Алина Сапрыкина: «Хранить или показывать — не должно быть такого противопоставления в музейной деятельности»

Всероссийский музей декоративного искусства меняется на глазах: появилось новое подразделение — Центр моды и дизайна, открылась новая постоянная экспозиция «Русский стиль», прошел ребрендинг, создан новый логотип — и вот теперь кадровые изменения. В августе главным куратором музея стала Алина Сапрыкина, в 2013–2019 годах возглавлявшая Музей Москвы. Вскоре после назначения она рассказала о том, что входит в круг ее первоочередных задач.

Как вы были назначены на должность главного куратора — заместителя директора Всероссийского музея декоративного искусства? Вам предложила ее директор музея Елена Титова?

После того как я не по своей воле (услышав, что моя задача успешно выполнена) покинула Музей Москвы — музей, которому я отдавала все силы и знания, мне было сложно представить себе, как я могу прийти в другое место. Были разные предложения, в том числе в чиновничьей сфере, и, наверное, опыт, который я приобрела в Музее Москвы (а это крупнейшее музейное объединение, включавшее шесть филиалов), можно было бы использовать и таким образом. Но мне всегда хотелось совмещать управленческую сторону с творческой. В течение последнего года я работала как куратор над подготовкой нескольких выставок на разных площадках. В какой-то момент с одной из них пришла в Музей декоративного искусства. Мы встретились с Еленой Титовой, поговорили и поняли, что наше сотрудничество могло бы не ограничиваться одной выставкой. В результате я получила предложение стать главным куратором музея, в задачи которого входят и выставки, и событийная программа, и научная база, и экскурсии, и детские программы, и онлайн-проекты, и лекторий. Если совсем просто — можно сравнить эту схему с привычной театральной, где есть директор и худрук. Главный куратор — своего рода художественный руководитель музея.

Это довольно распространенная практика на Западе. Вот, например, в Метрополитен-музее есть Дэниел Вайс, президент и генеральный директор, а его коллега Макс Холляйн в статусе исполнительного директора отвечает за выставочную стратегию и программную политику.

Да, но в России таких примеров мало. Среди государственных музейных институций вспоминается только два: тандем Леонида Бажанова и Михаила Миндлина в ГЦСИ (это был не только устоявшийся рабочий союз, но и личная дружба) и недолгий период совместной деятельности Марины Лошак и Ирины Толпиной в московском Манеже. Посмотрим, как это будет работать в нашем случае. Я верю, что все получится и мы сможем найти необходимый баланс обязанностей и полномочий.

А каковы ваши первоочередные задачи в Музее декоративного искусства?

Первейшая из задач — разработка внятной выставочной стратегии на ближайшие годы. Разумеется, это должно быть основано на детальном изучении музейной коллекции и не исключает работы над временными выставками. Самая большая и интересная часть работы будет связана с созданием новой постоянной экспозиции «Под знаком серпа и молота», посвященной советскому периоду, она откроется в 2022 году к юбилею образования СССР. Это большая и сложная тема, и мы хотели бы привлечь к ней искусствоведов и историков советского периода.

В декабре в музее откроются три проекта, которыми я занимаюсь как куратор. Прежде всего, это «100 историй Всероссийского музея декоративного искусства» — выставка, где я хочу показать коллекцию музея через 100 ярких предметов из различных ее разделов, которые выберут и сотрудники музея, и приглашенные эксперты: искусствоведы, писатели, режиссеры, журналисты, дизайнеры. Второй проект посвящен усадебной архитектуре, дому графа Остермана XVIII века, в котором располагается музей. У этого комплекса непростая история. Например, с 1940-х годов по 1981-й, когда был образован Музей декоративно-прикладного искусства, здесь располагался Президиум Верховного Совета РСФСР (орган — предшественник правительства России в Белом доме). Выставка будет касаться жизни этого места в разные эпохи. Наконец, ближе к концу декабря откроется выставка о том, как в разное время праздновали Рождество и Новый год.

Параллельно мы работаем над планом выставок на будущий год, обсуждаем варианты, которые родились внутри музея, и внешние проекты, в содружестве с партнерами и независимыми кураторами. Уже в октябре мы должны представить нашу концептуальную рамку, предложить ответ на вопрос: о чем этот музей? Для меня это прежде всего рефлексия вокруг российской идентичности (или даже множества идентичностей, которые она объединяет), культурного кода страны, «русского стиля» в самом широком смысле — от материалов этнографических экспедиций и народного искусства прошлого до произведений на стыке национального и глобального.

И безусловно, перед нами стоит задача актуализации коллекции музея, удивительно богатой и разнообразной. Здесь более 250 тыс. экспонатов: предметы мебели, керамика, мозаика, ткани, произведения из металла, стекло, лаковая миниатюра, рисунки и эскизы, прекрасная библиотека по искусству и многое другое.

Стоит ли ожидать кардинальных изменений в выставочной политике, в принципах экспонирования в музее?

Так случается, что я всегда оказываюсь не там, где все уже сделано, а там, где что-то только начинается. Так было с Центром дизайна Artplay, первым арт-кластером в Москве. И с только появившимся музеем «Гараж». Так было с Музеем Москвы, который необходимо было обновить, перевести в новую эпоху. Возможно, так происходит и сейчас. Во всяком случае, у Всероссийского музея декоративного искусства есть еще недореализованный потенциал, который хотелось бы помочь раскрыть.

Изменения в музее уже идут. Несколько лет назад открылась основная экспозиция «Русский стиль», работает лекторий, Центр моды и дизайна проводит конкурсы молодых дизайнеров, с сентября открылись детские и взрослые мастерские по разным техникам и ремеслам, готовятся к выпуску несколько каталогов, в будущем году музей планирует организовать более 30 выставок, а также конференцию по народным промыслам.

Основной проект дополняют другие постоянные экспозиции, которые находятся сейчас в процессе переосмысления (и проектирования их передвижения) в соответствии с логикой пространств: народное искусство, авторское декоративное искусство XVIII–XIX веков, экспозиция, посвященная Кустарному музею (он вошел вместе со своей богатейшей коллекцией в состав Музея декоративно-прикладного искусства в 1999 году), и так далее. В бывшем корпусе президиума логично разместить как раз советское искусство, ведь музей был основан именно на базе грандиозного собрания советского декоративного искусства. Сюда поступали именные образцы с выставок в Манеже, титульные произведения с международных выставок.

Планируется ли включить современное искусство в это музейное повествование?

Современное искусство представлено на временных выставках. Одна из них, «Перерыв 15 минут», как раз открыта сейчас в музее — это проект молодых кураторов и художников. Что касается современного декоративного искусства, то в сфере особого внимания музея находятся темы моды и дизайна. Идет формирование этой части коллекции, и ключевую роль здесь играет проводимый музеем конкурс «Придумано и сделано в России». Отбор финалистов, подготовка выставки по итогам конкурса (она откроется в конце октября) позволяют нам показать состояние отечественной индустрии: именно дизайнеры в наше время находятся на передовой декоративно-прикладного искусства. Это тоже «русский стиль», его современное преломление и прочтение. В этом году на конкурс поступило более 1 тыс. заявок — очень много. Несмотря на то что он был запущен в период карантина, это никому не помешало.

Повлияют ли намеченные вами изменения в выставочной политике на распределение обязанностей ваших коллег? Собираетесь ли вы привлекать новых людей в команду?

Музей — это всегда три ресурса, а именно: коллекция, пространство и команда. Перепридумывая, как будет устроена постоянная экспозиция, ты неизбежно переустраиваешь работу внутри коллектива. Что касается кураторов временных выставок, то я исповедую открытый подход: в этом качестве должны выступать музейные научные сотрудники и хранители, но вместе с тем нужно привлекать и внешних экспертов, готовых предлагать свою оптику, намечать темы, важные здесь и сейчас. Одна из таких тем для обсуждения и, возможно, будущей работы с кураторами: как сегодня нужно показывать традиционное искусство? Мы планируем создавать рабочие группы с привлечением внешних специалистов. Так, сейчас мы обсуждаем с преподавателями и студентами из Высшей школы экономики их возможное участие в подготовке выставки к 195-летию Жостово.

Расскажите, пожалуйста, о своем проекте «100 историй», который позиционируется как главная выставка этого года в музее.

По сути, это такое антропологическое упражнение, когда через декоративное искусство — а оно из всех видов искусства остается ближе всего к повседневности, — идет объяснение действительности. Основной ход в том, что каждый предмет из нашей коллекции выбран конкретным человеком и сопровождается мини-эссе. И это уже не 100 безличных предметов, а рассказ 100 людей о том, какое место в их жизни или художественном мире занимали именно эти предметы. Все предметы мы будем выбирать из советского периода, так что для нас это еще и своего рода репетиция, подготовка к будущей постоянной экспозиции, о которой я говорила. Половина тех, чьи истории будут представлены на выставке, — сотрудники музея, другая — персоны из самых разных сфер, интересные и уважаемые люди. Почти все рассказы — на стыке профессии и личного опыта. Моей целью было вовлечь в процесс самых разных людей, применить опыт совместного проектирования, ведь разные по своим ценностным ориентирам поколения относятся к советскому периоду совершенно по-разному, но призвание культуры, по моему глубокому убеждению, состоит в том, чтобы не только сохранять память, значимые факты и вещи, но и объяснять, обсуждать их, тут обязательно нужен диалог.

В музейной среде много лет продолжается дискуссия о том, что является приоритетом музейной деятельности: популяризация, создание выставок-блокбастеров и, как следствие, рост посещаемости (что согласуется с требованиями Минкульта) или научная работа и хранение произведений искусства? Как вы считаете, есть ли здесь противостояние двух подходов или оно надуманно?

В современном мире задачи музея никак не описываются и не исчерпываются этими двумя функциями. Если обратиться к тому, что вообще бывает с памятниками культуры и произведениями искусства, то это глобально четыре вещи: реставрация/реконструкция; утилизация/уничтожение; музеефикация/научная работа; актуализация/популяризация. Так вот, мне кажется, между двумя направлениями, которые вы обозначили, нет противоречия: сегодня музеефикация и актуализация должны идти вместе. Хранить или показывать — не должно быть такого противопоставления, потому что музеи, в том числе нашими стараниями, это уже и образование, и коммуникация, и немного театр, и современные медиа, и место для рефлексии, объяснения и поиска чего-то нового, смысла жизни, объяснения мира вокруг нас. Музеи должны больше влиять на общество. А что касается посещаемости, то это в конечном счете ответ на вопрос, насколько ты успешно делаешь свое дело.