Венецианская биеннале — заложница своей популярности

Кто последний в очереди на современность?

В дни профессионального превью — а их теперь целых четыре, — толпы осаждали все главные площадки биеннале. Даже в старинном Арсенале, самом просторном здании, где проходит часть основного международного проекта «Не дай вам бог жить в эпоху перемен» куратора Ральфа Ругоффа, приходилось толкаться, чтобы прочитать этикетку или найти место перед экраном с видео.

Очереди на вход и в отдельные популярные павильоны (например, французский с инсталляцией Лор Пруво) терялись за горизонтом — и занимали два-три часа. Всего на биеннале аккредитовалось 5,3 тыс. журналистов, и это не считая всевозможных ВИП-гостей, которых вез с собой каждый национальный павильон (а их 90), плюс участники и зрители всевозможных параллельных событий и те, кого не включили в основную программу, — итого, наверное, две сотни выставок наберется. Конечно, очереди случались и в прошлые биеннале, но все же не такого размаха. В дни вернисажа катастрофически не хватало туалетов и кафе — туда тоже надо было долго стоять.

Очевидно, что Венецианская биеннале становится заложницей своего успеха. Еще в 1990-е годы арт-мыслители прочили ей упадок, считая систему национальных павильонов устаревшей, однако именно эта система, тешащая национальную гордость, в наше время обеспечивает приток на биеннале все новых зрителей и интересантов, и драйв, и интригу — все болеют за своих представителей и ревниво ждут оглашения имен победителей в день открытия. Теперь на церемонию раздачи «золотых львов» даже не приглашают журналистов (куда их всех впихнуть?), благо есть прямая интернет-трансляция.

Ажиотаж порождает и такие новшества, как многочисленные спецэкскурсии, которые водят прямо в дни превью, чего раньше не случалось. Возьмем, к примеру, только русские. Своих клиентов за немалые деньги вывезла ярмарка Cosmoscow. Огромная группа приехала из Британской школы дизайна в Москве. По оранжевой куртке художника и искусствоведа Дмитрия Гутова, выступающего гидом, можно было узнать гостей хозяина ярмарки viennacontemporary Дмитрия Аксенова (вместе с издателем The Art Newspaper Инной Баженовой он презентовал в Венеции новое онлайн-издание Russian Art Focus на английском языке). Меценат Стелла Кесаева ангажировала для своих друзей куратора Сергея Хачатурова, который ловко впрягал Тинторетто и Базелица в одну упряжку. В Джардини можно было встретить делегацию патронов музея «Гараж», а бывшая петербургская галеристка Марина Штагер, осевшая в Лондоне, привезла свой женский арт-клуб поручкаться с португальской звездой Жоаной Вашконселуш на фоне ее гигантских дамских туфель.

Забавно, что буквально на следующий день после открытия биеннале стояла пустой, как будто уже перевыполнив план по посещаемости. Возможно, организаторам стоит подумать над этой ситуацией, чтобы, например, разбить вернисаж на несколько сессий. Скажем, открываться раз в месяц на протяжении всей работы биеннале (до 24 ноября). Или открывать все 90 павильонов по очереди, по одному в день. Шутка, конечно. Но несомненно, что заинтересованной публике присутствие живых художников и кураторов важно не меньше, чем само искусство.

Как лучше всего отпугнуть критиков, или Проклятие фараону

Цейтнот и запредельная конкуренция в дни вернисажа диктуют и новые правила восприятия искусства: чем оно лаконичнее и доступнее, тем у него больше шансов быть увиденным. Так, многие критики страшно возмущались павильоном Израиля. Там была устроена поликлиника. Чтобы попасть «на прием», нужно взять талон и ждать своей очереди. Без талона в кабинеты, где проводятся какие-то арт-процедуры, не пускали. Вроде бы идеальная с точки зрения национальной идентификации идея — кто не знает, что в Израиле лучшие в мире врачи?! Но факт, что номер на талоне указывает еще на 200 «пациентов» перед вами, отпугнул очень многих от посещения этой арт-клиники. Другая история с павильоном Египта: на входе никто не предупреждал, что выползать придется на карачках или согнувшись в три погибели, так как павильон имитировал пирамиду с позолоченными сфинксами внутри, а у пирамид, как известно, очень узкие лазы. Все зрители в возрасте, а также имеющие проблемы со спиной, послали свои проклятия фараону. Таким же издевательством и запрещенным приемом выглядят и слишком длинные, набранные мелким шрифтом тексты, без которых нельзя понять, что происходит, и рассчитанные на пару часов видеофильмы. Хотя, конечно, бывают исключения, если перед вами нечто действительно захватывающее.

Чемпионом зрительского рейтинга неизменно становятся зрелищные и мгновенные аттракционы — как кровавая механизированная метла китайских художников Сунь Юаня и Пэн Юй в основном проекте в Джардини. За движениями промышленного робота Kuka из нержавеющей стали и резины, гибрида экскаватора и уборщицы, то стирающего, то расплескивающего красную жидкость, завороженно наблюдали все без исключения любители искусства.

Право быть африканцем

В основном проекте биеннале много скульптуры, живописи и фотографии — больше, чем всегда. В том числе картин и фотографий африканских. На прошлых биеннале африканские художники в основном были представлены проектами своеобразными, экзотическими, основанными на местной специфике — верованиях и ритуалах. На этот раз куратор биеннале Ральф Ругофф включил в свою выставку работы, которые у нас никто бы и не отнес к современному искусству. Настолько они традиционные, похожие на европейские середины прошлого века. А крупные черно-белые фотопортреты южноафриканки Занеле Мухоли в другом контексте могли показаться салонными. Такой выбор этически точен, в нем есть уважение к поиску каждого художника и стран, которые развивают свое искусство в собственном темпе, согласно собственному историческому процессу. Что чуждо нашему, несколько сектантскому представлению о современном искусстве и мнимой отсталости в нем нашей страны.

Реабилитируем белые стены

Желание увидеть безукоризненно сделанную выставку осуществилось на ретроспективе бельгийца Люка Тюйманса в Палаццо Грасси: белые стены, свободная развеска, много воздуха и никаких дизайнерских ухищрений. Ты и картины, ходи и смотри. Такой же была выставка Георга Базелица в Академии, только пространства там меньше, поэтому и развеска оказалась более плотной. Но все сделано так же чисто, элегантно и без назойливых затей. В этом же ряду безупречно выстроенная выставка другого современного классика, Яниса Кунеллиса, в венецианском филиале Фонда Prada. В последнее время так много говорят о том, что музеи на выставках обязаны зрителей развлекать, увлекать и удивлять, что создается впечатление, будто сами по себе произведения — это нечто необязательное и заведомо скучное, не способное удержать внимание. Выставочный дизайн стремится победить художника, и часто ему это удается. Но мы идем смотреть художника, а не оформителя, чье имя, как правило, далеко не так привлекательно. Белые музейные и галерейные стены, проклятые лет десять назад как банальные и унылые, требуют реабилитации.

Хочется, чтоб было весело и демократично

Чем же 58-я Венецианская биеннале отличается от нескольких предыдущих, сразу сообразить трудно. Основной проект хороший, национальные павильоны — те, что удалось посмотреть, — тоже, и даже очень. Неожиданно помогла реплика Терезы Мавики, директора фонда V-A-C, когда мы стали благодарить ее за абсолютно отвязное цирковое представление на набережной перед входом в палаццо Дзаттере, венецианское пространство фонда. Посвященное 100-летию русского цирка, это представление, подготовленное итальянским коллективом Alterazioni Video, было настоящим балаганом — шумным, смешным, нелепым, заводным. Тут выступали индийские йоги и китайские акробаты, брили шубу, пели куплеты и закусывали кабачковой икрой. «Вот такой была биеннале в моем детстве. Художники устраивали выставки прямо на улице, прохожие тут же о них высказывались, было весело», — вздохнула Тереза, стоя на ступеньке перед входом в палаццо. Там размещалась изысканная, продуманная и сложная — как всегда у фонда — выставка «Время, вперед!». Вот именно веселости на прошедших биеннале не хватало. Мы даже и думать о ней забыли в своих галопах по арт-Венеции, стараясь ничего важного не пропустить, больше увидеть и в увиденном разобраться. Кажется, что жюри, отдав «Золотого льва» павильону Литвы, где главным экспонатом стала опера на пляже, тоже соскучилось по неожиданному и веселому.