18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Отечественный дизайн — что-то вроде Снарка из поэмы Льюиса Кэрролла: его часто обсуждают, но в реальности никто не видел. Поэтому выставка Uno в Центре современного искусства МАРС (до 2 сентября) способна приятно удивить даже знатоков. Центр, специализирующийся на цифровом искусстве, в июне открыл еще и направление дизайна — причем не цифрового, а вполне осязаемого, предметного. Новый проект — детище преподавателя Британской высшей школы дизайна Умберто Джираудо и его жены Ольги Диановой. Кураторы сделали ставку на молодых, однако некоторые участники выставки, несмотря на юный возраст, уже обзавелись собственными мебельными производствами, а один, Дима Логинов, давно сотрудничает с западными брендами. Большинство объектов в экспозиции балансирует на тонкой грани между дизайном и искусством. Таковы и светильник-неваляшка Алексея Маслова, отбрасывающий на стены высокохудожественные тени, и стол Gobi со встроенными горшками для кактусов и волнистой поверхностью, похожей на барханы, Екатерины Любимовой, и причудливый комод с отверстием в форме облачка Дарьи и Константина Вериных. «Я много занимался дизайном интерьеров и заметил, что заказчики неохотно тратятся на произведения „чистого“ искусства. А покупая мой объект, они, по сути, приобретают скульптуру — только у нее есть и практическая функция», — раскрывает военную хитрость Константин Верин. Попадаются на выставке и студенческие пробы пера: одна из участниц сделала мягкий радиоприемник в виде вышитой подушечки, другая попыталась заново изобрести велосипед. Однако большинство предметов вполне функциональны. Многие экспонаты можно не только купить, но и заказать, изменив по своему желанию размер и другие параметры. Без цифровых технологий все-таки не обошлось: узнать цену и сделать заказ можно с помощью QR-кодов, напечатанных на этикетках.
Большинство произведений Романа Сакина относятся к им самим разработанному жанру «управляемой скульптуры». Его объекты и инсталляции имеют подвижные части и радуют зрителя-соучастника немудреным интерактивом. Чтобы в полной мере прочувствовать замысел автора, нужно немного впасть в детство: что-нибудь от всей души покрутить, дернуть или толкнуть — каковым занятиям на выставках с неослабным энтузиазмом предаются посетители всех возрастов. Только начнешь — остановиться невозможно: двигательная активность явно выводит утомленный пассивным созерцанием искусства организм на какие-то новые уровни восприятия. Да и просто необъяснимо веселит. Многие еще не реализованные работы вполне убедительно существуют в виде изысканно сюрреалистичных акварельных эскизов и макетов. (Мой личный фаворит — всесезонный паблик-арт-объект «Фонтан-печь».) В инсталляции «Tочка вращения — я» Сакин доводит идею интерактивности до логического конца. Если зритель является, по сути, необходимой деталью скульптуры, то почему бы не пойти дальше и не превратить в скульптуру его самого? Проект родился из идеи художника о том, что у любого пространства есть центральная точка. «Как-то, желая придумать идеальную скульптуру, которая взаимодействует с пространством, я понял, что точка и есть эта идеальная скульптура, — объясняет Сакин. — Достаточно поставить точку в любом месте и назначить ее центральной, пространство само начнет создаваться и организовываться вокруг. То есть точка — это такой созидательный приказ, а появляющееся пространство вокруг — скульптура». Сказано — сделано. Художник ставит в центре помещения точку, расставляет на разных расстояниях от нее предметы и рисует около них следы, создавая иллюзию, что вещи вращаются по орбитам, словно планеты вокруг Солнца. Встаете в середину комнаты — и вы в центре Вселенной! Почувствовать себя пупом Земли можно в галерее XL с 17 июля по 10 августа.
Пространство аукциона Vladey на «Винзаводе» уже давно работает в гибком формате то ли галереи, то ли шоурум, то ли выставочного зала. Поначалу выставки цикла «Художник недели», задуманного галеристом Владимиром Овчаренко для просвещения публики, действительно сменялись каждые семь дней, но теперь они нередко затягиваются на два-три месяца. Так, пейзажные шпалеры Жени Мачневой, как обещают сотрудники Vladey, провисят до 25 августа. И это правильно: как-никак для молодой петербургской художницы это первая персональная выставка в столице. Мода на текстиль и традиционные рукодельные техники в современном искусстве — явление настолько заметное, что его уже и модой-то назвать неудобно. Так, в основном проекте последней Венецианской биеннале почетное место занимали всевозможное шитье и вязание, а видеоарт и аттракционы с виртуальной реальностью робко жались по углам. Искусство Мачневой вполне в русле современных трендов. Художница работает на ручном ткацком станке, используя нити разной толщины для создания необычной фактуры. На изготовление каждой шпалеры уходит не меньше месяца. Текстиль и рукоделие в сознании — а может, и в подсознании — зрителя накрепко связаны с теплом и уютом. Однако образный мир Мачневой теплым и уютным никак не назовешь: ее влекут полузаброшенные заводы, детали станков, жаркий блеск льющегося металла. Все это изображено на шпалерах с документальной точностью: сюжеты художница ищет на реальных производствах — от питерского завода «Красная заря», где работал ее дедушка, до уральских промышленных гигантов, которые она посетила в рамках арт-резиденций Уральской индустриальной биеннале. И надо отдать ей должное — противоречие между темой и материалом Мачнева обыгрывает с чисто петербургской изысканностью.
Бразилец Вик Мунис в своем творчестве обычно вдохновляется творчеством чужим. С неистощимой изобретательностью воссоздает известные картины мастеров прошлого, используя самые удивительные материалы — от мусора со свалок Рио-де-Жанейро и игрушечных машинок до икры и настоящих алмазов. В числе созданных им обновленных «версий» классики — написанные шоколадным сиропом «Джоконда» Леонардо да Винчи и известный снимок Джексона Поллока за работой. Иногда, копируя картину, он просто высыпает на плоскость красочные пигменты, словно проверяя, что останется от произведения, если оставить на полотне лишь краски, но убрать прикосновения кисти живописца. Выложив на столе очередной шедевр, художник фотографирует его и сразу же уничтожает — на суд зрителей представляются лишь фотоснимки. Не слишком искушенному в тонкостях современного искусства посетителю галереи они сулят чистую радость узнавания, более опытному — повод для размышлений о сложных взаимоотношениях между вечным и преходящим, подлинным и мнимым, косной материей и оживляющей ее рукой творца. На выставке в Галерее Гари Татинцяна (до 8 сентября) не обошлось без оммажей русской классике — представлены «пигментные» версии «Апофеоза войны» Василия Верещагина и «Демона» Михаила Врубеля. Не забыта и неизбежная, как пенальти в овертайме, футбольная тема — в экспозиции демонстрируется фильм Вика Муниса «Это не мяч», посвященный главному в нынешнем сезоне виду спорта.
Проект «Всеволод Петров (1912–1978) и колесо ленинградской культуры» (до 27 декабря) по амбициозности замысла больше под стать крупному музею, чем частной галерее. Судьба искусствоведа и литератора Всеволода Николаевича Петрова для галериста Ильдара Галеева стала поводом всерьез погрузиться в труды и дни ленинградской школы 1930-х годов и послевоенного времени. Ученик Николая Пунина, друживший с Михаилом Кузминым и Даниилом Хармсом, писавший о Брюллове, Сурикове, «Мире искусства» и авангарде, Петров был неутомимым летописцем и тонким критиком художественной жизни своего родного города. Карьера его во многом типична для эпохи: работал в Русском музее, в конце 1940-х был изгнан оттуда за излишнее по тем временам пристрастие к «формализму», а в годы оттепели стал одним из ведущих искусствоведов страны. На выставке представлены портреты Петрова работы Татьяны Глебовой и Николая Харджиева, произведения входивших в его круг общения Натана Альтмана, Юрия Васнецова, Владимира Конашевича, Владимира Лебедева, Алексея Пахомова, Николая Тырсы. Помогают проникнуться духом времени архивные документы, предоставленные семьей искусствоведа, монографии, черно-белые каталоги забытых выставок. Вглядываясь в лица на поблекших снимках и пожелтевшие книжные листы, можно на время выпасть из бешеного ритма московской жизни конца 2010-х — опыт странный, но полезный. И заставляющий невольно задуматься о том, реально ли будет сделать подобную выставку о любом из героев нынешнего времени лет через 50. И если да, то что на ней станут показывать: чудом сохранившиеся скриншоты с умерших сайтов или раскопанные терпеливыми киберархеологами полустертые статусы из Facebook?
Выставки цикла Extension в «Триумфе» — истинный праздник души для любопытных, но невыездных по разным причинам любителей прекрасного, каковых в окрестностях галереи, разместившейся ровно на полпути между Кремлем и Старой площадью, водится, без сомнения, немало. В двух залах можно увидеть панораму современного искусства той или иной ближней или дальней зарубежной страны, какой она представляется самому «Триумфу» и приглашенным кураторам из соответствующего региона. Особенно удалась два года назад экспозиция, посвященная Южной Корее. Новый проект Extension.nl (6–29 июля) знакомит московскую публику с нидерландской арт-сценой. Нам покажут живопись, скульптуру и видеоинсталляции 11 молодых художников. Сквозные темы экспозиции — промежуточные состояния, занимающие все больше времени в человеческой жизни, новая утопия и модная кросс-культурность, без которой в толерантнейшей Голландии ни шагу ни назад, ни вперед, ни вбок. Сара ван Сонсбек представит палатку из блестящих термоодеял, в которой можно скрыться от всевидящих дронов, — объект, явно обреченный стать звездой Instagram. А зачарованный русским космизмом художник-алхимик Франк Аммерлан — геометрические абстракции, написанные им самим изобретенными красками на основе редких металлов.
