Наталия Григорьева: «Импрессионисты Пушкинского музея воспринимались мной почти как домашние художники»

Какие работы вы покажете на новой выставке?

То, что будет в Государственном мемориальном историко-художественном музее-заповеднике В.Д.Поленова, я планировала показать на выставках в 2020 году — в Люксембурге и в Гостином Дворе в Москве, но из-за пандемии все отменилось. Основа проекта — это работы, созданные в международных мастерских Cité internationale des arts в Париже в 2019 году. Я много выставляюсь, у меня около 60 персоналок — возить одни и те же картины с одной экспозиции на другую смысла нет, так что в Поленово я покажу много новой графики, но будет и масло, парижская серия и не парижская. Там хороший зал, есть возможность выставить больше 100 работ. То, что было и раньше сделано, например в Паланге в Литве, где сравнительно недавно была моя большая выставка при поддержке фирмы Rolijona, и произведения периода самоизоляции, когда я сидела на даче.

Как прошла ваша вынужденная самоизоляция?

На самоизоляции я записала подробный онлайн-курс по своей методике обучения рисунку и живописи и выложила его в открытый доступ. Мне многие пишут и благодарят, а кто-то уже сам начал обучать по моей методике! 2020 год был для меня вполне плодотворным. Выставка, которая должна была состояться в Люксембурге при поддержке East-West United Bank (Luxembourg), прошла онлайн. Сейчас в Поленове наконец-то будет живой показ картин, которые люди видели тогда в интернете.

А в Париже вам какие места были интересны как художнику?

Я много рисую город, а, так как не плохо знаю французский язык, у меня возникает огромный круг общения. Французы очень общительны, и, когда они видят человека с мольбертом на улице (а это большая редкость), они все хотят поговорить. Я бывалый резидент мастерских Cité internationale des arts в Париже, обычно сидишь и спокойно рисуешь на улице. Сейчас же около меня собиралась толпа! Они меня с моим этюдником воспринимали как некий перформанс.

Вообще, это была потрясающая поездка! Мы с мамой проехали на машине от Москвы до Парижа и имели возможность попутешествовать по Франции. Я рисовала и замки Луары, и аббатство Мон-Сен-Мишель, делала наброски, а потом в мастерской в Париже их дорабатывала. На выставке как раз покажу серию больших акварелей, в которых передано ощущение от осенней Франции.

Вы ориентировались на французских художников? Кто из них вас вдохновлял?

Впервые в Париж я поехала в 1995 году учиться по обмену в Институт французского языка и культуры и тогда же впервые вошла в зал Музея Оранжери, где висят знаменитые «Кувшинки» Клода Моне. И это первое впечатление от встречи с «Кувшинками» — одно из самых сильных в моей жизни. Картина оказала на меня такое мощное эмоциональное воздействие, что я начала плакать в этом зале и не могла успокоиться. От блеска замысла и воплощения, от ощущения воздуха, которым наполнены эти работы. Я плакала от близости к совершенству. И это впечатление сохранилось у меня на всю жизнь.

В детстве я ходила в детский сад на задворках ГМИИ им. А.С.Пушкина, и мы с бабушкой смотрели все новые выставки. Поэтому импрессионисты Пушкинского музея воспринимались мной почти как домашние художники. Залы импрессионизма оказали на меня колоссальное влияние. У французов не сдержан цвет, и я тоже хотела работать открытым цветом. Но я поступила в Полиграфический институт, где цвет был в основном ограничен серо-коричневой и черной палитрой, хотя там прекрасно учили графике. И я считаю, что влияние импрессионистов в сочетании с графической школой дали мне в итоге замечательное образование.

Искусствовед Александр Боровский написал о вас, что вы «работаете в пространстве восприятий и ощущений и плывете против течения». Сложно ли сейчас работать художнику в классической манере?

Несколько лет назад я еще чувствовала себя почти изгоем: по моим наблюдениям, реалистического искусства в галереях в Европе было представлено не более 5–10%. А перед пандемией уже 50–60%! Даже в модных галереях на площади Вогезов появились реалисты. Это мое личное наблюдение, но реализма стало намного больше.

Только во Франции? А в России?

Мне кажется, у нас с художественным рынком полный обвал. У меня десять лет была в Москве галерея — сначала на Патриарших прудах, а потом на Петровском бульваре. Я там продавала и свои работы, и произведения известных керамистов. Продвигать себя на художественном рынке очень тяжело. Может быть, через аукционы еще как-то можно, но их, в сравнении с Парижем, очень мало. Там на каждом углу аукцион, и, если ты активен и ставишь картину условно не за €1 тыс., а за €200, ее купят, и ты выживешь. Пандемия нанесла серьезный удар по всем. Художникам стало трудно выживать. Много выставочных площадей сократилось. Теперь нет ЦДХ, а на выставках МОСХ картины висят как обои — до потолка и нет даже пространства между рамами.

Ваша выставка проходит при поддержке East-West United Bank. В их коллекции около 40 ваших работ. Как началось ваше сотрудничество?

Познакомилась я с ними так. В 2003 году в Российском центре в Люксембурге проходила моя выставка, и там я поняла, что такое гениальная пиар-кампания. На открытие пришла журналистка, которая написала статью, начинавшуюся словами: «Она стояла вся в черном на фоне старинных тарелок. Она приехала в Люксембург в сопровождении матери-профессора». И дальше все в таком духе. Из этой статьи было непонятно, то ли я потомок Пушкина, то ли вообще царской семьи. На выставку был просто лом. В последний день в зал вбежала люксембурженка: «Я хочу купить картину у потомка Пушкина!» Я ответила, что это фантазия журналиста. Она: «Не важно! Буду говорить, что купила у ЕГО потомка». Я выставила тогда 30 работ, а домой вернулась с одной! Это был самый большой коммерческий успех за всю мою выставочную карьеру.

Спустя годы оказалось, что эта журналистка была провидицей. Семье моей мамы до революции принадлежал особняк на Яузском бульваре. И вот несколько лет назад, проезжая мимо, мы увидели вывеску: «Реконструкция особняка Филипповых — Гончаровых». Про Филипповых понятно, это девичья фамилия моей прабабушки, а вот почему Гончаровых? Мы стали искать информацию и выяснили, что этот особняк предками моей мамы был куплен у деда Наталии Николаевны Гончаровой, и гипотетически можно даже предположить, что в нем бывал Александр Сергеевич Пушкин. Так что потомок не потомок, но какое-то историческое отношение к Пушкину действительно, как оказалось, я имею!

Именно на эту выставку пришел директор East-West United Bank (Luxembourg) с важной гостьей из Москвы. Случайная тогда встреча с этой женщиной определила всю мою дальнейшую творческую жизнь. Они пришли просто посмотреть работы, но то, что я делаю, им очень понравилось, и с этого момента East-West United Bank стал меня покупать и поддерживать. У меня появилась возможность получать финансирование моих выставок и каталогов. Банк же много жертвовал моих работ на разные благотворительные аукционы, подарил мою картину лично великому герцогу и мэрии Люксембурга. Я надеюсь, что я для банка — успешный благотворительный проект: они помогают мне, а я их не подвожу и много работаю. Им интересно то, что я делаю, а это очень важно для любого художника. Так что надеюсь, наше сотрудничество будет продолжаться еще долгие годы.

Партнерский материал