Сергей Капков: «Культура — материя толерантная»

Как строится работа форума? Какова ваша сверхзадача, чего вы хотите добиться?

Форум — большая дискуссионная площадка. Мы долго думали, что нам нужна какая-то миссия, декларация. Мы считаем, что культурный тренд в Москве можно озаглавить «Живи, работай, созидай». Мы должны это декларировать и пытаться привлекать людей под этот лозунг. Речь идет не только о том, чем занимается Департамент культуры. Кто-то работает на уровне дома культуры, кто-то на уровне библиотеки, кто-то на уровне выставочного зала «Манеж», кто-то на уровне сада «Эрмитаж». Это люди, которые совершенно не имеют к государству отношения: независимые кластеры, такие как «Винзавод», «Гараж» и другие, ребята-дизайнеры, ребята-мультипликаторы, у которых есть только два компьютера и они что-то делают, и рекламщики, и кинопрокатчики.Нам бы хотелось, чтобы всех этих людей замечало и общество, и город. Хотелось бы продекларировать, что местные власти их тоже замечают.

Форум — это и отчет о том, что мы сделали в области культуры, и озвучивание перспектив — что мы будем делать, начиная от городских праздников и заканчивая теми же библиотеками, музеями, парками и всем всем-всем. Но основная тема форума — это декларация того, что культура — сильная большая отрасль города Москвы. Убери ее из Москвы — и это будет другой город. У нас будет три тематических блока: «Культура и горожане», «Культура и профессионалы», «Культура и город». Мы хотим продекларировать, что мы работаем на развитие страны, города, русского мира, если угодно. Мы участвуем в международной культурной повестке как городские институции. Мы — это огромное количество людей, которые искренне, за большую либо за маленькую зарплату, служат в культуре, от театров до парков. Все мы участвуем в общем процессе, и мы не меньшие патриоты, чем люди, которые рапортуют о чем-то другом.

Форум проходит в Манеже. Это правда, что поменялась система управления Манежем и что теперь вместо арт-директора будет кураторский совет?

Да, мы хотим, чтобы у всех выставок, которые там проводятся, были кураторы. Здесь я против лицемерия. Вот выставка «Русь православная», которую проводит РПЦ. По сути, куратор этой выставки Тихон Шевкунов, значит, он несет полноту ответственности. А за биеннале современного искусства отвечает Иосиф Бакштейн. Вот была выставка Эрика Булатова, это сделал Манеж вместе с Департаментом культуры. Это очень важно для такой площадки в 200 метрах от Кремля, чтобы и руководство Манежа, и кураторы понимали, кто что делает и кто какую публику привлекает. Если б у нас был десяток таких выставочных залов, как Манеж, то была бы конкуренция. А сейчас максимум надо иметь конкуренцию идей и кураторов вокруг Манежа.

Вы говорите, что нет конкуренции, но ведь в городе происходит в некотором роде монополизация учреждений культуры под одной шапкой. Ведь Манеж объединяет в себе не одно пространство, но и целую систему залов, вот сейчас присоединен Гостиный двор. И то же самое происходит с районными выставочными залами. Это сознательная политика: собрать разные учреждения под эгидой Департамента?

Это вынужденная сознательная политика, вызванная тем, что люди, умеющие, предположим, делать выставки, часто плохо разбираются в экономике, в госзакупках. То есть мы можем делать только зонтичные бренды, когда кто-то опытный занимается бухгалтерией, закупками, таможней, кураторством. 14 человек найти негде, чтобы каждый возглавил маленький зал. Так что, к сожалению, все надо укрупнять. Или к счастью — это время покажет. Альтернативы нет.

Вы многое сделали за те несколько лет, что вы руководите московской культурой. Но есть ли у вас еще не осуществленная идея или какая-то вещь, которую вы пока не можете достичь в Москве относительно организации культуры?

Музеи. Нет пока проекта, которым можно гордиться. Если говорить про дома культуры, возник Культурный центр ЗИЛ, его возглавляла Елена Зеленцова, сейчас мой первый зам. И можно сказать: «Вот такой должен быть ДК, и к этому надо стремиться». По паркам тоже понятно. Вот, есть парк Горького, и дальше создается городской стандарт, под который благоустраиваются все парки. Даже по библиотекам понятно. Да, есть библиотека Достоевского, Добролюбова, мы к ним подтягиваем всю систему. По кинотеатрам уже тоже понимаешь: да, вот «Художественный», который ремонтируется, через два года он будет таким образцовым кинокультурным центром. Про музеи мне некуда ткнуть пальцем, сказать: «Вот мы хотим так». Последний современный проект в Москве — это Еврейский музей. Но это достаточно узкая тема, это такой идейный музей. Хотя я, в принципе, уже понимаю, каким должен быть музей. У меня есть глубокое убеждение, что и руководители наших музеев тоже это понимают. Но идеологически они этого подхода не разделяют: воспринимают музей скорее как хранилище. И это меня очень расстраивает. Но я уверен, что постепенно, шаг за шагом, музеи начнут понимать свою
миссию.

И какова эта миссия?

Это вопрос интерактивности контента и работы с аудиторией. Вообще, основная проблема всех учреждений культуры, что они не могут сформулировать, кто их посетитель, зритель, на кого они работают. И если бы они на этот вопрос отвечали, то им самим было бы легче с обществом сотрудничать. Скажем, я директор, и я ставлю себе задачу, что через наш музей пройдет 70% или даже 100% пятиклассников. Потому что мы должны провести уроки по Пушкину, потому что мы видим в этом свою миссию. И над этим работать. Это самое понятное и честное. Это понимают театры, ну, большинство. А музеи плохо это понимают. Как сейчас считается, вы интеллигентный человек — идите в музей. А чего идти-то, с учетом того, что в Москве огромное количество музеев?

В Южной Корее многие музеи строятся буквально одним этажом на уровне земли с широкими проходами, чтобы мама с коляской могла по дороге из парка, к примеру, заехать туда и проехать насквозь. Сложно в Москве что-нибудь подобное сделать, такой маркетинговый ход?

Не получится такой маркетинговый ход, но некие другие вещи вполне могут быть сделаны. Я видел проект Политеха. Он федеральный, не к нам относится. Он примерно будет такой, его задача — заманить посетителей. Наши Музей Москвы, Дарвиновский музей могут быть такими. Это несложно сделать. Это должно быть такое место, где ты с ребенком можешь провести целый день. И пообедать в этом же музее. Это вопрос важный. Все корейские музеи, сингапурские и вообще все азиатские музеи построены на интерактиве, там на этом завязано все восприятие. Например, там снимают короткометражки на 40 секунд, Ай Вейвей или серьезные режиссеры — неважно, но нацелены они на то, чтобы эмоционально тебя в сердце ужалить, чтобы ты просто этим заинтересовался. У нас все-таки по-другому, у нас это вопрос глубины, материала, который вы ходите изучать.

Какова политика города в отношении спонсоров и меценатов (сейчас слились эти понятия), да и вообще частных организаций, которые готовы поддерживать культуру?

Если говорить про Москву, то мне кажется, что город справится с той культурной структурой, которая у него есть. Так как наши учреждения возглавляют харизматичные лидеры, у них будет возможность найти деньги, потому что есть те, кто их поддерживает, кто их любит. Где-то мы можем попросить и кого-то подтянуть, и путем даже, может быть, культурного образования подсказать, — и люди втягиваются, дают деньги. Что хотелось бы — и к этому мы придем, я думаю, к году 2018, — чтобы проявились частные культурные институции. В Москве это возможно. А именно: то, что Шалва Бреус делает в «Ударнике». То, что планирует Леонид Михельсон: выкупить большую промышленную территорию в центре и сделать там Центр современного искусства, с музеями, с учебными центрами. То, что в следующем году закончит Роман Абрамович в Музее современного искусства «Гараж». Эти проекты гуманизируют среду, потому что это же бывшие промзоны или просто какие-то забытые места — и вот там появляется новый смысл, и пошла история. Вот это важно.

Министр Мединский в прошлом году говорил, что нет необходимости в принятии каких-то законодательных норм по отношению к меценатам, поскольку, если меценат хочет, он все равно деньги заплатит.

Понимаете, есть меценаты такие, кто школе хотел бы помогать, кто хотел бы, может быть, и медицинские учреждения поддерживать. Задача города — пытаться их заметить. Вот с Александром Клячиным мы познакомились, он, как я понимаю, поклонник Эрика Булатова, он поддержал его выставку в Манеже. Зачастую таким людям достаточно просто замечать их вклад. Это не вопрос преференций каких-то, ГПЗУ, еще что-то. Если есть вовлеченность человека в проект, это работает, а если нет вовлеченности, то и нет.

Если, например, у вас есть какая-то территория в центре города и к вам приходит несколько прекрасных меценатов с разными программами, вы проводите между ними тендер или что, кому вы отдаете предпочтение?

Никто не приходит. Как правило, люди, заработавшие такие деньги, и понимающие, что они хотят сделать, — они уже научились(и это минус, на самом деле) обходиться без государства.

Но если речь идет о памятниках архитектуры, это же, наверное, тоже важно, кому вы их передаете?

Согласен. Но за три года никто ни разу не приходил. Как правило, я сам за всеми бегаю, всех уговариваю, пытаюсь одно с другим поженить.

Ну а история с попыткой сдачи памятников архитектуры за символическую аренду рубль в обмен на его восстановление?

Это работает, это одно из направлений деятельности города, но чтобы кто взял и отремонтировал, сделал музей русской иконы, который сто процентов в Москве должен быть…

У нас есть музей русской иконы, даже два, есть экспозиция в Третьяковке.

Музей русской иконы должен быть такого масштаба, чтобы приезжающий турист сразу шел туда, начинал изучение русской живописи через икону.

Какие еще музеи, по вашему мнению, нужны городу? Вы сказали про музей иконы. Может быть, нужен еще музей авангарда?

Музей науки. Я вот со своей школой ругаюсь: попал на родительское собрание, и они там говорят: «Мы ведем детей на «Джеймса Бонда», на выставку к Ольге Свибловой». Я говорю: «А что же вы не идете в Музей космонавтики, про Гагарина что-то рассказать?» Это же серьезная история. Что школьники очень мало знают профессий, что есть химики, физики, фармацевты, и так далее и тому подобное. Поэтому наука, интеллект для Москвы — это, конечно, очень должно быть востребовано. Сейчас это не принято, но можно принять, как в Соединенных Штатах, что Музей авиации и космонавтики будет финансировать соответствующая корпорация. Там вообще вход бесплатный, музей за неделю не обойдешь. Вот это проект! У нас не хватает таких вот музеев для подростков, где им было бы интересно. Это вообще проблема, такой провал глобальный, я думаю, что даже какая-то ментальная история.

Вы все-таки хотите направить развитие московской культуры и людей, с ней связанных, в какое-то определенное русло?

Нет, мы, наоборот, хотим презентовать, что мы делаем очень много разного и зачастую даже не похожего друг на друга. МХАТ Дорониной — это одно. «Гоголь-центр» Серебренникова — это другое. И тому, и тому позволительно жить, и работать, и создавать какие-то смыслы. И Манеж с выставкой Булатова — это одно, Манеж с выставкой Тихона Шевкунова — другое. И одно с другим не враги. Это такой бульон, который варится и рано или поздно во что-то это выварится. Я бы очень хотел, чтобы и на наш форум пришли разные люди, которые нас и критикуют, и поддерживают. Послушаешь риторику любую из телевизора, из новостей, где угодно: разрушаются, гибнут библиотеки. Кто-то может мне ответить на вопрос: «А что такое библиотека?» У нас на форуме будет стенд, из которого видно, что такое библиотека при наличии Интернета, айпадов, айфонов, электронных книг, баз данных. У нас есть библиотеки, где за год ни одного человека не записалось. Ее тронь — начнется: «Что же вы разрушаете библиотеку?» Я уже на протяжении трех лет «разрушаю русский репертуарный театр», как коммунисты считают! Не понимаю, чем я его разрушаю, но я его разрушаю… Да, дома культуры… Нет домов культуры уже. Есть культурные центры. Там реально может быть все что угодно, в зависимости от района, где они находятся. Если это в районе ЗИЛа, то там есть кружки и лекции про автомобильный дизайн, потому что есть люди, которые работают на ЗИЛе, они приводят своих детей и внуков туда. Но везде должны быть основные четыре услуги: артистическое воспитание, танцы, наука, концертная, театральная деятельность. Вот эти четыре вещи мы должны гарантировать, все остальное — это ответственность руководителей на местах.

Вы говорили, что каким-то образом можно «поженить» два взгляда на новую русскую культуру. Хотя есть такое ощущение, что как-то пока не женятся эти два подхода. Что вообще, на ваш взгляд, является этой новой русской культурой?

Возможно ли «поженить»? Мне кажется, точно возможно, если только бы одни на других не нападали. Культура — это все-таки вещь толерантная, и все должны друг к другу относиться более сдержанно. Не надо кричать, что мы самые правильные, мы самые действенные. Что касается любых творческих людей, вообще не важно, чем они будут заниматься, главное — чтобы это было талантливо. Если это будет на какую-то большую, патриотичную тему — пусть это тоже будет талантливо, а не поверхностно или декларационной. Если это будет некое современное искусство, то пусть в этом тоже будет глубина. Не обманывать зрителя. Вот и все. И тогда это все будет работать. То есть основная задача Департамента культуры, если уж брать совсем глобально, — мы должны прекратить управлять учреждениями культуры, а управлять должны только деньгами и через городскую субсидию заказывать им некий продукт.

Я, например, считаю, что единственные честные, прозрачные и активные выборы — это телевизионное шоу «Голос». Их смотрит огромное число жителей России. Это срез мнения страны, включая Москву. На последние выборы в столице пришло 17%, ну или там сколько-то. А здесь люди реально предпринимают усилия, они голосуют, агитируют соседа, платят деньги за смс. Но тот, кто набрал всего 15% против 85%, — у него тоже должно быть свое пространство. Наша позиция: «Живи, работай, созидай». Не приставайте к людям. Чем больше будет людей самостоятельных, активных, рачительно относящихся к государственным средствам, тем больше будет результат. Есть фильмы Гай Германики, есть фильмы Никиты Михалкова. Так может мы уже и не будем ссориться?

(Интервью на основе пресс-конференции 11 сентября)