18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
«Другой Джакометти» — так художественный критик Майкл Бренсон назвал Диего, младшего брата швейцарского скульптора Альберто Джакометти, в своей статье в газете New York Times 33 года назад. Альберто не нуждается в специальном представлении, о чем свидетельствует и ретроспектива в лондонской Тейт Модерн. После периода увлечения кубизмом, в 1931 году он примкнул к сюрреалистам, но настоящий прорыв в его творчестве произошел позднее. В 1944 году Джакометти начал работу над «Колесницей», изобразив в стоящей на ней женщине свою подругу Изабель Николас. Эта скульптура стала прототипом послевоенных высоких и худых, стоящих и шагающих фигур, которые сделали его знаменитым.
Альберто умер в 1966 году от сердечного приступа в возрасте 65 лет. Диего скончался в 1985-м в 82 года. Он довольно поздно занялся созданием собственных бронзовых скульптур и мебели, на которые его вдохновило творчество старшего брата. При жизни его работы можно было увидеть в домах ведущих коллекционеров, в том числе семьи Меллонов и Юбера де Живанши. Ему заказывали вещи Музей Шагала в Ницце, Фонд Маг и Музей Пикассо в Париже.
«Невозможно представить себе Альберто без Диего», — говорит Бренсон сегодня. Он познакомился с Диего в 1970 году. Бренсон рассказывает, что у Диего был «очень практический ум и некоторая жесткость». «Он был немного грубоватым, но в то же время бесшабашным, обманчиво светским и способным бурно веселиться и проявлять сердечность. На протяжении долгого времени значительная часть скульптур Альберто проходила через руки Диего. Это совершенно бесценная помощь. Но и эмоциональная связь между ними играла важнейшую роль».
Братья родились в Боргоново неподалеку от границы с Италией; Альберто — в 1901-м, Диего — 13 месяцами позже. Альберто был первым ребенком Джованни и Аннетты Джакометти. Сестра Оттилия появилась на свет в 1904-м. Самый младший брат, Бруно, родился в 1907 году — он стал архитектором в Цюрихе.
Джованни Джакометти имел огромное влияние на своих детей. Художник-постимпрессионист, он дружил с двумя ведущими художниками-символистами Швейцарии — Куно Амье, который стал крестным отцом Альберто, и Фердинандом Ходлером, крестным отцом Бруно. Крестным отцом Диего был местный учитель.
Свой первый в жизни бюст Альберто сделал в 14 лет, это был бюст брата. Он хранил его всю свою жизнь. «Я решил, что все довольно просто и что я буду более или менее способен воспроизводить то, что вижу… Сейчас, 50 лет спустя, мне это по-прежнему не удается», — вспоминал Альберто в 1962 году.
В январе 1922 года он отправился в Париж, в академию скульптора Антуана Бурделя. Джованни был в восторге, когда работы сына включили в экспозицию Салона Тюильри 1927 года. «Я всегда мечтал покорить Париж, — писал он в письме, — теперь вы трое завоевываете его — скульптурой, промышленностью, архитектурой».
Действительно, Диего недолгое время работал промышленным дизайнером. У отца были честолюбивые планы на своих детей, но среднему сыну было трудно оправдывать его ожидания. В Марселе он связался с сомнительной компанией. И когда в 1930 году по требованию матери Диего наконец осел в Париже, было очевидно, что его отправили туда под присмотр старшего брата. Тот нашел для него жилье через двор от своей студии в знаменитом районе Монпарнас.
Альберто настаивал на том, чтобы брат изучал технику скульптуры, надеясь с его помощью получить независимость от изготовителей литейных форм. Так Диего начал изготавливать каркасы для скульптур брата, а позднее — вести дела с бронзолитейщиками.
«После Второй мировой войны Диего стал для Альберто незаменимым, — рассказывает Вероник Визингер, возглавлявшая парижский Фонд Альберто и Аннетт Джакометти с его основания, с 2003 по 2014 год (Альберто женился на Аннетт Арм в 1949-м). — Благодаря ему Альберто наконец-то смог больше не беспокоиться о своих гипсовых формах».
Старший брат никогда не переставал использовать Диего и как модель. Так, 14 февраля 1935 года он писал матери, что работает над его бюстом. В тот самый день Альберто исключили из группы сюрреалистов, в том числе за то, что он работал с натурщиком. Андре Бретон высказал тогда свое возмущение Симоне де Бовуар: «Голова! Всем известно, что такое голова».
«Чтобы делать бюсты с живых моделей — Диего или Аннетт — мне нужно быть в одиночестве, — объяснял Альберто. — И если в роли натурщицы выступает моя жена, то спустя два-три дня она уже перестает быть похожей на себя… Люди, которые покупают мои произведения, делают это не потому, что видят в них сходство с моими натурщиками, а потому, что они считают их вымыслом, чистым вымыслом».
Вторая мировая война разлучила братьев. В январе 1942-го Альберто вернулся в Швейцарию, а Диего остался в Париже. В тот период он занимался продажей бронзовых скульптур брата, изготовлявшихся небольшими тиражами. И в тайне создавал собственные произведения. «Красивые скульптуры, — писала Изабель Николас в воспоминаниях. — Мне повезло видеть их. Он терпеть не мог показывать их кому-либо, кроме близких друзей». Создав собаку, кошку и пару лошадей в 1951 году, Альберто отказался от изображения животных, оставив эту тему брату. Они украшают самые востребованные предметы мебели Диего.
К концу 1950-х Альберто стал мировой знаменитостью. Американские коллекционеры были в восторге от очаровательного мужчины с точеными чертами лица, чуть прихрамывавшего и говорившего с итальянским акцентом. Сделанные Анри Картье-Брессоном и Ирвином Пенном снимки в его маленькой студии превратили Джакометти в символ богемного Парижа.
Между тем роль Диего в его творчестве становилась все значительнее. «Он всегда вдохновляет и поддерживает своего брата, — рассказывала бывшая соседка скульпторов Герта Вешер. — Они с Аннетт — самые частые и терпеливые натурщики, но Диего еще и заведует множеством бытовых вещей. Он следит за расписанием. Он избавляется от нежеланных посетителей. Все работы создаются только после долгого обсуждения между братьями».
И все же, когда в 1947 году мать попросила Альберто подписывать произведения двумя именами, он ответил прямо: «Я должен выставлять работы только под своим именем, даже когда Диего помогает мне. Диего тоже выставляет и продает то, что делает, под своим именем, даже когда я ему помогаю. В обоих случаях помощник зависит от идеи другого». Художник утверждал, что в этом вопросе между ними нет никаких разногласий.
По мере того как слава Альберто росла, отношения братьев усложнялись. «Когда Альберто бывал занят, его дилеры, например Пьер Матисс или Эме Маг, полагались на Диего в вопросах получения и отправки скульптур, — говорит Визингер. — Но некоторые коллекционеры вроде Дж. Дэвида Томпсона бывали довольно грубы и игнорировали Диего… Наверняка он страдал от такого положения дел, тем более что старался заниматься и собственным творчеством».
Все изменилось в начале 1960-х, когда Диего отказался даже позировать Альберто и тот лепил лицо брата по памяти. С 1961-го Диего всерьез переключился на собственное творчество. Катализатором этих перемен была женщина по имени Каролина. В 1959 году Альберто влюбился в 20-летнюю проститутку с Монпарнаса. Он путешествовал с ней и снабжал ее деньгами. «У Альберто были очень странные отношения с деньгами, — рассказывает Вероник Визингер. — Он бывал очень щедрым, но в отношениях с Аннетт и Диего был совсем другим. Своему брату он давал очень мало денег за всю его работу, с Аннетт было то же самое». Когда муж подарил Каролине квартиру, Аннетт, которая никогда ничего не просила, заставила его купить квартиру на Монпарнасе и ей. «Можно сказать, что Каролина взорвала планету Джакометти, — считает Визингер, — но истинные корни этого переворота кроются в самом Альберто».
Это стало еще более очевидно после его смерти. Художник никогда не планировал будущее своих работ и не составил завещания. Бремя ответственности за его наследие пало на Аннетт. Диего жил в студии на Мулен-Вер, которую Альберто купил для крупных произведений и хранения старых работ и гипсовых моделей. Когда вдове пришлось заняться инвентаризацией собственности скульптора, Диего не позволил нотариусу составить список хранившихся в этой студии произведений. И Аннетт смирилась с этим.
Диего продал большую часть оказавшихся в его распоряжении работ брата. Кроме того, Аннетт разрешила ему продолжить отливку бронзовых ламп брата, что он и делал у разных литейщиков. Эти бронзы пользовались огромным успехом; некоторые из них не были подписаны, а некоторые были и вовсе поддельными. Время от времени Диего подписывал сертификаты подлинности на произведения Альберто. Он вошел в модное общество, общался с модельером Живанши и кинопродюсером Раулем Леви. Но у этой истории была и обратная сторона: в последние годы Диего окружало немало темных личностей, использовавших влияние художника и даже обворовывавших его.
Немецкий фальсификатор Лотар Зенке, приговоренный в 2011 году к девяти годам тюрьмы, даже заявил, что получил от Диего сотни объектов и моделей, и опубликовал книгу, где утверждал, что настоящим гением из двух братьев был именно младший.
Некоторые специалисты ошибочно предполагали, что Диего мог быть активным участником творческого процесса Альберто. «Диего был великолепным ремесленником, талантливым и остроумным, он изобрел собственный причудливый мир, его объекты останутся в истории искусства, но у него не было воображения брата, не было его мощи, амбиций и целеустремленности, — считает Майкл Бренсон. — Альберто был глубоко культурным человеком, он разбирался в поэзии и философии, он был полностью погружен в историю искусства. Он всегда присутствует, он всегда современен — это неисчерпаемая личность».
Тейт Модерн
Джакометти
До 10 сентября
