АЕС+Ф: порог между земным и небесным

В Манеже 25 сентября состоялась мировая премьера проекта арт-группы AEС + Ф The Liminal Space. Параллельно с 28 сентября Трилогия демонстрируется в «Мартин-Гропиус-Бау» в Берлине. Проект состоит из трех мультиканальных видеоинсталляций: Последнее восстание, Пир Трималхиона и Аllegoria Sacra. По отдельности эти три работы выставлялись неоднократно, но впервые будут собраны в одном пространстве. Интервью с Татьяной Арзамасовой и Львом Евзовичем, это половина группы AEС + Ф.

Что значит название проекта The Liminal Space?

Е: Это словосочетание. Мы оставили на английском языке. Оно означает переходное состояние, в том числе в религиозных практиках, когда человек вышел из предыдущей ипостаси, но еще не вошел в желаемую, во время ритуала. Limin (лат.) — это порог, промежуточное состояние. Некая «пороговость» присутствует во всех наших произведениях: между реальным и  виртуальным, комичным и серьезным и т. д.

А: Пародия на самих себя. 

Е: Также limin обозначает порог между земным и небесным. 

А: Название свойственно всем трем вещам. В первой части (Последнее восстание) — когда подростки рубятся между собой. В Пире Трималхиона — это граница между слугой и господином, между истинным наслаждением и наслаждением процесса потребления; мир в работе показан как будто бы прекрасным и в то же время отвратительным. Эта замершая точка, перекатить через рубеж — это будет предыдущее состояние, а если потом — это будет уже следующее, совсем другое.

Вы реагируете своими произведениями, несмотря на то, что они привязаны к другому сюжету, на современные события? Аэропорты в 2010 году, также китайский дракон — это про Олимпиаду в Пекине? Как акын: что вижу, то пою?

Е: Обычно у нас получается предвосхищать какие-то масштабные события. Вот, например, вулкан, вокруг которого летают самолеты, — это наша реакция на трагические события в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, а оказалось, что он ассоциируется с извержением исландского вулкана Эйяфьядлайокудль. Кадр, когда самолеты плывут по Венеции, — это цитата происшествия, когда пилот посадил самолет на Гудзон. Мы берем какие-то образы, которые значат больше самих себя, больше, чем сама авария, несчастный случай, террористический акт, в масштабе человечества. В наших произведениях присутствуют ассоциации с ладьей Артура или с Мертвецом Джармуша, и это не формулируется напрямую, но образ, картинка нас волнуют.

А: Аllegoria Sacra — аллюзия на картину Джованни Беллини Священная аллегория. Вообще Беллини — сам венецианец, но в итоге из окончательного варианта произведения возникает много образов, которые мы вовсе не имели в виду. Мы любим этого художника, но в данном случае наше обращение к картине — это элемент, который облегчил довольно сложное наше высказывание, мы его подвязали именно для лучшего понимания, усвоения. Русские зрители любят почитать то, что написано в каталоге, экспликации на стене, и убедиться, что они увидели именно эту картину. Картина Священная аллегория скорее мосток через поток. Ни в коем случае нельзя говорить о том, что это оживление картинки Беллини, — это совсем параллельная история и некая спекуляция на художнике. Нас картина привлекала, но, когда это совместилось с аэропортом, каннибалами и пришельцами, тогда все сошлось.

Как вы выбираете актеров для своих работ? Это ваши многочисленные друзья? Важна ли медийность и узнаваемость персонажа? Алексей Плуцер-Сарно снялся у вас до всей этой истории с группой Война?

А: Нас в Плуцере интересовала его фактура. На роль апостола Павла он подошел идеально, в этих робокопских доспехах. Специально для роли отращивал в течение года волосы и бороду. Получился такой абсолютно библейский персонаж — усталый, флегматичный, библейско-еврейской внешности. Для первой части мы использовали стрит-кастинг (подбор актеров на улице). Идешь и видишь: вот истинный «Караваджо». Также снимали учеников школы Большого
театра.

Е: В кастинге всегда есть концептуальная идея. В первой части (Последнее восстание) нас интересовал именно караваджийский андрогин — мужественные девушки, женственные мальчики, такая ангеличность, которая может перейти по сюжету на противоположную сторону. В остальных двух частях (ПирТрималхиона и Аllegoria Sacra) для нас очень важным был расовый признак, цвет кожи актеров. Мы хотели добиться разнокультурного диалога. Снимали студентов Института им. Патриса Лумумбы. В Аllegoria Sacra мы работали с реальными беженцами из Афганистана, которые на сегодняшний день в Москве торгуют мороженым. Актерами также стали настоящие африканские аристократы, из богатых семей. Третий слой — известные профессиональные актеры: С. Светличная, Б. Романов, А. Руденский, А. Харитонов, — шоумен Данила Поляков. Друзей среди актеров Трилогии очень мало. Нас интересует именно характер артиста — харизма, медийность не нужна. Какие-то люди участвовали во всех трех проектах, но их очень мало, например Данила Поляков и Наташа Гинку. Многие были заняты на двух.

Проект из трех частей изначально так задумывался?

Е: Нет. Каждый раз приходила идея следующего проекта, а когда мы сделали третий, поняли, что есть определенная общая тема, и решили, что они вполне связаны. Некие вещи перетекают из одного фильма в другой. Мы поняли, что это есть трилогия, но нам бы ни в коем случае не хотелось бы делать тетралогию. После каждого проекта происходит обрыв, и мы начинаем все заново. Все части не являются ни в коем разе продолжением предыдущей.

У вас абонемент на Венецианскую биеннале? Вы показывали все части на ней? 

Е: В 2011 году мы не участвовали, это нам приписывает пресса. Мы посчитали это ненужным для нас. В 2011 году у нас был анонсик на выставке «Гаража» в Венеции.

А: Мы довольно расслабленно смотрим на это мероприятие. Первый раз в 2007-м мы были на выставке в павильоне, второй раз — участвовали в параллельной программе. Может, мы примем участие в Венецианской биеннале 2013 года в другом проекте.

Е: С третьим проектом, Аllegoria Sacra, мы даже сознательно сделали паузу, наша публика должна нас немного ждать. Как ни странно, Россия изолирована от потока арт-индустрии. У нас практически нет музеев современного искусства международного уровня. Звезд мировой арт-сцены показывают недостаточно часто. Вот и выходит, что участие в Венецианской биеннале считается вершиной карьеры, хотя венец карьеры художника — это, наверное, какой-то масштабный музейный проект, музейная биография. Вообще венец карьеры  — это как раз The Liminal Space.

Вы начали проект в 2005 году. Далеко ли ушли технологии за семь лет? Работа по монтажу, по склейке стала проще с появлением всяких гаджетов?

А: Абсолютно.

Е: Мощность компьютеров с каждой историей увеличивалась в полтора-два раза.

А: Соответственно, это влияло на возможности и на язык.

Е: Последнее восстание мы сделали, не задумываясь о том, что сделаем видео. Это был проект фотоколлажей. Видео же было сделано практически на коленке, и нам пришлось обыгрывать недостаток технологий: искажения лиц, переплыв тел, своеобразное уродство.

А: В Последнем восстании это было необходимо. Недостаточная технологичность была обыграна как художественный язык, который нам подошел. А в Аllegoria Sacra технология уже позволяет делать довольно раскованные виртуозные вещи. Может, в следующих работах мы, наоборот, снизим технический уровень, но это зависит от идеи.

Вы плотно, семь лет, работали над проектом. Теперь какие мысли, планы? Работать в той же технике? Или чем-то другим порадуете?

А: Мы все время думаем о том, как перед собой не соврать. У нас с 1990-х годов своеобразный невроз, назойливая привычка реагировать на быструю смену событий. Мы не хотим надоедать прежде всего самим себе — это главный посыл, который нами движет. Мы делаем какие-то параллельные проекты. Мы хотим побыть в состоянии пустоты, и при этом у нас существует ряд идей, о которых рано говорить.

Группа существует уже более 20 лет. В чем секрет такой удивительной сплоченности, слаженности? Как насчет творческих конфликтов? «Секс, наркотики, рок-н-ролл» вас не рассорили.

Е: У нас всем достаточно интересно, именно этот интерес мы ценим больше всего. У нас каждый занят тем, что ему больше свойственно. Каждый имеет свое влияние в группе. У нас не существует назначенного лидерства. Естественно, никто из нас не фотографирует, так как у нас есть Фридкис.

Кто финансирует ваши проекты?

А: Финансируем проекты мы сами совместно с галереей «Триумф». И еще галерея помогает нам искать инвестмент.