18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Ивонн Фаррелл и Шелли Макнамара, кураторам 16-й Архитектурной биеннале, выбранный девиз Freespce («Свободное пространство») казался удачным, о чем они весьма пространно рассуждали в своих выступлениях: «Желание создать свободное пространство может стать специфической характеристикой каждого проекта. Но свободное, общественное, пространство может также выявить наличие или отсутствие архитектуры, если мы понимаем архитектуру как мышление, применяемое к пространству, в котором живем». В общем это верно: суть профессии архитектора заключается именно в организации пространства для жизни человека. Но то ли профессия находится в интеллектуальном кризисе, то ли то ли некоторые участники нашли повод воспользоваться девизом как шуткой. Великобритания, например, оставила свой павильон пустым, свободным от архитектуры. Бельгия поступила почти так же. Посланники других стран отнеслись к задаче серьезно, поняли свободное пространство как социально значимое, сконцентрировали внимание на общественных проблемах. В результате в нескольких павильонах появились фотографии или изображения людей, напрямую причастных к архитектуре, и, что называется, простых жителей, а также их высказывания о задачах профессии и действиях ее носителей. В павильоне Германии стоит стена с фотографиями женщин, детей и эмигрантов, высказывающихся о сегодняшнем Берлине. «Эта авантюра пытается реализовать несколько утопий и перевести протест в действие», — характеризует один из французских социальных проектов коллектив его обитателей. «Что такое здание? Что самое важное в архитектуре?» — задают простые вопросы в объединенном павильоне Северных стран, утверждая важность бережного и щедрого отношения людей к природе и демонстрируя огромные надувные шары — капсулы для жилья, «связующее звено между природной и искусственной средой».
Речь на биеннале не идет ни об архитектурной моде, ни о новых тенденциях в градостроении, ни о простых и важных решениях насущных проблем, то есть о том, что по привычке ищут посетители больших архитектурных выставок. Только всепоглощающая социальная озабоченность, которую биеннале демонстрирует уже несколько выпусков подряд. И усталость от нее, проявившаяся в обыгрывании свободы как пустоты. Интересные проекты, яркие формальные решения, выступления архитектурных звезд — и это здесь можно увидеть. Но не они определяют общее впечатление, а именно пространственные игры, притом парадоксальные.
Основной проект биеннале традиционно называется так же, как ее девиз. Заполняя свободные пространства Арсенала и главного павильона Джардини, кураторы Фаррелл и Макнамара тоже поиграли с пустотой. Есть соблазн назвать самый популярный у зрителей (и в дни показа для профессионалов, и в общедоступные) экспонат символом биеннале, но лучше воздержаться от злословия. Однако объект известного своей изобретательностью дизайнера Риккардо Блумера — двухметровой высоты металлические рамы, пускающие мыльные пузыри, — действительно завораживает. Рядом с ним из постамента поднимаются и опускаются белые параллелепипеды макетов городской застройки, и каждый раз размер моделей меняется, но это не очень заметно (работа соучастников Блумера). Так что принять огромные мыльные пузыри за метафору современной архитектурной деятельности ничего не стоит.
Основной проект биеннале довольно разнообразен, но с явным педагогическим уклоном. Фаррелл и Макнамара преподают, один из разделов их выставки называется «Практика обучения», но не только в нем заметно стремление сделать выставку позанимательней, чтобы посетители, среди которых наверняка будет много студентов, не скучали.
Некоторые выступления — чистые аттракционы. Например, несколько психоделических комнат кривых зеркал, организованных бюро экстравагантной француженки Одиль Декк, — в них с трудом понимаешь, где же твое отражение. Дезориентирует зрителей и англичанка Элисон Брукс, у нее в четырех инсталляциях также есть зеркальные комнаты с оптическими иллюзиями. Ее эффектное выступление спорит по зрительской популярности с пузырями Блумера: фанерные арки и запутанные лестницы очень фотогеничны и дают возможность сделать невероятные селфи. Но есть и скучный, как учебник, стенд Роберта Маккартера, преподавателя и автора монографии о Луисе Кане, представившего архивные работы классиков архитектурного модернизма.
Формы подачи архитектурного материала также весьма разнообразны. Например, куратор прошлой Архитектурной биеннале Алехандро Аравена развесил свои профессиональные почеркушки на веревочках — рядом, правда, прикреплены экраны, но они не больше листков бумаги. Марио Ботта на этот раз также выступил как педагог, а не звезда мировой величины. На шкафчики, похожие на кухонные, нанесены изображения: на верхних створках — фасадов старых зданий, на нижних — жуков. Причем здесь насекомые, непонятно, но зато красиво. Среди всех этих педагогических фантазий и развлечений традиционным оазисом смотрится серия рукодельных макетов из мастерской Петера Цумтора. Или модель эффектного высотного здания, развивающего идеи кубизма, созданная барселонской студией Карме Пинос. Вдохновила команду архитектора наблюдательность ее руководителя — в плане здание повторяет форму женского головного убора, что, помимо прочего, напоминает о схожести капеллы Ле Корбюзье в Роншане с монашеским капюшоном. Еще одно реально построенное высотное здание причудливой и привлекательной формы представило бюро Diller Scofiio + Renfro (автор, напомним, проекта парка в московском Зарядье). Архитекторы подчеркивают, что их университетский медицинский центр — каскад пространств, полных света и воздуха, потому что ощущения важнее практичности.
Так же решили и кураторы. Их вряд ли стоит упрекать в том, что реальные проекты теряются на выставке среди внешне привлекательных инсталляций и пространственных аттракционов. Выделенные им для основного проекта площади столь велики, что зрители физически не в состоянии внимательно рассматривать каждое конкретное предложение. Разбираться в тонкостях проектных решений удобнее в профессиональных журналах или в Интернете. Фаррелл и Макнамара предпочли сделать свою выставку зрелищной, дали публике возможность отдохнуть и не заскучать. И в этом, наверное, тоже сказался их преподавательский опыт. Еще они напомнили о творческой, фантазийной, сути профессии, которую принято считать сегодня лишь обслугой строительного бизнеса.
Мэтры архитектуры поддержали кураторов. Тойо Ито поставил круглый прозрачный павильон, где, сидя на пуфах, можно смотреть на медитативные видеоизображения. А Алваро Сиза показал пространственную композицию — чистое формотворчество.
Наш павильон посвящен вокзалам и железным дорогам. Отчасти он познавательный — демонстрирует старые и новые проекты вокзалов и видеофильм о развитии железных дорог в России. Отчасти лирический — с камерой хранения, где в ячейках лежат разные разности — от фонаря путейского обходчика до портрета Дэвида Боуи, однажды воспользовавшегося услугами РЖД. Также показан документальный фильм Даниила Зинченко о путешествии на поезде из Москвы во Владивосток, к деду.
В павильоне рассказывается не о городах, что можно было бы ожидать, а о китайской сельской местности. О ее самобытности, обычаях и народной культуре. Это и есть свободное пространство — место приложения творческих сил архитекторов. Необходимо восстановить забытые ценности и сочетать их с современными техническими и научными достижениями. Китайский павильон выглядит привлекательно благодаря трогательным объектам народного зодчества.
Самый спорный павильон. Он пуст. Но в нем сооружена лестница, взобравшись по которой, можно созерцать вершину треугольной черепичной крыши и любоваться видом на Венецианскую лагуну. Авторы павильона считают, что создали «Остров» — новое общественное пространство свободного общения, и уверяют, что вдохновились шекспировской «Бурей». Но зрители разочарованы буквальным прочтением девиза биеннале.
Германия представила важные для ее столицы проекты. Прошло 28 лет со дня падения Берлинской стены, столько же она и простояла. На освободившемся после ее разрушения пространстве были построены разные объекты. Некоторые из них, самые знаковые, показаны на выставке в павильоне: застройка площадей Потсдамер, Леопольд и Паризер, мемориал Стены, квартал Шютценштрассе. Объединенный Берлин стал местом работы ведущих европейских архитекторов, и городу есть чем гордиться.
Павильон освоен очень интересно. Представлено десять проектов так называемых третьих мест — построек, где социальная функция, возможность объединить и социализировать жителей, оказалась важнее архитектуры. Форма подачи проектов тоже оригинальна: планы и пояснения начертаны на досках как будто вручную, в картонные макеты вставлены маленькие экраны. А основное пространство павильона занимает разный житейский мусор: старые фонари, посуда, кассеты с фильмами. Он снимает пафос, напоминает, что архитектура служит жизни, ее простым потребностям.
Экспозиция называется In Statu Quo и рассказывает, что архитектура может быть посредницей в мирном сосуществовании людей разных национальностей и религий. Замечательный пример такого сосуществования показан в фильме Нины Перег «Абрам Абрам, Сара Сара» о Пещере патриархов, священном для иудеев и мусульман месте, попеременно превращающемся то в мечеть, то в синагогу. Соответственно, меняются декорации — переносятся пластиковые стулья, старые ковры и культовые предметы.
Этот павильон, названный Eurotopie, практически пуст. Только синие подиумы изображают своеобразную агору, на которую посетители могут подняться и выступить, если захотят. Пояснительный текст говорит о сложности быть столицей Европейского союза. Квартал, где расположены учреждения ЕС, по сути, город в городе, а не органичная часть Брюсселя.
Тема здесь — «Архитектурная этнография», показано несколько десятков проектов из разных стран мира. Их предлагается внимательно разглядеть, но они очень мелкие, и невооруженным глазом сделать это невозможно. Поэтому зрителям вручают лупы, вмонтированные в большие картонные диски (чтобы удобно было держать). С ними разглядывать проекты не легче, но интереснее.
