Александр Вихров: «Жизнь Наполеона много ярче приключенческого романа»

В Доме-музее Матвея Муравьева-Апостола на Старой Басманной в Москве открылась выставка «Наполеон. Жизнь и судьба», подготовленная на основе вашего собрания. Расскажите об этом проекте. 

Вначале рабочим названием нашей выставки, куратором которой выступил искусствовед и коллекционер Сергей Подстаницкий, было «Наполеон. Отвергнутый жених». Идея заключалась в том, чтобы построить экспозицию вокруг совершенно конкретного эпизода, повлиявшего на ход не только российской, но и всей европейской истории. Французский император в свое время сватался к сестрам русского царя Александра I и дважды получил отказ. Первый раз во время заключения мира в Тильзите, когда они познакомились с Александром. У Наполеона к тому времени уже были матримониальные планы, он прекрасно понимал, что ему обязательно нужен наследник. Тогда он просил у Александра руки его сестры Екатерины, и с этим предложением наш царь вернулся домой, но в семье все воспротивились…

Причины тогдашнего отказа объясняет фраза из письма великой княжны Екатерины Павловны. Она написала, что лучше выйдет замуж за последнего истопника, чем за это безродное корсиканское чудовище. У столь категоричного неприятия была сложная подоплека, но амбиции при этом играли далеко не последнюю роль. Мы хотели с высоты двух веков показать, от кого же и от чего, собственно, тогда отказалась Россия. Известна цепь событий, ставших роковыми для обеих стран. И цена войны 1812 года — миллион человеческих жизней. Конечно, история не знает сослагательного наклонения, но и через 200 с лишним лет можно задаться вопросом, а что могло бы быть, если бы династический брак состоялся. 

Мы посчитали важным, чтобы зритель мог представить себе масштаб личности. В процессе работы стало понятно, что выставка будет не только охватывать жизнь Наполеона, но и рассказывать о мифе, созданном вокруг этой исторической фигуры. Сергей оказался очень требовательным куратором. Он четко обозначил временные границы: «Только XIX век!» — и многое из предложенного мной отклонил. Теперь я вижу, что это правильно — и так экспозиция получилась весьма значительная. При этом хорошо, что разноплановая. Российская часть очень ярко дополнена экспонатами из собраний Сергея и Татьяны Подстаницких, а также Андрея Кусакина.

Да, экспозиция впечатляет: шесть залов, больше 200 произведений живописи, графики, скульптуры, предметов декоративно-прикладного искусства. А еще мемориальные вещи, ордена и медали… Почему вы решили собирать эту тему?

Интерес к Наполеону у меня очень давно, можно сказать, с детства. Когда в школе проходили «Войну и мир» Льва Толстого, учительница дала задание написать сочинение на тему «Кутузов и Наполеон». Я любил читать всякую дополнительную литературу, и где-то мне встретилось замечание, что Лев Николаевич не очень-то объективно отразил Наполеона. Это меня зацепило. Мне захотелось узнать о нем побольше, и, по счастью, в библиотеке нашего райцентра нашлась книга о Наполеоне Евгения Тарле, 1939 года издания. С нее все началось. 

Позже, уже когда я учился в Ленинграде, в моем распоряжении оказалась обширная университетская библиотека, где я открыл для себя мир дореволюционной литературы, увидел, сколько было издано о Наполеоне на русском языке. Понемногу сам стал покупать книги у букинистов, старые издания с гравюрами. Хорошо помню первый предмет, приобретенный в коллекцию. Возле Гостиного двора на Невском был антикварный магазин, он меня притягивал. Я стеснялся заходить внутрь, но любил рассматривать вещи, выставленные в витрине. Однажды увидел там бюстик Наполеона — и тогда перешагнул заветный порог. Стоил он 6 руб. при стипендии в 45…

Получается, вы сразу определили для себя направление собирательства — все, что связано с Наполеоном? 

Это получилось как-то стихийно, само собой. Сначала книги, затем стал покупать вещи старинные, просто в дом. Ну а когда видел где Наполеона, брал обязательно, если средства позволяли. От первого бюстика до впечатляющего бюста работы Ренцо Коломбо, который открывает экспозицию нынешней выставки, дистанция в 47 лет моей жизни. Если говорить о наполеоновской теме, то это около тысячи предметов. Среди них — живопись, графика самая разная (гравюры, карикатуры, даже лубочные картинки), разумеется, портретная миниатюра. Кстати, современники и соратники Наполеона утверждали, что любой портрет императора — это карикатура на него самого. Ни одно изображение не передавало полноценно образа, он был неуловим. И если вы посмотрите на выставке витрину с портретными миниатюрами примерно одного времени, то увидите трансформацию образа Наполеона, он везде разный. 

В моей коллекции есть и произведения декоративно-прикладного искусства, мелкая пластика, в частности бронза. Тут и фигурные композиции, и статуэтки. Довольно много фарфора, в первую очередь Севрской мануфактуры. Именно во времена Первой империи появился агитационный фарфор. Кстати, на антикварном рынке фарфора на глазах становится все меньше и меньше. Если, например, 20 лет назад я мог на салоне здесь, в Москве, купить зараз пять тарелок начала XIX века, то теперь, если увижу одну такую, уже удача.

Значительная часть коллекции — фалеристика: памятные медали, медали наградные. Одна из вещей, которыми я горжусь, — это орден Почетного легиона так называемого первого типа, офицерский. Большая редкость. Я в честь какого-то юбилея сделал себе такой подарок. 

Ну и, как я уже говорил, на протяжении нескольких десятилетий я покупаю — и обязательно прочитываю — книги о Наполеоне и его времени. Это около 500 томов — только то, что на русском языке.

По какому принципу вы выбираете вещи в коллекцию? 

Меня интересуют вещи с собственной историей — наверное, это главное. Кроме того, я стараюсь брать не то, что все и так знают, — бесконечные батальные сцены (хотя и они, разумеется, есть в моем собрании), — но произведения, отражающие личность Наполеона, его прижизненную славу и созданный впоследствии миф, а затем и культ. Ведь император французов был одним из немногих, чья слава, хорошая или дурная, перешагнула границы многих стран, с которыми он воевал или дружил. Его жизнь ярче любого приключенческого романа. После изгнания и смерти его культ никто не насаждал (за исключением периода, когда у власти оказался Наполеон III). Наполеон I пользовался невероятной народной любовью, и очень многие люди, никогда его в глаза не видевшие, по разным изображениям, гравюрам пытались делать какие-то амулетики для себя. И вот эти произведения наивного, народного искусства — они очаровательны. Несколько лет назад мы с коллекционером Александром Никишиным издали альбом «Наполеон глазами русских». В него вошли и такие занятные вещицы. 

Вообще, российская любовь к Наполеону необъяснима. Вот, скажем, такая история. Однажды в антикварной лавке в Риме я купил металлическую ростовую фигурку Наполеона. Дома разглядел, что ее основание — это печать для сургуча. Поднес к зеркалу — а в отражении — вид острова Святой Елены, гробик и поверху надпись на русском языке «Здесь завершились мои страдания» и год изготовления «1824». Кем мог быть этот человек, заказавший дорогому — по работе видно — мастеру такую печать? На нашей выставке есть и собственноручный рисунок российского монарха Николая I. Он изобразил не кого-нибудь, а улана наполеоновской армии.

Я иногда заказываю работы на свою тему современным авторам. Художник Императорского фарфорового завода Сергей Русаков сделал замечательные тарелки с портретами Александра I и Наполеона, молодой живописец Радик Мусин создал весьма озорной портрет моего героя…

В моей коллекции есть и современные примеры использования образа Наполеона в рекламе и бытовых предметах: мыло, конфеты, ластик, копилки и бутылки в виде бюста императора, памятные сувениры из разных мест. К примеру, с острова Святой Елены. Мы побывали там с супругой в начале нынешнего года.

Где вы приобретаете и приобретали предметы? 

Источники самые разные. Это и блошиные рынки, и дилеры, и антикварные салоны. Когда появилась интернет-торговля, стало возможно участвовать в аукционах, в том числе онлайн. Живопись, например, я все-таки стараюсь покупать на аукционах, чтобы был подтвержденный провенанс. 

В мире тема Наполеона довольно востребована среди коллекционеров, бывают и аукционы целых собраний. Вот, скажем, музей Наполеона в княжеском дворце в Монако, где были представлены вещи из личной коллекции Гримальди. Однажды приезжаю — а там закрыто. Оказалось, нынешний князь Монако решил продать коллекцию наполеоники, чтобы на этом месте создать музей своей матери, Грейс Келли. Была большая распродажа собрания на аукционах в Фонтенбло, и мне удалось там кое-что приобрести. Несколько недорогих, но памятных предметов. Например, кольцо с камеей в виде профиля Наполеона.

Как менялось ваше восприятие личности Наполеона, его роли в истории на протяжении того времени, что вы собираете коллекцию? 

Когда я начинал собирать наполеонику, то сказывалось, конечно, мое детское увлечение, восторженное. Сначала он казался героем романтическим, но с возрастом я понимаю, насколько это был человек неординарный. Конечно, к концу царствования он был уже довольно сильно похож на тирана, но это не отменяет важности фигуры для истории. Он за короткий срок провел огромные преобразования в самых разных сферах. И многие проекты были реализованы позже. Именно он предложил сделать тоннель под Ла-Маншем, ему пришла в голову идея «подземки» — метро. Если говорить о Наполеоне-экономисте, то в начале его правления инфляция доходила до 10 000%, затем, несмотря на многочисленные войны, она была приведена к 6%. Он создал Банк Франции, ставший прообразом европейской банковской системы. Он создал первый гражданский кодекс, и его нормы до сих пор используются в законодательстве разных стран, в том числе в российском. Кстати, друзья-юристы, побывавшие на открытии выставки, попеняли мне, что Кодекс Наполеона не нашел места в экспозиции. Но я думаю, что он может стать темой отдельной выставки.

Сейчас у меня к Наполеону уже чисто исследовательский интерес. Я много лет работал в журналистике, затем в сфере PR. Мне представляется важным и поучительным сделать серьезную работу, предметом которой стал бы его талант «пиарщика», как мы бы сейчас сказали. Как и благодаря чему он всего добился? Как ему удалось подняться так высоко, фактически из самых низов? В общем-то, в истории человечества примеров, подобных этому, нет.

Есть ли в России еще собрания, сопоставимые с вашим?

Мы, коллекционеры, общаемся между собой, но — удивительное дело — по моей тематике почти никого нет. У меня есть дилер, крупный петербургский антиквар, через которого я нередко приобретаю вещи. В какой-то момент он признался, что в Москве еще есть покупатели на наполеоновскую тему. Я говорю: «Ну познакомьте меня с ними!» Он — нет, наотрез отказался. И только совсем недавно показал свежеизданный каталог одной коллекции — толстенный такой кирпич. Он у меня теперь есть, но самого коллекционера я не знаю. Каталог вышел под именем его супруги — Жанны Полански. Как я понял, она и занималась изданием. Очень солидно! Там много фарфора и особенно хорошо представлен XX век.

Вы думали когда-нибудь о том, какой судьбы хотели бы для вашей коллекции?

У каждого коллекционера есть свое представление об этом. Нельзя не думать на эту тему, когда собрал сколь-нибудь значительную коллекцию. Сейчас я пытаюсь сделать большой сводный каталог собрания. Знаете, честно сказать, у меня нет жажды обладания. Я не исключаю возможности распродажи, поскольку это предмет только моего увлечения, мои дети относятся к нему одновременно с уважением и с юмором, слегка подкалывают меня. Словом, меня не пугает то, что коллекция будет рассредоточена. Наоборот, я думаю о том, чтобы включить в завещание пункт об организации мемориального аукциона, это довольно распространенная в мире практика.

Иногда спрашивают: мог бы я отдать коллекцию в какой-то музей? Да, конечно. Но с условием: чтобы эти предметы были в экспозиции. А если они будут находиться в запасниках — какой в этом толк? 

Вот, кстати, вспомнилась такая история. Несколько лет назад в филиале Эрмитажа в Амстердаме была выставка по моей теме. Она называлась «Александр I, Наполеон и Жозефина». Я не мог пропустить такое событие. Захожу на выставку и вижу экспликацию с огромным изображением миниатюры, где Наполеон в обнимку с Александром I. У меня сердце екнуло: похожая есть в моей коллекции. То есть у меня вещь эрмитажного уровня! Обегаю выставку — а миниатюры-то в натуре там нет! Возвращаюсь к входу, вглядываюсь — так ведь это же моя вещица здесь изображена! Я показывал эту миниатюру на выставке «Два императора» в 2012 году, и с тех пор изображение кочует по интернету. Оттуда, видимо, для оформления и взяли. Вот и представьте: в Эрмитаже почти 3,5 млн единиц хранения, а такой, оказывается, нет! Значимость коллекции, между прочим, определяется подобными историями.

Мне жаль, что у нас нет места, где обладатели пусть не самых выдающихся, но все же весьма достойных собраний могли бы хоть время от времени показывать их. Одной из причин, по которой мы решили сделать выставку в Усадьбе Муравьевых-Апостолов, было то, что этот музей — частный, с хорошо оборудованным пространством. Мне кажется, он мог бы стать достойным пристанищем для частных коллекционеров.