действие происходит в воображаемом музее современного искусства в Копенгагене. Здание музея играет королевский дворец, но с вывеской «X-Royal Museum» — там, где когда-то была монархия, царит современное искусство. Проводить съемки во дворце правящая фамилия не разрешила, позволив использовать только фасад. Это обстоятельство, пусть и скрытое от зрителей, можно считать метафорой отношений искусства и власти, что фильму только на пользу, ведь в нем как раз исследуется роль искусства в жизни современного общества. Даже его название кажется символичным: «square» — это одновременно и площадь как место социальной активности, и квадрат, отсылающий, по крайней мере в контексте современного искусства, к одному из самых знаковых произведений теперь уже классического авангарда.

В центре сюжета современного «Квадрата» — инсталляция, представляющая собой участок брусчатки с табличкой, объясняющей зрителю, что он находится на территории, где люди должны проявлять доверие и заботу по отношению друг к другу. Фильм основан на реальных событиях. В 2014 году Эстлунд вместе с продюсером Калле Боманом провели акцию в музее Вандалорум в городе Вернаму на юге Швеции. Их работа была вдохновлена Всеобщей декларацией прав человека: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства». Впоследствии «Белый квадрат» стал постоянной инсталляцией на центральной площади Вернаму. Эстлунд вспоминает, что однажды в квадрате оставили цветок с запиской: «Спасибо тем, кто помогал нашему сыну».

Частью инсталляции был и тест на доверие: посетители музея должны были выбрать одну из дверей — «я доверяю людям» или «я не доверяю людям». В качестве следующего шага тем, кто предпочел доверие, предлагали оставить свои телефон и кошелек на полу в зале музея. В одном из ключевых эпизодов фильма тоже фигурируют телефон и кошелек, а также запонки (с ними связан один из самых смешных моментов). А уличные карманники, жертвой которых стал главный герой, действуют прямо как художники-акционисты.

Прием легкого переноса, отстраненного взгляда позволяет авторам проводить параллели между реальными событиями и перформативными действиями. Лекцию модного художника (Доминик Уэст в роли, вернее, пародии на Джулиана Шнабеля) то и дело прерывает посетитель, страдающий синдромом Туретта, который вставляет свои внезапные реплики «Чушь собачья» или «Заткнись» в самые подходящие с точки зрения здравого смысла моменты. Кадр с раскапывающим помойку Кристианом напоминает о «мусорных» фотографиях Вика Муниса. В квартире наивной журналистки обитает шимпанзе, в то же время в одной из самых важных и жестоких сцен фильма участвует «художник Олег Рогозин», человек-горилла, то есть существо, не обремененное, в отличие от Homo sapiens, этической проблематикой и озабоченное лишь вытеснением альфа-самца и репродуктивной функцией. В его роли выступил актер, каскадер и хореограф Терри Нотари («Аватар», «Планета обезьян»), а в числе 300 гостей и статистов в этой сцене снимались кураторы и директора различных музеев. В этой фигуре знатоки современного искусства увидели пародию на российского акциониста, «человека-собаку» Олега Кулика. Один из громких скандалов в его карьере был связан с международной выставкой в Швеции в середине 1990-х, когда посетитель пожаловался: «Меня укусило произведение искусства!»

Фильм, продолжающийся больше двух часов, включает и откровенные анекдоты вроде сметенной уборщиком инсталляции из кучек гравия, которую обычным посетителям даже фотографировать не разрешают, и гротесковую сатиру на современных пиар-менеджеров, готовых на шокирующее и циничное изображение насилия ради привлечения внимания к гуманитарным ценностям. Рубен Эстлунд называет «Квадрат» «деконструкцией самообмана современного общества». Тут есть и не вполне политкорректное обращение к теме униженных и оскорбленных, и актуальная проблематика отношений с иммигрантами. Дети в «Квадрате» тоже есть (в этом году почти во всех фильмах конкурсной программы Канн им приходится страдать от жестокости взрослых).

Дать главный приз «Квадрату» — отличное решение для 70-летнего фестиваля. Который тоже представляет собой своего рода ежегодный перформанс современного киноискусства и кинобизнеса; здесь свои традиции и ритуалы, распределение ролей, красная ковровая дорожка, торжественный подъем по лестнице в главный фестивальный зал. Фестиваль — особая территория, маленький квадрат на Лазурном берегу, где каждый год собираются лидеры мирового кино и новый победитель входит в историю. Получая «Золотую пальмовую ветвь», Рубен Эстлунд устроил на радостях небольшой ультраперформанс — попросил всех в зале по его команде громко порадоваться вместе с ним, издав «крик счастья».

Сейчас, когда призы уже вручены, особенно приятно подумать о резонах, которыми, возможно, руководствовалось жюри во главе с Педро Альмодоваром, распределяя награды. Действительно, проблемы современного общества затрагиваются и в других фильмах конкурсной программы этого года. Отличие «Квадрата» в том, что он способен говорить об этих проблемах с юмором, который нужен не только чтобы насмешить, но и для того, чтобы создать дистанцию, научиться понимать, прощать и просить прощения.

Олег Кулик: «Этот фильм посвящен не мне — он посвящен всем хиппи, анархистам, всем, кто за освобождение от условностей и раскрепощение»

Я сам фильм не видел, кроме тизера. Но в Швеции у меня был перформанс «Дом собаки», который был связан с огромным международным залом. Это было во время выставки «Интерпол» в 1996 году, 21 год назад. Перформанс тогда вызвал большой скандал: там были укушены люди, сорваны мероприятия, вызвана полиция. После случившееся назвали перформансом десятилетия. В Швеции этот арт очень обсуждаем. Человек, которого я тогда укусил до крови, известный критик, издатель журнала, — в своих интервью потом рассказывал, что он побывал в пасти у бенгальского тигра.

Вообще в Северной Европе тема прикосновения к человеку, агрессии по отношению к другому не то что табуирована — она глубоко табуирована, глубоко запрятана. Там, если люди страдают, то страдают не от агрессии, а от отсутствия внимания, отсутствия человеческих взаимоотношений. И конечно, этот жест для них был практически инфернальным, с одной стороны, а с другой стороны, как мне говорили, это хоть какое-то преодоление отчужденности.

Меня на перформанс пригласил шведский художник Эрнст Билгрен, который все время работает с животными. Он говорит, что люди — это чудовища, которые не могут ни о чем договориться друг с другом. Единственные, с кем люди могут хоть как-то разговаривать, хоть как-то быть людьми, — это животные. Это его идея. Поэтому, я думаю, я попал на глубинную европейскую депрессию.

Сцена фильма, когда все сидят за столом, — это идея человечества, где все расписано, все ранжировано, у всех свое место, свои выражения, свой дресс-код. Показан милый, скучный, приличный сабантуй, на котором появляется герой, изображающий не только собаку, но и обезьяну, птицу. Так что, я думаю, это не мой образ, до меня были Диоген, венские акционисты, много так называемых телесников — людей, которые считают, что искусство должно идти из головы. Это старая борьба, вся Европа построена на рациональных признаках и основах. И такое поведение, как у меня и такого искусства, телесного низа, для Европы большая проблема. С одной стороны, оно погрязает в холодном рационализме, а с другой — это стихия, буря, протест и, главное, раскрепощенность, свобода от норм.

Поэтому этот фильм посвящен не мне — он также посвящен всем хиппи, всем анархистам, всем, кто за освобождение от условностей и за раскрепощение. В этом я и вижу смысл этой награды именно на европейском кинофестивале. Закономерно, что очень многие фильмы на серьезные и даже трагические темы не получили того внимания, которое получил этот, можно сказать, дурацкий и смешной фильм.