Прощание с ЦДХ

Михаил Каменский
Искусствовед, основатель аукционного дома «Альфа-Арт», в 2007–2016 годах директор «Сотбис Россия — СНГ»

Совсем молодым я присутствовал при рождении ЦДХ. Ходил по его недавно построенному зданию, дышал запахом сырого бетона в его еще захламленных строительным мусором коридорах. Мой чичероне, первый директор здания Александр Григорьевич Халтурин, жестикулируя, рассказывал о грандиозных перспективах нового дома для художников. Но я, молодой специалист, полный научных амбиций, не вдохновился перспективами карьеры в этом, тогда еще сером и неуютном здании.

В 1980-е и 1990-е именно здесь судьба сводила меня с выдающимися художниками и прекрасными женщинами. Тут звучали лучшие голоса поздней волны советского рока. Никогда не забуду, как в переполненном киноконцертном зале пел Борис Гребенщиков, как мы сидели на лестницах между рядами друг у друга на коленях и как дура администраторша, чтобы заставить нас «освободить проход», выключила свет. Чудом никто не погиб! Тут проходили первые перестроечные выставки крупных западных художников: Юккера, Раушенберга, Тэнгли, Розенквиста, Бэкона... Огромные экспозиции, щедрые корпорации-спонсоры, роскошные банкеты. Помню теток, воровавших продукты со столов и уносивших в авоськах вожделенные ананасы. В начале 1990-х о событиях в ЦДХ я писал свои статьи для первых номеров газеты «Коммерсантъ», в его стенах делал свои первые шаги российский художественный рынок, тут проходили первые торги первого российского аукционного дома «Альфа-Арт» и устанавливались первые национальные рекорды цен. Многое там было первого из происходившего в культуре страны. Передо мной прошла целая вереница специфических для ЦДХ персонажей: галеристов-дилетантов, безумных художников и искусствоведов, бандитов, ищущих наживы на непонятном рынке, жадных арт-дилеров, вдохновенных музыкантов, коллекционеров, спекулянтов.

Директор ЦДХ Владимир Куропатов трепетной рукой быстро превращал его в выгодный арендный бизнес. Уже к середине 1990-х запах денег заглушал в его стенах запах искусства. Все соответствовало духу времени. В ходе развития конфликта между арендатором Б. и администрацией на ступеньках ЦДХ ассасин в кепке нанес жестокий удар обрезком трубы по голове заместителя директора по хозяйственной работе Михаила Курчицера. Тот выжил и после этого еще долго сдавал в аренду помещения. С воцарением у руля Василия Бычкова началась эра крупномасштабных ярмарок. Все как-то развивалось одновременно: современное искусство, дизайн и мебель; вместе с Василием мы придумывали Российский антикварный салон. Но главным и бесспорным достижением места я считаю non/fiction. В памяти народной именно это блестящее предприятие будет сиять долго и ярко.

Провожая в последний путь Центральный дом художников, уже давно ставший the Central House of Artists, можно лишь пожелать, чтобы в его периметре появилось новое место силы — но не силы денег, а силы искусства. Мир праху его! ЦДХ умер, да здравствует ГТГ!

Ольга Кройтор
Художница

Сейчас, когда я пытаюсь вспоминать ЦДХ, в памяти всплывает много хорошего, что-то, естественно, я уже не могу вспомнить. И правда, там много всего происходило. Первая отчетная выставка после окончания ИПСИ; участие в параллельной программе «Арт Москвы», после которой второй раз в жизни у меня купили коллажи в хорошую коллекцию; там же проходил кинофестиваль Tomorrow, куда меня позвали в состав жюри; там же проходила Премия Кандинского, если не ошибаюсь, и много чего еще.

Но все мы также помним дикие вывески вроде «ярмарка шуб» и тому подобное. Это всех раздражало. Такое, конечно, должно быть, но… с учетом того, что у нас в городе и так мало пространств, предназначенных для показа искусства, делать здесь очередной магазин, думаю, ужасная идея.

Не помешало бы и преобразовать внутренний его вид. Я не говорю, что надо все сносить. Есть отличные европейские примеры интеграции нового в старое. Сохраняя прошлое, сделать его приспособленным для показа искусства, адекватным времени, с учетом существующих технологий. Я бы хотела видеть ЦДХ преобразованным, хотелось бы верить этому месту. Посмотрим.

Юрий Аввакумов
Архитектор

В 1977 году в Париже открылся Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду площадью 100 тыс. кв. м. В составе — музей современного искусства, библиотека, концертные и выставочные залы, кинозал и так далее. Через два года в Москве открылся Центральный дом художника, в котором тоже были выставочные и кинозалы. А музей в здании — Третьяковская галерея — открылся в 1986 году. Площадь нашего «Бобура» равнялась 65 тыс. кв. м. Дом был построен один, а управлялся он двумя разными организациями, что временами превращало его в хозяйственный тянитолкай.

Помню, в 1985-м я сделал свою первую выставку в ЦДХ, когда он принимал Международный фестиваль молодежи и студентов. Это была выставка молодых советских архитекторов. Уже через год ее под именем бумажной архитектуры пригласили в Любляну, а далее — везде: Париж, Милан, Лондон, Франкфурт, Брюссель. В 1989-м я проектировал выставку Любови Поповой в ГТГ, и это была первая выставка, когда картины крепились к временным стенам жестко, а не на веревках. Тысячу сто костылей нам пришлось резать вручную, поскольку отечественная метизная промышленность таких тогда не выпускала. А в 2009 году, когда московские власти вдруг решили ЦДХ (а заодно и ГТГ) снести ради коммерческого центра, я принимал участие в митинге и общественном обсуждении в защиту нашего культурного достояния. Хорошо помню, когда по регламенту мне не хватило пяти минут, чтобы выразить все возмущение действиями чиновников, свое время мне отдал Дима Гутов.

На пике посещаемости и ЦДХ, и ГТГ принимали по миллиону человек в год. У Центра Помпиду посетителей почти вдвое больше. При разумном административном устройстве и наш центр мог бы увеличить свою эффективность. Но пока его пилят, как ящик в цирке, и кого-то в этом ящике уже зарезали без всяких фокусов.

Сергей Сафонов
Галерея «Ковчег»

ЦДХ открылся в год моего окончания девятого класса средней школы, так что мы, можно сказать, с детства знакомы. В пятилетку моей учебы в творческом вузе это место стремительно набирало популярность, быстро затмив собой Московский дом художника на Кузнецком Мосту, 11 — прежнее главное место силы столичного искусства. Большая экспозиция участника легендарного «Бубнового валета» Александра Куприна, запомнившиеся надолго выставки Моранди и Юккера были увидены в юности именно здесь.

Впоследствии ЦДХ стал не только местом учебы, но и местом работы. Многие важные выставки галереи «Ковчег», находившейся в то время за пределами Садового кольца, были презентованы на Крымском Валу. В 1996-м первая ярмарка «Арт Москва» позволила представить «Танго „Магнолия“» — коллекцию девических рисунков 1920-х годов. В 1999-м первая ярмарка non/fiction включала фрагмент наших «Образов нэпа». На антикварных салонах в разные годы показаны «Музей неактуального искусства», «После Вхутемаса», «Возвращение Константина Истомина» и другие проекты. К тому же около трех лет «Ковчег» имел постоянное представительство в новых галереях ЦДХ на антресольном этаже.

Говоря о закрытии ЦДХ, часто сетуют на судьбу его арендаторов-галеристов. Однако важной особенностью работы здесь были выставки не ангажированных галереями, «неорганизованных» художников. Они-то и являются сейчас главными пострадавшими: равноценных площадей для таких показов в городе пока просто нет.

Марина Молчанова
Галерея «Элизиум»

На протяжении 20 лет наша галерея существовала в здании ЦДХ, и для нас это родной дом. Разумеется, по поводу его закрытия я испытываю только сожаление и печаль. Это был культурный центр, куда люди приходили, чтобы посмотреть искусство и иногда выбрать искусство для себя. Подобной площадки в Москве нет, и вряд ли будет. Мы лишились культурного места Москвы, где можно было не только увидеть живопись, но и послушать музыку, посмотреть актеров, купить книги, места, куда люди десятилетиями приходили за высоким. Здесь было много актуального, совсем свежего искусства, такого, которое нельзя было увидеть в государственных музеях. Нет, ничего, кроме печали, я не испытываю…

Олег Кулик
Художник

Я пережил смешанные эмоции, когда в ЦДХ открылась моя персональная выставка площадью 10 тыс. кв. м, на три этажа, во всех больших и малых залах, зальчиках и коридорах Центрального дома художника. Прелый мох тщеславия, которым я старательно и долго покрывался до этой выставки, после нее вдруг подсох и начал отваливаться большими кусками. Так что мне остается только сказать на прощание моему дому: «Спасибо, Вася!»

Олег Елисеев
Художник (арт-группа «ЕлиКука»)

В ЦДХ меня в первую очередь поражал тот эффект, когда идешь по безлюдной художественной выставке в будний день — и вдруг внезапно оказываешься среди огромного количества меховых шуб, шапок и людей в таких же шубах и шапках. Даже хотелось, чтобы это шубно-меховое буйство было продолжением экспозиции, задумкой куратора или художника: настолько резко менялись контекст и антураж вокруг тебя, что создавалось очень сильное впечатление нереальности происходящего.

В эпоху существования ЦДХ до начала благоустройства «Музеона» и набережной прилегающая территория была довольно безлюдной, несмотря на свое центральное расположение. Было приятно там находиться, ощущалась остановка во времени, даже путешествие во времени: волшебным образом ты попадал в заброшенный Советский Союз. Помню, когда-то очень давно для одной выставки (кажется, для премии «Черный квадрат») нам понадобился бетон, и мы в огромном пустом подвале ЦДХ его разводили. Чтобы набрать воды в тазик, мы использовали пожарный кран. Это была очень плохая идея. Инсталляция наша вышла чудовищной.

Большой печали в связи с закрытием ЦДХ я не испытываю. На мой взгляд, эта организация очень мало занималась развитием и поддержкой искусства в нашей стране.

Алексей Зайцев
«Галерея Альбион»

ЦДХ был местом, где в 1999 году началась моя «сольная карьера» как арт-дилера после ухода с административной должности в «Гелосе». Здесь были первые самостоятельные проекты, первые трудности, первые победы и достижения. Понятно, с тех пор в Доме художника многое изменилось, но его стены и атмосфера тех лет останутся в памяти навсегда. Пребывание там имело свои плюсы и минусы. Когда-то мы переживали, что по независящим от нас причинам не смогли там работать дальше, потом поняли, что более заинтересованы как раз в независимом плавании. Но ЦДХ всегда оставался важнейшей точкой на карте, будь то общение с коллегами или профильные ярмарки. Сопереживаю без вины виноватым, кому пришлось собраться и съехать, не имея ни малейшего отношения к переменам, ставшим тому причиной. Надеюсь, все сложится благополучно и мы еще не раз увидимся и на представительных форумах, и в более тесном кругу. Замечательно, что «стратегический» музей получит после реконструкции новые площади и возможности. Не берусь обсуждать юридическую и экономическую стороны, но неприятно, что сложившийся профессиональный континуум, где много лет плодотворно сосуществовали современные художники и антикварные галереи, концертная и аукционная площадки, мастерские и профильные магазины, выселяют по принципу «дальше сами». Мне будет не хватать особого духа профессионального сообщества, ставших родными мероприятий, друзей, повидаться с которыми теперь станет не так просто. В общем, сегодня мы прощаемся с легендой.

Милена Орлова
Главный редактор The Art Newspaper Russia

Для меня ЦДХ всегда был важным местом, еще с тех пор, как я была студенткой и в конце 1980-х там проходили совершенно эпохальные выставки, уровень которых, пожалуй, превосходил нынешние. Это были огромные проекты — к нам возили таких художников, как Фрэнсис Бэкон, Жан Тэнгли, Гилберт и Джордж, Яннис Кунеллис. Это были очень крутые выставки, которые устраивались на волне перестройки по линии Союза художников. Для нас тогда ЦДХ был своего рода Меккой.

Когда СССР распался, а с ним и творческие союзы, ЦДХ остался за новой Международной конфедерацией союзов художников. На этом новом этапе развития для меня важно, что там появился такой человек, как Василий Бычков, который организовал коммерческую структуру для проведения отраслевых выставок, в смысле в нашей сфере. Была создана ярмарка современного искусства «Арт Москва», которая оказалась очень важной для развития художественного рынка и наших галерей и продержалась очень долго, с 1996 по 2013 год. Другое важное мероприятие, структурировавшее наш художественный мир, — Российский антикварный салон, который существует до сих пор. Конечно, по сравнению с аналогичными западными мероприятиями в нем можно найти много недостатков, но для нас он остается главным. В ЦДХ проходило немало выставок, которые не могли бы состояться в частных галереях и государственных музеях (в галереях — из-за отсутствия места, а в музеях — из-за их консервативности). Там выставлялись актуальные герои 1990-х. Например, была огромная выставка Олега Кулика — на весь ЦДХ, на все этажи. Прорывная выставка, которую ЦДХ сделал совместно с галереей XL. Эти большие выставки были очень важными. Тони Крэгг, огромная ретроспектива Fluxus, на которую приехали ветераны движения и повторили свои классические перформансы... Концертный зал ЦДХ тоже был важной точкой. Помню, когда наша газета только запустилась, мы устраивали там показы фильмов о художниках.

ЦДХ был срезом художественной жизни. В его магазинчиках кто-то покупал сувениры, кто-то — готовые картины, а кто-то — кисти и краски. Это было живое, теплое место. Однако со временем стало ясно, что ЦДХ исчерпал свои внутренние ресурсы, особенно учитывая все проблемы, которые возникли вокруг распущенной Международной конфедерации союзов художников. И дело не только в том, что зданию требовался ремонт, а его трудно вести, когда у него два разных собственника. Говорят, что у театров есть срок жизни, после окончания которого они прекращают по-настоящему «дышать». И конечно, я понимаю решение о передаче здания Третьяковской галерее. Но мне жалко это место. Я считаю, что в Москве необходимо иметь что-то подобное, пространство, где было бы хорошо и удобно художникам. Таксистам точно потребуется долгое время, чтобы перестать реагировать на «ЦДХ» и выучить, что теперь это только «Новая Третьяковка».