Любовь Агафонова: «В художественно-рок-н-ролльной тусовке все и началось»

Как и почему вы пришли в галерейный бизнес?

На самом деле я хотела быть актрисой или, как вариант, сценаристом, собиралась поступать во ВГИК, но зарабатывала на жизнь, преподавая в школе мировую художественную культуру десятиклассникам. В 1990-е годы по этому предмету не было даже учебников, и я готовила материалы для уроков на основании того, что слышала на лекциях по истории искусств. К сожалению, прожить на зарплату учителя с маленькой дочкой было невозможно. Правда, преподавала я достаточно долго и продолжаю это делать, даже открыв галерею, только уже не школьникам. В общем, моя увлеченность искусством, постоянные походы в музеи — все складывалось в жажду деятельности, в жажду визуальных и физических перемен вокруг меня.

Перемены связаны с риском. Как происходило превращение из преподавателя в продавца произведений искусства?

У меня странное отношение к риску: я страшно боялась поступать во ВГИК, но не боялась в 19 лет прыгать с парашютом — 15 раз за одно лето. Так произошло и со сменой сферы деятельности. Учительница, девушка из скромной интеллигентной московской семьи, я была хиппи. Именно друзья, моя «хиппейная» тусовка, помогли мне в начале работы: первые картины я брала у них, отсюда же и первые истории дружбы с настоящими художниками. Однажды я приехала в Петербург, и мне негде было жить. А у хиппи существует понятие «вписка» — и я «вписалась» очень удачно, в сквоте на Пушкинской, 10, у одного художника, который меня познакомил с другими замечательными людьми, которые там тусовались. Например, с одним из основателей группы «Митьки» Митей Шагиным, с которым я до сих пор дружу. В этой художественно-рок-н-ролльной тусовке все и началось.

С какими художниками вы работали, чьи произведения продавали в 1990-е? 

Я была девушкой бедной и выкупать картины своих друзей-художников не могла. Но могла помочь продать, например, рисунок Анатолия Зверева. Меня очень поддержал тогда мой «хиппейный» приятель Мишель Банников. Он дал мне возможность продавать ранние, 1960-х годов, работы его отца — Николая Николаевича Банникова. Это и были мои первые коммерческие опыты. В то же время один мой знакомый предложил помогать ему по выходным дням торговать на вернисаже в Измайлове. В общем, сначала я работала в школе пять дней в неделю, потом четыре… Менять жизнь было страшно, но нужно было нормально жить и кормить ребенка. Тем более что мое профильное образование начало приносить пользу: я понимала вещи. В первый же день в Измайлове абрамцевскую полку я купила за 50 руб. и через час перепродала за 350. Так и пошло. Я продавала картины Банникова, замечательного художника, которого я рада буду представить на одной из будущих выставок. Второй художник, которым я в то время занималась, — нонконформист Олег Алексеевич Гостев. Именно его произведения я показала на своей первой выставке в Центральном доме художника.

А как возникла ваша собственная площадка, которую мы знаем как галерею «Веллум»?

Я делала много выставок и в ЦДХ, и в чужих галереях, и второе было моей ошибкой. На чужой территории зрители, посетители выставки начинают думать, что, чья локация, того и проект, реального организатора просто не запоминают. А вот ЦДХ был хорош своей нейтральностью, профессио­нальной работой PR-отдела. Поскольку у меня своей площадки еще не было, я делала выставки там. Публика и пресса туда с удовольствием ходили. У меня в ЦДХ были хорошие проекты, в том числе «Положение в пространстве», где мы показали живопись и графику классиков XIX века Ивана Шишкина и Алексея Боголюбова, а также советских мастеров Сергея Герасимова и Георгия Нисского, добавив тексты классиков русской литературы и музыкальное сопровождение. Позже в таком же формате я сделала выставку Юло Соостера (эстонский и советский художник-график, яркий представитель неофициального искусства. — TANR).

Я четко понимала, что мне необходимо собственное помещение, и до 2019 года моя галерея «Веллум» находилась на Пречистенке. Сейчас у меня новое выставочное пространство — в арт-квартале «Гостиный Двор» на Ильинке.

Что сейчас продает галерея «Веллум»?

Прежде всего шестидесятников. Анатолием Зверевым и Владимиром Яковлевым я занималась всегда. Потому что у моих друзей были их работы, и они мне их стали приносить, как только все узнали, что Любочка-искусствовед стала галеристом. Работы Дмитрия Плавинского (у меня коллекция его офортов), художников Лианозовской группы — Евгения Леонидовича Кропивницкого, Владимира Немухина, Оскара Рабина. У меня большая графическая коллекция Юло Соостера — я не только продаю его, но и сделала несколько его выставок.

Второе важное направление — художники начала ХХ века, модерн, символизм. Это Александр и Альберт Бенуа, Виктор Борисов-Мусатов, братья Милиоти, Зинаида Серебрякова, Петр Уткин. Конечно, Николай Рябушинский, который мне интересен не только как художник. Фантастическая личность: коллекционер, меценат, антиквар, издатель «Золотого руна», один из создателей «Голубой розы»! Мое собственное открытие — Александра Коновалова, ученица Михаила Врубеля, вдохновлявшаяся творчеством Борисова-Мусатова и других «голуборозовцев». Художница, завороженная исчезавшим на ее глазах миром русских усадеб.

Я постоянно работаю с произведениями авторов еврейской художественной традиции. Одним из первых художников, которых я открыла (как искусствовед, не как коммерсант), был великолепный автор Абрам Моносзон. У меня есть около 200 его произведений 1940–1970-х годов — тут и коммунальная Москва, и воспоминания о местечке. Есть работы Ильи Табенкина — удивительно умного и тонкого художника.

Изменились ли вкусы коллекционеров и конкретно ваших клиентов за 20 лет работы галереи «Веллум»?

Есть художники, интерес к которым стабилен. Всегда в моде и растут в цене работы Анатолия Зверева, постоянно востребованы Владимир Вейсберг и Дмитрий Краснопевцев. Всегда есть покупатели на авторов круга «Родной речи» — любой маленький этюдик Исаака Левитана купят, так же как и Ивана Шишкина, Валентина Серова или Василия Сурикова. А вот, например, интерес к Артуру Фонвизину, скорее, цикличный. Прекрасный художник! Спрос на его работы и работы его учениц резко вырос в начале 2000-х годов, а сейчас я вижу спад интереса. Думаю, временный: к действительно стоящим авторам покупатели всегда возвращаются.

Ну и неизменно желание начинающих коллекционеров купить шедевр подешевле. Сначала они относительно недорого покупают графический эскиз на аукционе, а потом, приходя в галерею, удивляются, почему топовые живописные произведения серьезных авторов стоят дорого.

Вы упоминали о выставках, которые организовывали. Это обязательная часть работы вашей галереи?

Я знаю многих коллег, которые прекрасно работают и без организации выставок, но для моей галереи выставки — это очень важно и очень полезно. За все время работы я организовала около сотни выставок. Для меня это не только двигатель торговли, возможность не только показать весь корпус работ какого-то автора или какое-то направление, но и представить результаты исследовательской работы. Кроме того, возможно, так проявляется моя нереализованная страсть к театру, постановкам, игре, и мои выставки — где, как правило, я сама куратор, — превращаются в некое синтетическое действо, объединяющее живопись, музыку и литературу. 

Очень значимы для меня (и получили большой резонанс) выставки Георгия Нисского в Российской академии художеств и Ильи Табенкина в Московском музее современного искусства. Я сотрудничаю с Государственным Русским музеем; было несколько моих выставочных проектов в Государственном литературном музее; почти 20 лет я организую выставки в музеях малых городов — в Торжке, Туле, в Муроме (даже мою собаку Халву, которая знакома многим посетителям галереи «Веллум», мне нашли сотрудники муромского музея).

Кроме выставок для меня очень важна наша издательская программа, и я планирую ее продолжать. Первой книгой, которую я издала в 2005 году, были «Записки» выдающегося искусствоведа Александра Георгиевича Ромма о еврейских художниках (в то время я в галерее активно занималась графикой Анатолия Каплана, Меера Аксельрода). Потом были монографии, посвященные Александре Коноваловой, Абраму Моносзону, Николаю Шестопалову (ученик Ильи Репина, участник «Мира искусства» и Ассоциации художников революционной России. — TANR). Его выставку я делала в Русском музее в 2016 году. Я сама расшифровала, прокомментировала и издала потрясающую автобиографическую повесть Бориса Смирнова-Русецкого «Идущий» о жизни аристократа и мистика в ХХ веке. Для меня очень важна книга воспоминаний друзей об Илье Табенкине, которую составил Михаил Дзюбенко и к которой я написала вступительную статью.

Может ли галерист собирать собственную коллекцию?

Конечно, может, хотя, как вы понимаете, невозможно оставить у себя все произведения, которые хочется. То, что я рассматриваю как свою коллекцию, — это и Иван Айвазовский, и Алексей Саврасов, отличный большой Нисский, Игнатий Нивинский. У меня даже до сих пор есть некоторые работы шестидесятников, купленные 20 лет назад.

Как на деятельность галереи повлияла пандемия?

Конечно, сильно уменьшились возможности для личного общения. В первую очередь речь идет о выставках, а это важнейший фактор моей работы — и исследовательской, и коммерческой. Интернет-выставки, на мой взгляд, более органичны для современных авторов. В нашем деле все-таки очень важен личный контакт с произведениями, особенно для серьезных покупок. Да, что-то можно купить, глядя на фотографию, но желание увидеть, соприкоснуться всегда останется и никуда не уйдет.

Работа галереи продолжается, мы активизировались в соцсетях, на сайте. Сейчас принимаем посетителей, соблюдая все меры безопасности, и рады, что все постепенно возвращается, интерес к искусству никуда не уходит.

Шестого октября к 90-летию со дня смерти Ильи Репина мы в галерее открываем выставку «Илья Репин — педагог» (по 4 декабря). Мне всегда были интересны связи «учитель — ученик», объединяющие целые эпохи в искусстве. Ведь Репин учил Ивана Куликова, Филиппа Малявина, Ефима Честнякова — первого русского примитивиста. Тут важны не только творческие, но и человеческие связи. Репин многих своих учеников поддерживал, искал им заказы.

Скажите, не жалеете, что тогда, 20 лет назад, открыли галерею?

Совершенно не жалею. Конечно, хватает сложностей, связанных с разнообразными кризисами, возникающими в нашей жизни. Но если оглянуться назад, посмотреть на все эти 20 лет, то галерея «Веллум» — это совершенно замечательное и счастливое предприятие.