18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Что вам понравилось на Венецианской биеннале — 2019?
Ральф Ругофф, куратор 58-й Венецианской биеннале, сделал свою выставку не совсем так, как его предшественники. Работы одних и тех же художников, вопреки традиции, были показаны и в Центральном павильоне в Джардини, и в огромном здании доков, Арсенале.
Прием, на первый взгляд формальный, оказался важным для восприятия проекта: зрители запоминают художников, в большинстве своем малоизвестных. Конечно, не всех 79 участников и не всегда по именам. Но, посмотрев работы в одной части выставки, публика нередко узнает во второй произведения того же автора — как говорится, по почерку. Увидев снова, например, выразительные, остроумные и красивые модернистские скульптуры американки Кароль Бове или черно-белые фотопортреты южноафриканки Занеле Мухоли, опознает их как знакомые.
Шилпа Гупта, «Без названия»:
«Хочется почувствовать себя соавтором, найти художника, обращающегося лично к тебе»
Когда выступаешь зрителем, всегда хочется почувствовать себя соавтором, найти художника, обращающегося лично к тебе. В этот раз на биеннале меня заинтриговала работа индийской художницы Шилпы Гупта — тяжелая створка металлических ворот, регулярно поворачивающаяся на 180 градусов, ударяющаяся в стену и постепенно разрушающая ее. Тут я немедленно вспоминаю группу Doors, которая своим названием отсылает к Олдосу Хаксли, в свою очередь цитирующему «Бракосочетание рая и ада» Уильяма Блейка: «Если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы человеку таким, как оно есть — бесконечным».
Так проект воспринимается как цельный, а не составной. Хотя в нем отчетливо прослеживаются актуальные темы: экология, расизм, социальный протест, телесность.
Но предусмотрен еще один эффект. Как обещал Ругофф в интервью, опубликованном нашей газетой, художники стараются избежать навешивания на них ярлыков, они работают с разными медиа, делают и объекты, и видео, и фотографии. Создают образные и метафорические вещи и не боятся прямых политических высказываний.
В этом году «Золотого льва» как лучший художник основного проекта получил американец Артур Джафа за видео «Белый альбом», длится фильм 50 минут. Наверное, зрители биеннале, уже знающие, что автор этой работы о расизме получил награду, смогут посмотреть его до конца. Обычно в спешке профессионального просмотра огромной и насыщенной выставки длинные видео остаются без внимания, а если публика ими и не пренебрегает, то редко досматривает до конца, поэтому иногда пропускает важное. Зато в Арсенале нельзя не заметить объекты Джафы — три «Больших колеса».
«Не дай вам бог жить в эпоху перемен» Ральфа Ругоффа:
«Не скрою, что и я открыл для себя новых художников»
Проект куратора, директора лондонской галереи современного искусства Hayward Ральфа Ругоффа — один из самых успешных за последние годы на биеннале вариантов экспонирования разного искусства. Интересно было посмотреть, как это смешение имен, эпох, сюжетов объединено под одним заголовком о том, как жить в наше беспокойное время. В экспозиции музейного уровня собрано много и новых имен, и признанных авторов. Не скрою, что и я открыл для себя новых художников. И конечно, был рад увидеть работы Жанны Кадыровой, которая есть в коллекции Московского музея современного искусства. Диалог Арсенале и Джардини получился по-настоящему продуктивным, особенно его финальная точка в Арсенале с проектом берлинской арт-группы Slavs and Tatars («Славяне и татары»).
Я бы выделил еще как минимум четыре площадки для посещения: проект фонда V–A–C о поиске нового языка будущего «Время, вперед!», который в буквальном смысле вышел на набережную Дзаттере; мощнейший проект Янниса Кунеллиса на несколько этажей в Фонде Prada; потрясающая вневременная ретроспектива Георга Базелица в Галерее Академии; и сильная выставка Люка Тюйманса в Палаццо Грасси.
Одно из них — громадная шина — декорировано цепями и стало подобием огромного ювелирного украшения. Вообще, работ с колесами и мотоциклами, вывернутыми наизнанку самолетами на нынешней биеннале немало. Больше, чем о животных.
На этот раз в основном проекте неожиданно много скульптуры и живописи, иногда почти традиционной, иногда наивной. Ругофф не строг в определении, что есть современное искусство. Но благодаря картинам и скульптуре его выставка легко смотрится, не изнуряет чтением пояснительных этикеток, обычно мало что объясняющих. И если картины европейцев в основном неомодернистские, то африканцев и южноамериканцев — близки традиционной живописи или наиву. Но от этого не менее замечательные, со своеобразным колоритом и рисунком.
Почти целый зал отдан нигерийке Нжидеке Акуниили Кросби. Нежно написанные ею картины повседневной жизни женщин ее страны очаровывают. Джилл Мулледи из Уругвая, наоборот, обращается к сценам уличного насилия и делает жесткие и гротескные вещи. То, что картины мирной жизни соседствуют с политическим, протестным искусством, очень помогает в просмотре выставки: эмоции зрителей меняются и не дают впасть в мрачность. Ругофф говорил, что хочет, чтобы биеннале получилась веселой, несмотря на то что ее основная тема — «глубокие разногласия в социуме и общественном мнении». В результате так и вышло.
Проект фонда V–A–C «В ожидании цунами»:
«Это действо вдохнуло жизнь в достаточно формальное пространство всей биеннале»
Самое большое впечатление в Венеции в этом году на меня произвела программа цирка «В ожидании цунами», ставшая и празднованием 100-летия истории российского цирка на набережной Дзаттере перед одноименным палаццо фонда V–A–C. Это действо вдохнуло жизнь в достаточно формальное пространство всей биеннале: очень много людей участвовали в перформансах, представлениях и просто танцевали. В этом взаимодействии и эмоциях ощущалась настоящая сила искусства.
Соединение искусства традиционных техник и использующего новые технологии здесь смотрится вполне органично. Фантастическая минималистская аудиовидеоинсталляция японского музыканта и художника Редзи Икеды, основанная на математических кодах, производит ошеломляющее впечатление. Но ведь невозможно сказать, что она принадлежит искусству будущего, а рисунки и графика — прошлому. По крайней мере, не на этой выставке: тут все способы выражения чувств и идей равны.
Разумеется, прежде всего и в Джардини, и в Арсенале запоминаются крупные эффектные вещи. Безусловными лидерами зрительского внимания стали китайцы Пэн Юй и Сунь Юань. Этот дуэт, уже звездный, показал два больших объекта: «Не могу остановиться» (в стеклянной призме экскаватор то собирает разлитую кровавую жидкость, то заливает ею стены) и «Дорогой» (из кресла-трона, подобного тому, что на вашингтонском памятнике Аврааму Линкольну, огромный хлыст, извиваясь, колошматит воздух). Эти пластические метафоры власти вполне прямолинейны, но производят настолько пугающее впечатление, что арт-аттракционом их не назовешь.
«Не дай вам бог жить в эпоху перемен» Ральфа Ругоффа:
«Эта биеннале — констатация растерянности, тревоги, распада»
Нынешняя биеннале отличается редкой цельностью. Довольно последовательно представленная в основном проекте Ральфа Ругоффа художественная поэтика получила почти единодушную поддержку и у кураторов национальных павильонов. А такое бывает крайне редко! Ведь очевидно, что мировая художественная ситуация разнообразнее того, что мы видим на биеннале. Подтверждение этому — литовский павильон, который получил «Золотого льва» и оправданно очаровал зрителей, будучи при этом поэтически контрапунктом ко всей биеннале. Характерно, однако, что, не совпадая эстетически, литовский проект совпадает с биеннальским мейнстримом тематически. Эта биеннале — констатация растерянности, тревоги, распада, выхода реальности из-под контроля сознания. Мы живем во времена нового декаданса.
Основной проект программно отказывается от претензий на глобальный показ мировой сцены, хотя это привычно от него ждать. Российская общественность не должна сетовать на отсутствие на биеннале художников-соотечественников. Ругофф показал те регионы и тех художников, которые ему хорошо известны и интересны, проигнорировав ему неизвестные и неблизкие и отказавшись от суетливого метания по миру.
Третья запоминающаяся монументальная метафора — железные ворота, монотонно, без устали разбивающие стену. Шилпа Гупта не дала названия этому сизифову действу (стена не может разбиться). Так что ассоциации и толкования могут быть здесь разные. Еще одна — великолепная — работа вполне знаменитой индийской художницы названа строчкой из самого известного стихотворения азербайджанского поэта XIV–XV веков Несими «И в твой язык я не вмещусь». Из 100 микрофонов повторяются, разливаясь звуковой волной, стихи погибших в тюрьмах и казненных поэтов на их родном языке, на русском тоже. Перед микрофонами на металлических спицах наколоты листочки с переводом этих строк.
В интервью Ругофф говорил и о том, что он против однозначных выставок: «Это, скорее, попытка сформировать четкое ощущение сложности произведений искусства, порождающих самые разные ассоциации, которые вы должны развивать самостоятельно». Его выставка тоже не поддается определенной трактовке, здесь не обнаружишь тенденцию. Можно, конечно, опираясь на название проекта «Не дай вам бог жить в эпоху перемен» (что вовсе не древняя китайская мудрость), начать рассуждать о фейковых новостях — беде времени массового распространения любой информации.
Главной новой площадкой, открывшейся в рамках Венецианской биеннале этого года, стал не широко разрекламированный Giudecca Art District, а представительство австрийского фонда TBA21 Ocean Space в древней церкви Сан-Лоренцо в районе Кастелло. По легенде, именно в Сан-Лоренцо был похоронен Марко Поло, и пространство церкви XI века, закрытое для посетителей многие годы, вместе с самой уходящей под воду Венецией кажется самым правильным контекстом для обсуждения проблем загрязнения океанов, биоразнообразия и глобального потепления. Фонд TBA21 инициировал в последние годы масштабные научные и художественные исследования и экспедиции. Новая площадка открылась персональной выставкой американской художницы Джоан Джонас, которая в первую неделю сопровождалась перформансами, аудиовизуальным выступлением нового проекта солиста Sigur Rós Dark Morph, лекциями художника Олафура Элиассона и основателей ксенофеминизма Laboria Cuboniks и дискуссиями, организованными в сотрудничестве с нью-йоркским New Centre for Research & Practice.
Приведя в пример, скажем, саркастические псевдогламурные фотографии Мартин Гутьеррес, где она на пляже обнимается с манекенами. Или вспоминая скульптуры, сделанные не из того материала, как кажется. Но это будут натяжки. Искусство всегда иллюзия. Даже если работает с документом или подлинной вещью. Так, стоящий на территории Арсенале рыбацкий корабль, затонувший от перегрузки вместе с ливанскими беженцами, и кусок стены со следами пуль, привезенный на биеннале из криминального мексиканского города, стали эффектными произведениями «Наша лодка» швейцарца Кристофа Бюхеля и «Стена Сьюдад-Хуарес» мексиканки Тересы Маргольес.
Так что куратор основного проекта 58-й Венецианской биеннале демонстрирует очевидное: искусство не знает границ, оно свободно и многогранно, метафорично и прямолинейно, художники всегда в поиске. Возможно, потому, что для Ругоффа произведения художников и ощущения зрителей важнее собственной концепции и амбиций, его выставка оставляет сильное и цельное впечатление.
58-я Биеннале современного искусства в Венеции
До 24 ноября
