18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Первый в России персональный показ Ансельма Кифера (р. 1945) проходит в Эрмитаже — универсальном музее, который, обладая огромной коллекцией, ищет возможности ее тематического расширения, будь то немецкий экспрессионизм или же традиционное африканское искусство. Многолетняя программа «Эрмитаж 20/21» придумана для того, чтобы не упустить современность, представляя действующих художников и по возможности пополняя свою коллекцию. Кифер — универсальный мастер. В своем творчестве он оперирует мировой культурой — здесь и немецкая история, и религиозная мистика, античная поэзия, месопотамские мифы...
Кифера показывают много и постоянно. Он единственный из ныне живущих художников представлен в основной экспозиции Лувра. Его персональные выставки состоялись в Кунстхалле в Дюссельдорфе, Музее современного искусства (МоМА) в Нью-Йорке, Музее Гуггенхайма в Бильбао. Он регулярный участник Венецианской биеннале. В прошлом году грандиозная ретроспектива художника была показана в Центре Помпиду в Париже. Его персональные выставки открываются по миру ежемесячно (только что в Музее Родена открылась выставка «Кифер и Роден»).
Дмитрий Озерков
Заведующий отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, куратор выставки
Что значит посвящение поэту? Это признание заслуг или вызов на турнир? Что это за послание через век, произносимое в сердце города, где Велимир Хлебников провел столь важные для себя годы? Зрителю остается предполагать мистический жест, стремление выпарить целое столетие в целях получения концентрированной эссенции. Чего? Меры мира. На выставке представлена новейшая серия работ Ансельма Кифера, развивающая все его мотивы, связанные с Хлебниковым. Сухие песчаные пейзажи наполняются в них влагой, зарастают лесами, заливаются гладью озер. Возникает ощущение, что эти виды приобретают русское измерение, а корабли — российскую приписку. Хотя написаны полотна на основе немецких ландшафтов, в них звучит мотив заезженной дорожной колеи в его российской неизбывности, как во «Владимирке» Исаака Левитана. На первый взгляд кажется, что их переполняет чувство обреченности, как в «Оттепели» Федора Васильева или «Распутице» Алексея Саврасова. Но есть в этой последней серии Кифера один мотив, который ранее, кажется, отсутствовал. Это спускающийся сверху некий мощный черный пласт, словно поглощающий изображение. На подтопленный пейзаж, на бетонные города, на корабль словно надвигаются и обрушиваются почерневшие небеса. Часто Кифер использует здесь свинец, обработав его технологически сложным способом.
Корабли Кифера безнадежно запутались в этих стремительно чернеющих лесах и дорогах. Кажется, их судьба — застрять здесь навечно, став темно-бурой частью равнин, состоящих, возможно, из неразличимых остатков точно таких же кораблей, которые каждые 317 лет бесконечной истории попадают на мистическое дно. Сражения уже завершились или еще предстоят через 317 лет, а железные остовы словно зависли во времени, идущем своим чудовищным чередом.
Воспринимает ли Кифер всерьез теорию о 317 годах? Стремление разложить мир на мельчайшие элементы ему, кажется, не должно быть близко. Мне представляется, что для его пейзажей важно, скорее, хлебниковское стремление расширить пространство, чтобы тем самым суметь ухватить законы времени. Важна хлебниковская теория целиком как единая смелая система знаний, как вера в человеческую способность постоянно осмыслять себя в динамике изменений, как гуманистическое умение следить за собой со стороны, как обет культуры.
Обязательными в разговоре об Ансельме Кифере являются драматические обстоятельства его появления на свет весной 1945 года в подвале во время бомбежки союзниками небольшого немецкого городка Донауэшинген. Детство художника прошло среди руин, которые через десятилетия станут центральным объектом его творчества. «Для кого-то руины — это конец, но если есть руины, то всегда можно начать сначала», — позже заметил Кифер.
В 1969 году художник становится известным в ФРГ после показа серии фотографий «Оккупация», затрагивающих болезненную тему Третьего рейха. Кифер убежден, что табуирование темы нацизма не позволит понять причин его появления. Через несколько лет, после подробного художественного исследования германской средневековой мифологии, Кифер создает картину «Немецкие духовные герои». В комнате, крепко сколоченной из деревянного бруса, нет никого. Пустота, исчезновение становятся еще одним важным мотивом для художника.
К 1981 году относится самая известная работа Кифера — «Интерьер», изображающая обгоревшую рейхсканцелярию. К тому же времени принадлежат пронзительные картины на тему холокоста — о немке «Маргарите», соломенные косы которой поедает огонь, и еврейке «Суламифь», волосы которой стали пеплом.
В 1985 году художник купил снятые с Кельнского собора обветшавшие листы свинцовой кровли. Этот материал наряду c пылью, глиной, соломой, засушенными цветами становится важной составной частью картин и объектов Кифера. Свинец — главный материал средневековых алхимиков, которые пытались превратить его в золото. Кифер превращает этот металл в золото современного искусства.
Свинцовый самолет «Меланхолия», посвященный знаменитой гравюре Альбрехта Дюрера, никогда не взлетит. Восприятию современного человека, привыкшего к путешествиям, образ такого самолета скажет гораздо больше, чем изображение дюреровского крылатого гения, с досадой взирающего на Сатурн — планету меланхоликов и алхимиков.
Объект «Высшая жрица» состоит из двух шкафов свинцовых книг, которые Кифер назвал «Тигр» и «Евфрат», обозначив свой интерес к Междуречью, к истокам индоевропейской культуры, когда люди впервые стали задавать вопросы о себе и другом, о человеке и боге и его возможных воплощениях.
В 2004 году Кифер создал огромную инсталляцию «Семь небесных дворцов» для постоянного показа в выставочном центре «Ангар Бикокка» в Милане. Художник возвращается к теме руин, которая, как и ранее, остается метафорой не только разрушения, но и возможного начала чего-то нового. Через три года другой вариант руин он показал на первой выставке Monumenta (избранным мировым художникам дается возможность осуществить свои самые грандиозные проекты в Гран-пале) в Париже, где живет последние четверть века. Но самые многочисленные «руины» находятся на юге Франции — там Кифер построил творческую лабораторию, купив территорию бывшей промышленной зоны.
Общество мертвых поэтов: Любимые стихи кифера как главный источник вдохновения
Вообще-то любимый поэт Ансельма Кифера не Велимир Хлебников, но Пауль Целан. Его с Кифером сближает травма, нанесенная Второй мировой. Художнику (совсем как другому важному теперь персонажу нашего культурного пантеона — прозаику Винфриду Георгу Максу Зебальду) она досталась «по наследству», а вот поэт, арестованный, депортированный и потерявший родственников в концлагерях, с этой травмой не справился — прыгнул в Сену.
Целана и Кифера сближает масштаб — умение несколькими жестами, линиями, пятнами, словами вызвать из пустоты целую вселенную. Иногда достаточно фразы, чтобы соткалась картина. «Монах волосатыми пальцами книгу раскроет: сентябрь…» Подобно Киферу, Целан занозист и летуч, техника его фактурна уже на уровне синтаксиса: театр впечатления и послевкусия существует только здесь, сейчас; кажется невозможным перенести его без потерь в другое помещение.
«Крылышкуя злотописьмом тончайших жил», Кифер, совсем как Целан, необычайно точен. Шероховатости и изгибы работ его, казалось бы, произвольны, но настолько убедительны, что кажутся слитком природы. Теперь, когда они сделаны, даже странно, что их не было раньше. Подобным обаянием подлинности, кстати, обладает и Хлебников с его мускусной силой, астраханской полынной степью, клочками рукописей из грязной наволочки, тоже ведь вполне способной оказаться киферовским объектом.
Хлебникова иногда хочется сравнить с художником-акционистом. Обрывки бумаг, собранных за ним другими, есть не что иное, как документация перформанса длиною в жизнь: пепел непрерывного интеллектуального напряжения, шорох формулирования и гениальных озарений, внезапно прорывающих невнятное бормотание фактурного фона. «Золы угасшъй прах».
В том-то и дело, что стихи никогда не были для Хлебникова самоцелью, но стенограммой горения, углями отработанного смысла, пережитых предчувствий. Из-за чего чаще всего в текстах своих Хлебников демонстративно угловат — совсем как Кифер, намеренно коллекционирующий исключения из правил. Сухие подсолнухи. Ржавую медь. Гниющий бетон, осколки стекла, хрупкую древесную рухлядь, изъеденную короедом.
Если Целан в «Фуге смерти» предлагает Киферу копать могилы в небе, «там, где нет пустоты», Хлебников, самоназначивший себя «Председателем земного шара», выводит художника на вполне планетный простор, пахнущий луговыми травами, прелью да сухостоем.
Пауль Целан, кстати, переводил не только Велимира Хлебникова, но и, к примеру, Осипа Мандельштама — двух самых метафизических русских поэтов, на мотивы которых Кифер сделал едва ли не самые пронзительные работы. Кажется важным и крайне символическим, что русскую поэзию он знает именно по целановским переводам.
Точно определил место этого художника крупнейший современный немецкий философ Петер Слотердайк: «У искусства Кифера есть своя, особенная пространственность, равно удаленная как от ужасающего, так и от декоративного».
Действительно, один из лидеров сегодняшнего арт-мира, алхимик, каббалист и отшельник, сторонится названных мыслителем двух констант современного искусства. Он живет в своем замке — промзоне, редко дает интервью и не мелькает на обложках глянцевых изданий.
Проект «Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову» посвящен 100-летию русской революции. Устойчивая популярность левой идеологии в мире показывает, что маяки 1917 года не только не погасли, но и светят с новой силой. Давний интерес Кифера, работающего с мистической философией, к судьбе Председателя земного шара Хлебникова, предсказавшего русскую революцию, тоже закономерен.
Ансельм Кифер вошел в список современных художников, которых петербургский музей намеревался показать персонально, около десяти лет назад, со времени запуска проекта «Эрмитаж 20/21». В 2013 году на выставке немецкого искусства из собрания Джорджа Эконому была огромная картина Кифера «Темпельхоф» — изображение интерьера опустевшего берлинского аэропорта с многочисленными отсылками к мировой истории ХХ века. Тогда стало очевидно, что Кифер — эрмитажный художник не только по смыслам, но и чисто визуально. Но, чтобы подготовить его выставку, потребовалось несколько лет.
Эрмитаж сразу отказался от идеи ретроспективы. Музею была нужна выставка, созданная специально для него, состоящая из новых работ. И тогда летом 2016 года Кифера, который никогда прежде не бывал в России, пригласили в Северную столицу. Этот визит не афишировался, художнику показали не только музей и парадный Петербург, но и его задворки, в том числе провели по дворам-колодцам и по одному из маршрутов по городским крышам.
Впрочем, оцинкованные кровли доходных домов имени Федора Достоевского совсем не средневековый свинец Кельнского собора. Идея выставки появилась, когда Кифер заговорил о давнем знакомстве с творчеством русского поэта-футуриста Велимира Хлебникова.
В прозаическом тексте 1912 года «Учитель и ученик» Хлебников писал об открытых им законах исторического времени. Между крупнейшими морскими сражениями, между революциями, менявшими общественный строй, проходило 317 лет. Хлебников предсказывает падение Российской империи в 1917 году. На этот текст обратили внимание только после революции. Поэтому он был переведен на европейские языки и стал известен мыслящей публике.
Кифер сделал несколько проектов, связанных с русским поэтом. Самый большой, из почти 500 объектов — «Велимир Хлебников. Судьбы народов. Новая теория войны» — был показан в 2014 году в Королевской академии художеств в Лондоне.
В итоге для Эрмитажа художник решил создать картины, посвященные морским сражениям (например, «Чесма»), брошенным боевым кораблям («Морские сражения Велимира Хлебникова»). С общим посвящением великому русскому поэту в названии выставки все полотна оказываются русскими пейзажами на тему русской революции.
Государственный Эрмитаж
Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов
30 мая – 3 сентября
