18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Новости о том, что тот или иной музей занялся реставрацией своего ключевого экспоната в режиме «за стеклом» — на глазах у посетителей, в последнее время появляются часто. Так, летом в Бельгии состоялась презентация подобным образом отреставрированной части Гентского алтаря Яна ван Эйка, а в октябре об аналогичном намерении объявил обладатель «Ночного дозора» Рембрандта — нидерландский Рейксмузеум. Но это лишь вершина айсберга — на самом деле список участников таких реалити-шоу намного длиннее.
Началось все в 1990-х годах. В 1994-м так приводили в порядок «Девушку с жемчужной сережкой» Яна Вермеера. В 2006-м, по сообщению газеты New York Times, американский Смитсоновский институт снабдил наблюдательным окном свою лабораторию. С начала 2010-х годов число музеев-участников постоянно растет, уже приближаясь к 20. Среди отреставрированных произведений искусства — и Дали, и ван Гог, и Гейнсборо. Музеи экспериментируют, выбирая наиболее удобные способы. Иногда это могут быть долгосрочные проекты. Например, в течение двух лет венский музей Бельведер демонстрировал посетителям реанимацию готической живописи Рюланда Фрюауфа Старшего. Или вот реставрация Гентского алтаря — она началась в 2012 году, а закончить ее обещают (в основном) в 2020-му. Случается и наоборот, когда реставратор работает на публике лишь короткий срок, в рамках какой-либо выставки, как это было на протяжении трех месяцев 2016 года в Художественном музее Цинциннати со средневековым «Ретабло святого Петра» и около пяти месяцев в Художественном музее Северной Каролины с «Сошествием Святого Духа» кисти последователя Бернарда ван Орлея.
Когда реставрация ведется на выставке, а шедевр — в достаточно хорошем состоянии (и желательно вообще ХХ века), то реставратора от публики может отделять лишь символическое ограждение из столбиков и шнура. Чаще же в выставочных залах устраивают целые застекленные комнаты, в которых, как в аквариуме, работают реставраторы. (Вариант с небольшим окошком, кажется, уже совсем вышел из моды.) Если картину можно восстанавливать лишь в горизонтальном положении, на столе — что неудобно для зрителей, — то изображение из лаборатории с помощью специальных камер транслируют на гигантские мониторы. За реставрацией «Ночного дозора», как обещает Рейксмузеум, вообще можно будет следить онлайн — это уже следующий шаг в развитии жанра музейных шоу. Впрочем, задумка амстердамского музея не ноу-хау. Скажем, в 2017 году Атенеум в Сент-Джонсбери в штате Вермонт транслировал в режиме реального времени работы над пейзажем американца Альберта Бирштадта. Но кому он, кроме вермонтцев, интересен — в отличие от Рембрандта?
Зачем музеи это делают? Конечно, это хороший новостной повод, позволяющий получить дополнительную бесплатную рекламу, но ведь этого явно недостаточно для столь кардинального решения.
Дело в том, что в «подопытного» обычно превращают крупный шедевр, визитную карточку музея. Когда такое произведение снимают со стены и кладут на реставрационный стол на несколько лет, это снижает интерес туристов и ведет к падению посещаемости. Если же картину поместить в «аквариум» к реставраторам, это, наоборот, станет дополнительным аттракционом, привлекающим фактором, а также свидетельством политики открытости, которой гордятся многие крупные музеи. Еще этот метод позволяет продемонстрировать, насколько все-таки кропотлива работа музейных специалистов и, главное, почему на нее тратятся такие крупные бюджетные средства (из-за чего многие вынуждены оправдываться).
Финансовый вопрос важен. Иногда подобное привлечение внимания — способ собрать средства на спасение картины. Разумеется, любому спонсору такое публичное мероприятие, особенно если его логотип на виду, гораздо интереснее, чем тайное священнодействие в закрытых лабораториях реставраторов. Новостной повод помогает и в случае некрупных пожертвований. Так, в 2016 году французскому Музею армии удалось собрать около €20 тыс. на публичную реставрацию чучела коня Наполеона, Визиря.
Деньги важны и в другом аспекте: не каждый музей способен осилить возведение надежного защитного стекла. Например, парижский Пти-пале прикинул, что сооружение панорамного окна для реставрации картины Гюстава Курбе из их коллекции обойдется примерно в €200 тыс. — причем смета собственно реставрационных работ оказалась меньше! Вот почему Музей Орсе, обзаведясь таким дорогим оснащением, поставил публичную реставрацию на поток: в 2015 году там отреставрировали «Мастерскую художника» Курбе, на следующий год — его же «Женщин Галлии», за ними последовали произведения менее известных французских академистов, например Августа Шенка. Бостонский Музей изящных искусств занялся этим вопросом еще более плотно. Его реставрационная программа Conservation in Action стартовала в начале 2010-х, и лабораторные комнаты с одной стеклянной стеной не пустуют никогда. За эти годы через них прошли этрусские саркофаги, азиатские свитки, Фрида Кало, Клод Моне и многое другое, включая и два портрета кисти Рембрандта, реставрация которых была завершена этой весной.
Перегородка между реставраторами и зрителями в бостонском музее — из обычного прозрачного стекла, не одностороннего. Это значит, что о душевном спокойствии американских ученых заботятся меньше, чем об обезьянках в московском зоопарке (как известно, там со стороны животных стекло тонированное, чтобы избавить их от назойливости посетителей). Не очень понятно, как с этим обстоит дело в других музеях. Вероятно, это тоже зависит от финансирования: простое стекло намного дешевле. Реставраторы, по крайней мере, иногда жалуются, что работать приходится повернувшись спиной к стеклу и надев наушники. Александр Горматюк, художник-реставратор ВХНРЦ им. И.Э.Грабаря, в беседе с главным редактором The Art Newspaper Russia Миленой Орловой рассказал, что у нас такой проект запускали во Владимире и, по его словам, «для многих подобное было психологически тяжело». Однако он считает, что такой метод помогает публике понять, что реставрация — это не только процедуры, но еще и решение умственных задач, что она требует интеллектуального подхода, раздумий реставратора.
Не зря пионером данного вида реставрации стала самая знаменитая из картин Яна Вермеера. В 1990-е годы она должна была поехать на выставку в Вашингтон, требовалась реставрация — и музей принял решение не убирать ее из экспозиции. В 1994 году была сооружена временная реставрационная студия, которая привлекала большое внимание публики. Новая реставрация состоялась в 2018 году, спустя почти четверть века. Студия со стеклянными стенами была сооружена в музейном зале. Работы проводились с 26 февраля по 11 марта в сопровождении мультимедийной экспозиции, созданной с помощью высокотехнологичных 3D-репродукций.
Обычно Гентский алтарь находится в соборе Святого Бавона, для которого и был создан. Но алтарь состоит из 24 панелей, реставрационные работы над которыми проводятся поэтапно и публично в помещении гентского музея. Летом 2018 года публике был представлен первоначальный облик агнца — символа Христа. Сейчас же ведутся работы над нижней панелью. К 2021 году обещают дойти до верхних панелей.
Пример российского опыта. В 2014 году во время благоустройства Центрального павильона ВДНХ был обнаружен огромный горельеф, спрятанный, очевидно, из-за присутствия на нем фигуры Сталина. Его реставрацию сделали частью основного проекта 6-й Московской биеннале современного искусства, проходившей на ВДНХ.
Реставрация этой созданной в 1949 году картины — пример того, как можно экономно организовать процесс. Никакого стекла — обычное ограждение. Полотно следовало бы положить горизонтально, но ведь это лишает зрелищности. Поэтому картину закрепили на мольберте с передвижными полозьями, чтобы реставратор мог двигать ее так, как ему удобно. Мастер трудился над очисткой картины Поллока от загрязнений раз в неделю, с марта по сентябрь. Также ему можно было задавать вопросы о методах реставрации живописи ХХ века.
Любопытно, что в Европе реставрацией «за стеклом» в основном увлеклись во Франции и в соседних Нидерландах и Бельгии. Но в лидерах, разумеется, США с их высоким уровнем финансирования и технического оснащения. В сентябре в музее близ Лос-Анджелеса, на бывшей вилле миллионера Генри Хантингтона, начали работу над легендарным «Голубым мальчиком» Томаса Гейнсборо, которую планируют закончить в сентябре 2019 года. Музей подробно описывает будущие процедуры: сначала реставрация пройдет на публике; потом картину все-таки унесут в лабораторию, потому что некоторые действия, скажем с лаком, можно проделать только там; а затем «Голубой мальчик» и его реставраторы опять вернутся в пространство музея.
